Элизабет Кэди Стэнтон: как суфражистка боролась за избирательные права для женщин

«Я хотел бы, чтобы ты была мальчиком»

12 ноября 1815 года Маргарет, жена судьи штата Нью-Йорк Дэниела Кэди, родила девочку. Элизабет стала восьмой из десяти детей супругов и одной из пяти дочерей. Ее родители были состоятельными людьми, но подлинным богатством семьи считались сыновья: в XIX веке мальчики все еще рассматривались как «настоящие» наследники и продолжатели рода в отличие от девочек.

Четверо сыновей Кэди умерли еще совсем маленькими, последний скончался, когда Элизабет было 11. Дэниел Кэди был опустошен и подавлен. Элизабет позже вспоминала, как вошла в темную гостиную, где стоял гроб с телом ее брата, и увидела отца — он сидел «бледный и неподвижный». Элизабет взобралась к отцу на колени, обняла его. «Моя голова прижалась к его бьющемуся сердцу, мы оба молча сидели, — писала она потом. — Он думал о крушении всех его надежд с потерей дорогого сына, а я спрашивала себя: что можно сделать или сказать, чтобы как-то заполнить пустоту в его груди. Наконец он глубоко вздохнул и сказал: «О, дочь моя, я бы хотел, чтобы ты была мальчиком!» Обняв его за шею, я ответила: «Я постараюсь стать всем, чем был мой брат».  

Элизабет начала упорно учиться. Особенно хорошо ей давались языки. Однажды ее наградили за особые успехи в греческом — подарили Новый Завет. Элизабет побежала домой, чтобы скорее рассказать об этом отцу. «Ах, ты должна была быть мальчиком!» — так отреагировал он на эту новость. 

Права женщин и права темнокожих

После школы Элизабет мечтала поступить в колледж, как сделали бы ее братья. Но получать высшее образование наравне с мужчинами женщины в США на тот момент не могли. «Моей досаде и ужасу не было предела», — рассказывала она позже. Элизабет поделилась своим негодованием с отцом, но снова не нашла поддержки: он посоветовал дочери научиться «вести хозяйство и делать пудинги и пироги».

Элизабет не стала слушать отцовские советы. Невозможность учиться наравне с мужчинами казалось ей абсурдной. «Препятствовать полноценному образованию — все равно что выколоть глаза», — считала она. В 1830 году Элизабет удалось уговорить отца разрешить ей поехать учиться в первое высшее учебное заведение для женщин — семинарию в городе Трое штата Нью-Йорк. Там Элизабет изучала теологию, литературу, риторику, практиковалась в ораторском искусстве, но больше всего ее привлекала юриспруденция. Она посвящала изучению права все свое свободное время.

Чем больше Элизабет знакомилась с законодательством США, тем больше убеждалась, что законы, дискриминирующие женщин, было необходимо изменить. Еще одной проблемой, о которой много думала Кэди, было рабство в южных штатах. Она увлеклась идеями аболиционизма и много общалась с единомышленниками. При этом Элизабет поражала узость мышления некоторых активистов. Она писала: «На меня очень сильно повлиял тот факт, что аболиционисты, знакомые с тяжелым положением рабов, не имеют ни малейшего представления о сходном с рабским положении их матерей, жен, сестер».

Нестандартная свадьба и судьбоносное знакомство

Элизабет, как и некоторые другие аболиционистки, считала, что в рабском положении в Америке находятся не только темнокожие, но и все представительницы женского пола. Активистка верила: «Длительное рабство женщин — самая мрачная страница в истории человечества».

На одной из встреч с единомышленниками Элизабет познакомилась с Генри Стэнтоном, известным борцом за освобождение рабов. Они понравились друг другу, однако отец был против помолвки дочери: Стэнтон был старше, к тому же он беден по сравнению с семьей Кэди. Однако Элизабет снова пошла против отца и 10 мая 1840 года вышла замуж за Генри.

Церемония была нестандартной: невеста изменила свадебную клятву, вычеркнув пункт про обязанность повиноваться мужу, и сохранила девичью фамилию. Таким образом, после заключения брака ее должны были называть не миссис Генри Стэнтон, а Элизабет Кэди Стэнтон.

После свадьбы молодожены отправились не в романтическое путешествие, а на Всемирный съезд против рабства. Там Элизабет познакомилась с Лукрецией Мосс, которая также была сторонницей гендерного равенства. Это знакомство стало поворотным в жизни Стэнтон. Лукреция поддерживала Элизабет и ее идеи, и вместе они стали активно заниматься их продвижением.

В то время Кэди Стэнтон все больше начинал волновать вопрос избирательного права. В то, что женщины смогут получить возможность голосовать, в конце 1840-х годов верилось с трудом. Даже муж Элизабет говорил ей, что добиться избирательных прав — задача нереалистичная. Тем не менее были активисты, которые придерживались противоположной точки зрения. «В мире не может быть причин отказывать женщине в осуществлении избирательного права или в участии в создании и применении законов страны», — писал известный аболиционист и знакомый Элизабет Фредерик Дуглас. Сама она думала так же и верила, что избирательные права — базовая вещь, благодаря которой приобретаются все остальные права и свободы.

