Белоэмигранты на Филиппинах: змеи, «дикари» и ураганы (1949-1951)

 Русский Париж, Берлин, Нью-Йорк, Харбин… — об этих «попсовых» центрах русской эмиграции что-то слышали даже ленивые любители истории. Но то столицы эмиграции, а ведь были у нее и провинции. Историки нередко пишут о белых изгнанниках что-то вроде: «судьба разбросала эмигрантов по всему миру». Это не дежурная фраза и не преувеличение. Повидали эмигранты немало экзотических уголков планеты. Казаки на филиппинском острове Тубабао, в джунглях, в неравной борьбе с тропической растительностью, сколопендрами, а иногда и с аборигенами, — зрелище неожиданное. Бывало и такое.

Началась филиппинская эпопея в Китае. В Гражданской войне 1946−1949 гг. побеждали коммунисты. Белые русские, осевшие здесь после революции 1917 г., бежали от них в Шанхай. Что красные займут всю страну, сомнений в 1948 г. уже не осталось, и эмигрантам пришлось спасаться. Некоторые не могли уехать сами, и им помогла IRO (International Refugee Organization) — организация по делам беженцев при ООН. Сначала IRO хотела эвакуировать всего 500 человек, лидеров белоэмигрантов. Тогда один из них, есаул Григорий Бологов, достал пистолет и обещал, что застрелится прямо тут же, перед господином Кларком (представитель IRO), если тот не гарантирует вывоз всех русских, которым угрожают репрессии со стороны коммунистов.

Пришлось Кларку уступить. До мая 1949 г. шесть тысяч русских эвакуировали на остров Тубабао, принадлежащий молодой республике Филиппины. Каждый — прямо как сегодня на самолет — мог взять с собой на корабль багаж весом 23 кг.

Остров Тубабао в океане есть

Только филиппинцы быстро согласились принять беженцев на постой. Отрицать доброту островитян и президента Эльпидио Кирино невозможно, но не все так просто. Остров Тубабао, практически не цивилизованный, они выбрали для русских неслучайно. Им владел друг президента, а IRO платила ему за каждого беженца — компенсация за использование частных земель. Пока на соседних островах пропадали ангары с коммуникациями и всеми удобствами, склады и дома, выстроенные во время Второй Мировой для американских солдат, русских высаживали на Тубабао, где для них не было почти ничего.

Палатки (самые большие — на 20 человек), кухни, отхожие места, помосты, какие-то подобия дорог, доставка и очистка воды, монтаж электростанции и кабелей в палатках — практически все это делали сами русские (IRO предоставляла оборудование и продовольствие). Специально для этого самолетом сначала доставили рабочую группу из 50 человек под командованием Олега Мирама; затем к стройке присоединялись новички. «Нас просто бросили посередине джунглей и оставили предоставленными самим себе», — вспоминал Мирам. Так русские начали обустраиваться.

За несколько месяцев на пустом месте вырос многотысячный лагерь, практически город. Его поделили на 14 районов; построили дорогу и «переулки», две православные и одну католическую «церковь»; организовали внутреннее самоуправление, свою полицию и общественный суд. Собирались на расчищенной площадке, которую прозвали Красной площадью. Жителями лагеря были в основном сибиряки, дальневосточники, из Китая выехавшие целыми семьями. Для детей создали две школы под открытым небом и скаутские отряды. Открылся медпункт. Постепенно русские островитяне устроились, стали называть себя «тубабаовцами».

Русские эмигранты — тубабаовцы

IRO финансировала беженский лагерь и помогала с расселением беженцев по разным странам. Расселяли медленно. Русских это беспокоило. И дело не только в неопределенности, но и в тяготах беженской островной жизни. Она была не очень похожа на веселые каникулы на пляже. Небольшой остров Тубабао — настоящие тропики со всеми прелестями этой климатической зоны. Почти ежедневные (хоть и короткие) дожди, а значит — грязь; влажная жара, духота, ураганы, нередкие в Тихом океане. Все это еще полбеды. В джунглях водятся скорпионы, миллионы москитов, ядовитые змеи и все те же сколопендры. Плюс ко всему — отсутствие благ цивилизации и скученность, скромные нормы питания. Пожилые и семейные люди переносили лишения с трудом. Но, в целом, жизнь шла своим чередом. Кто-то на Тубабао умер, кто-то родился, кто-то женился. Расцвела художественная самодеятельность — театр и оркестр. Американцы привозили кино.

Отношения с филиппинцами складывались доброжелательные. Инциденты, конечно, случались, но обошлось без трагических происшествий. 15-летняя беженка Н. Пуцято писала в дневнике: «Филиппинцы — такие дикари, что что-то ужасное. Один пьяный филиппинский солдат (полицейский) бросился на папу с пулеметом ни с того ни с сего, но его трезвые товарищи увели его скорее. Они всегда задевают белых женщин, заводят знакомство…». В другом случае торговец-филиппинец пытался зарезать какого-то мужчину за то, что тот назвал его на рынке «крейзи» из-за слишком высоких цен. К счастью, этот эпизод все же остался исключительным.

На Тубабао приезжали чиновники разных стран, выдавали русским визы на въезд. Около трехсот виз дал Парагвай — туда ехали заниматься сельским хозяйством. Еще часть беженцев отправилась на Сан-Доминго, во Францию и Турцию, в Австралию, Чили, Таиланд, Бразилию, Японию, Суринам, Доминикану. Около тысячи человек уехали в Аргентину. Почти все эти страны хотели принимать людей, готовых к тяжелому физическому труду. Но большинство отправилось в 1951 году в США, чтобы жить в Сан-Франциско. Эмигрант Н. В. Моравский вспоминал, как преподавал юным тубабаовцам американскую историю, другие учили английскому языку — учеников готовили к жизни в Штатах.

Последние тубабаовцы покинули остров в конце 1951 г. На острове осталось всего 118 человек. Остатки лагеря разрушил тайфун, и IRO увезла беженцев в Манилу.