Чем они отличаются нацисты от фашистов?

Фехтование на дискурсах

Главная проблема человека, который взялся гуглить единое определение фашизма — это отсутствие такового. У каждого оно своё.

Левые тут же приведут определение Димитрова, по которому фашизм — не «третья альтернатива», не революционное движение, предпринявшее попытку полностью перестроить старый мир, а всего лишь подконтрольные «буржуям» лакеи. При этом подконтрольные ещё почему-то и финансовому капиталу.

Классические фашисты родят десяток невнятных, но яростных по форме определений в духе итальянского футуризма, после чего сами же признают, что дать фашизму чёткого определения невозможно. Либералы же пожмут плечами и спросят: а какая разница? А если всё-таки прижмёт, то оседлают любимого конька, сделав упор на несвободу и притеснение личности, и заодно, используя момент, радостно сравнят фашистов с коммунистами.

Невнятность родилась по двум причинам.

Во-первых, фашизм просуществовал очень недолго и был насильственным образом уничтожен или по крайней мере загнан в подполье. В результате идеология не успела наработать широкую и глубокую теоретическую базу, обрасти опытом, разобраться сама в себе и толком очертить свои рамки.

Во-вторых, фашизм — конкурент двум другим большим идеологиям: коммунизму и либерализму. Правда, первому в куда бóльшей степени — но не потому, что они сильно похожи друг на друга, а потому, что предлагают «лекарства» от одной «болезни» — либерализма. Лекарства разные, но от этого конкурирующие ещё больше.

Поэтому левые стараются всем объяснить, что фашизм как средство противникам неограниченного капитализма не поможет, а либералы твердят о сходстве. Их в фашизме и коммунизме больше всего волнует именно тот аспект, где обе идеологии едины — стремление покончить с миром торжествующего либерализма.

Так что же всё-таки такое этот ваш фашизм?

Мы не возьмёмся давать фашизму своё определение. Но выделить черты, с которыми согласны представители всех идеологий, можно. Авторитаризм, вождизм, антилиберализм, антикоммунизм, воинственность и взгляд на мир через призму дарвинизма.

Все эти признаки верны и для классического германского нацизма. А вот дальше идёт главное отличие.

Братья, но не близнецы

Муссолини не отрицал значения расового вопроса и желал, чтобы итальянцы не смешивались с населением колоний, но первостепенным этот вопрос не считал. Он хотел выковать из расслабленных итальянцев «новую расу духа» — политическую нацию, определяемую культурой и стремлением к экспансии.

То есть генетический код, по Муссолини, не содержит в себе приговора — из «ленивых итальяшек», как сам называл свой народ дуче, можно вылепить что-то пристойное.

Гитлер же думал строго наоборот — именно раса, то есть генетический набор, и определяет человека. Надо просто собрать в одном месте представителей превосходящей конкурентов арийской расы, исключить влияние на них «хитрых евреев с их умением разрушать изнутри», и она завоюет себе место под солнцем. А самого себя считал простым исполнителем этой неизбежности, продиктованной биологией.

Именно такой подход и был основным отличием фашистов от нацистов: «раса духа» Муссолини против «арийской расы» Гитлера — культура и политика против набора генов.