Абсолютная власть одного пола над другим

В один из дней в июле 1948 года Лукреция, Элизабет и другие активистки за чаем вновь начали обсуждать бесправное положение женщин. Они подумали, что было бы хорошо встретиться с другими единомышленницами и сделать дискуссию публичной. Было решено организовать конвенцию, посвященную женским правам.

Конвенция прошла 19 июля в городе Сенека-Фоллз. На мероприятии Элизабет представила свою Декларацию чувств, написанную по образцу Декларации независимости Томаса Джефферсона. По словам историка Линды Кербер, «проводя параллель между претензиями женщин и самым выдающимся политическим заявлением», сделанным американской нацией, Кэди Стэнтон «подразумевает, что женские требования были не более и не менее радикальными, чем требования американской революции».

«История человечества есть история неоднократного нанесения ущерба и незаконных присвоений — со стороны мужчины по отношению к женщине» с целью установить абсолютную власть одного пола над другим, заявила Элизабет в декларации. «Мужчина никогда не позволял [женщине] пользоваться ее неотъемлемым избирательным правом, — писала она. — Он заставил ее подчиниться законам, в составлении которых она не имела права голоса. Он лишил ее прав, которые даны самым невежественным и униженным людям — как туземцам, так и иностранцам. Лишив ее этого и тем самым оставив ее без представительства в залах законодательства, он угнетал ее со всех сторон».

Стэнтон подчеркивала: женщина не может реализовать себя, потому что мужчина «закрывает перед ней почти все пути к богатству и славе» и «монополизировал почти все прибыльные занятия». Но терпеть несправедливость больше нельзя.

Сегодня считается, что с конвенции в Сенека-Фоллз начался американский суфражизм, а трактат Стэнтон стал базой для движения за права американских женщин. Существует также мнение, что Декларация чувств заложила основу феминизма как политического движения.

«Текст, принятый в 1848 году в Сенека-Фоллз, стал событием национального масштаба — чего изначально не предполагалось — из-за его воздействия на прессу, — объясняет исследовательница феминизма Мишель Занкарини-Фурнель. — Вслед за этим местные съезды за женские права начали ежегодно проводиться в других штатах».

«Делаю путь более гладким и простым»

В 1851 году Элизабет выступала на митинге против рабства. Возвращаясь домой, она встретила женщину «с добрым, серьезным лицом и добродушной улыбкой, совершенство опрятности и ясного ума». Это была суфражистка Сьюзан Энтони, будущая союзница Элизабет.

Они были во многом противоположностями. Элизабет лучше удавалось писать речи, а Сьюзан — редактировать. Первая выстраивала композицию и подбирала точные формулировки, вторая искала статистику и факты. «Вместе мы выдвинули аргументы [в пользу предоставления женщинам прав], которые непоколебимо выдержали бури долгих лет, — аргументы, на которые никто не ответил. Наши речи можно считать объединенным продуктом двух наших мозгов», — говорила Элизабет.

Они со Сьюзан стали признанными национальными лидерами женского движения и в течение следующих 50 лет боролись за те права, которые сегодня воспринимаются как должное. В 1863 году Кэди Стэнтон и Энтони основали Лояльную национальную лигу женщин для агитации за поправку к Конституции США, отменяющую рабство. В 1866 году они подали в Конгресс петицию с требованием обеспечить избирательное право, а Элизабет стала первой женщиной-кандидатом в Палату представителей США.

В 1868 году Элизабет и Сьюзан начали издавать суфражистскую газету «Революция» и создали Национальную ассоциацию избирательного права женщин, а еще через 10 лет убедили сенатора Арлена Сарджента внести на рассмотрение в Конгресс документ, который впоследствии станет 19-й поправкой к Конституции США, разрешившей женщинам голосовать. В 1870 году в том числе при содействии активисток была ратифицирована 15-я поправка, запрещающая лишение избирательных прав «по признаку расы, цвета кожи или предыдущего состояния рабства».

Продвигая эти идеи, Элизабет встречала осуждение и непонимание, в том числе со стороны других женщин. Она писала, что иногда чувствовала одиночество и усталость. Но бросать активизм Элизабет не хотела: ее главной мотивацией изменить мир была ее дочь Маргарет. Элизабет писала Маргарет в 1872 году: «Я чувствую, что делаю путь более гладким и простым для тебя и всех других славных девочек».

«Сеем пшеницу, которая грядущей весной пустит ростки»

В конце жизни Элизабет много времени посвящала  литературной работе, которая была для нее одной из форм активизма. Стэнтон опубликовала «Женскую Библию», в которой критиковала религиозный догматизм как препятствие на пути женщин к самостоятельности. Также Элизабет закончила три тома «Истории избирательного права женщин», своего рода хронику борьбы американок за свои права.

Самой Кэди Стэнтон увидеть победу суфражисток в США так и не довелось: она умерла в октябре 1902 года, за 18 лет до того, как женщины получили право голоса. Однако без Элизабет, ее идей и борьбы не было бы американского суфражизма. Ее называют матерью-основательницей движения.

Пусть Стэнтон не увидела победу суфражисток, но она никогда не сомневалась в том, что женщины смогут добиться избирательного права и продвинуться в борьбе за гендерное равенство. Незадолго до смерти она написала в дневнике: «Мы сеем сегодня озимую пшеницу, которая грядущей весной пустит ростки. Их будут пожинать и ими будут наслаждаться другие руки».