Британская армия против гонореи: кто кого?

Эпидемия

На протяжении всего XIX века британская армия и флот с беспокойством смотрели на стремительный рост числа бойцов с венерическими болезнями. В период с 1820-го по 1860 год их количество утроилось. К концу 50-х почти каждый третий неспособный выполнять служебные обязанности не мог этого делать из-за заболеваний, передающихся половым путём, и их последствий.

Основной причиной считали частые походы солдат и матросов к проституткам.

Жизнь у британских военнослужащих была не сахар. Переполненные казармы — как правило, гнилые и ужасно антисанитарные, — маленькое жалованье и строгая дисциплина. Жениться официально разрешалось лишь 10% солдат и сержантов — на что они должны были ещё получить разрешение командиров (которые могли и отказать). Но из-за бытовых условий и финансовых трудностей даже такая квота часто не выбиралась полностью.

В походах солдат к жрицам любви отцы-командиры видели необходимое зло. В Олдершоте, где было расквартировано около 12 000 военнослужащих, по оценкам местной полиции, было около 250 проституток, в основном обслуживавших военных. Они даже располагались в непосредственной близости от своей клиентуры — возле клуба «Армия и Флот» и Королевского военного отеля (Royal Military Hotel — звучит красиво, но это просто питейное заведение.). Их и считали виновницами столь повальной эпидемии гонореи и сифилиса.

Наступил момент, когда военные и политики, озабоченные болезнями и вопросами морали соответственно, решили: пора что-то менять.

Акты о заразных болезнях

Как и многие другие законы, вызывающие жуткие скандалы, «Акт о заразных болезнях» в 1864 году парламент принял практически без обсуждения. Не получила новая инициатива огласки и в прессе.

А предусматривала она вот что. В городах, где располагались воинские гарнизоны, полиция получила право хватать проституток и принудительно тащить их на медицинское освидетельствование. В случае обнаружения инфекций они запирались «до излечения» в специальных больницах. В случае отказа пройти освидетельствование женщин ждал огромный штраф. Считалось, что таким образом военные перестанут цеплять разные болезни.

В 1866-м и 1869-м закон расширили и дополнили. Если изначально он распространялся только на несколько крупных военных центров вроде Портсмута или Олдершота, то в итоге под него попали десятки населённых пунктов, включая почти все портовые города. Было увеличено наказание за отказ подчиняться, а максимальный срок принудительной изоляции вырос до года.

Практика немедленно привела к целой череде скандалов. Несмотря на созданный тогдашней литературой образ, жрицы любви не были вульгарно накрашенными и ярко одетыми девицами, пристающими на улицах с неприличными предложениями к невинным и богобоязненным мужчинам. Большинство из них по понятным причинам старались не выделятся и вести свой бизнес как можно тише. В результате под полицейские облавы попадали не только они, но и множество обычных горожанок, и не только из рабочего класса.

Среди самых известных случаев были жена и дочь мэра Плимута, попавшие под облаву во время благотворительной работы в бедных кварталах.

Газеты пестрели рассказами о полицейской жестокости и фактических изнасилованиях под эгидой закона.

Борьба

В британском обществе хватало людей, которые по разным причинам поддерживали подобное. Военные рассуждали о национальной безопасности и её подрыве гонореей. Моралисты — о необходимости заботиться о нравах и о физическом здоровье общества. Они даже кивали на опыт европейских стран. Раздавались призывы (которые правительство всерьёз обсуждало) распространить действие Акта на всю страну с целью взять под контроль проституцию и вредные болезни. Сторонники закона напирали на то, что приличным людям бояться нечего, а полицейские эксцессы касаются немногих.

К счастью, разумных людей было больше, и они начали отчаянную борьбу против унизительных законов и фактически за права женщин. Среди них были Жозефина Батлер и Элизабет Уолстенхолм, которые организовали «Национальную дамскую ассоциацию». Они принялись беспрестанно бороться с правительством через митинги и прессу и делали это с таким напором, что политики были вынуждены признать: формально не имеющие права голоса женщины сумели серьёзно повлиять на их решения.

Противники «Акта о заразных болезнях» постоянно задавали сторонникам унизительных законов, военным и политикам разумные вопросы. Почему армия и флот не хотят начать с себя? Провести повальное обследование всего личного состава с последующим лечением значительно легче и дешевле, чем пытаться гоняться за женщинами по улицам десятков городов. Военные, нахмурив брови, отвечали, что подобные осмотры унижают «честь мундира» и приводят только к снижению морали и престижа службы. Ну хорошо, отвечали им, допустим, вы переловите всех проституток и вылечите их, но ведь без лечения носителей-мужчин всё быстро вернётся на круги своя. В этот момент военные обиженно убегали от дальнейших расспросов, на прощание рассказывая о требованиях национальной безопасности.

Не лучше получалось спорить и у гражданских сторонников Акта. Те уныло морализаторствовали и рассказывали о благоприятном эффекте репрессий и запретов на общественное здоровье. Что же касается прав женщин, то единственным ответом моралистов было то, что «приличные замужние женщины в такие ситуации не попадут», несмотря на очевидные обратные примеры.

Не оправдались и ожидания, что противники побузят и успокоятся. Борьба продолжалась полтора десятилетия — до тех пор, пока 1884 году эти позорные законы не отменили.

Те, кого в будущем назовут первыми феминистками, одержали важную победу.

Прогулки в парке

Британскую армию сотрясали скандалы и другого рода. Несмотря на современные представления, оплотом однополой любви в викторианскую эпоху был совсем даже не флот. Это была армия и — очень конкретно — гвардия. Несмотря на то, что однополые отношения были законодательно запрещены ещё в 1535, а возобновили закон в 1828, мужеложство никуда не делось.

Солдат-гвардеец был вообще гей-иконой заката викторианской эпохи. Гомосексуалисты того периода встречались на площади Пикадилли или на углу Гайд-парка — и практически всегда в этих местах присутствовали люди в гвардейской форме, ищущие новых знакомств или приработка.

Периодически их арестовывали с другими мужчинами — и иногда в совсем пикантных обстоятельствах.

Военное министерство старалось заминать такие истории, которых было не так уж мало. В одном 1901 году — 30 случаев. Больше двадцати из них пришлись на Лондон и пять — на Эдинбург.

Периодически проводились и своеобразные чистки. Так, в 1898 году из гвардии за «недостойные и порочащие практики» уволили более 60 солдат и офицеров.

Тем не менее, за гвардейцами закрепилась определённая репутация.

Общественное же мнение было в целом на стороне простых солдат. Их считали бедными детьми рабочего класса, которых нужда заставила надеть мундиры. Лишённые домов и семей, они попадали под влияние богатых столичных развратников, заманивающих их деньгами и увеселениями в свои сети.

Самое удивительное, что последний «классический» гей-скандал с гвардейцем произошёл уже в середине XX века. Британский парламентарий Йен Харви в 1958-м был пойман за определёнными занятиями с солдатом Колдстримского гвардейского полка. Несмотря на то, что подобное всё ещё было уголовно наказуемым, ни одному из них не предъявили обвинений. Правда, обоих оштрафовали за хулиганство в парке.