Чужой среди своих
Розенхан и семь его коллег, прибегнув к небольшой лжи, пытались проникнуть в разные психиатрические больницы США. Это были не случайные люди: три психолога, педиатр, психиатр, художник и домохозяйка. Во избежание узнавания, они подделали свои имена и места работы, но это и все — в остальном они сохранили свою биографию в неприкосновенности
На примере психиатра псевдопациенты утверждали, что слышат голоса, которые будто бы произносят слова «пустой», «полый» и «стук». Слова эти были выбраны не случайно. Они могли бы говорить о проявлении кризиса, но не психоза. Ни на что иное псевдопациенты не жаловались.
Добившись своей цели — попав в 12 разных лечебниц в США, в том числе и в сельских районах, — пациенты вели себя как обычно, ничего не симулируя и не изображая. В записях после эксперимента персонал называл их дружелюбными и отзывчивыми.
Псевдодиагнозы
У 11 псевдопациентов была диагностирована шизофрения, а у одного — маниакально-депрессивный психоз. Интересно, что ни у кого из персонала, включая врачей, не вызвало сомнений то, что перед ними психически нездоровые люди. Но нашлись и те, кто обнаружил подсадных уток. Это были настоящие пациенты, которые не единожды утверждали, что перед ними люди, которые просто проводят исследования.
В условиях эксперимента было прописано, что участники пытаются выбраться из больницы самостоятельно. Хотя на случай форс-мажора у них, конечно, был телефон юриста. «Пациентов» пичкали препаратами, которые они смывали в унитаз, — так, впрочем, делали и настоящие пациенты.
Розенхан и его коллеги признались, что в лечебнице не могли избавиться от чувства гложущей их тоски и утраты себя. Персонал мог в любое время обыскать их личные вещи, относился к пациентам как к вещам и легко обсуждал их в их же присутствии.
Никакие их слова не принимались всерьез, любые их действия рассматривались как симптомы. Например, когда один из пациент делал записи, медсестра назвала это «графоманией» в патологическом смысле. Розенхан не планировал проводить в лечебнице много времени, но обстоятельства сложились иначе.
«Своим друзьям и семье я сказал: „Я могу выбраться, когда смогу, вот и все. Я пробуду там пару дней и выберусь“. Никто не знал, что я проведу там два месяца. Единственным способом выбраться из больницы было признать, что психиатры правы. Они убеждали меня, что я сумасшедший. „Я сумасшедший, но мне уже лучше“. Только это утверждение помогло мне выбраться».
На основании полученных результатов Розенхан сделал следующий вывод: «Данные свидетельствуют об огромной роли стигматизации в психиатрической диагностике. Нет ничего, что единожды заклеймённый шизофреником псевдопациент может сделать, чтобы преодолеть эту стигму. Стигма основательно окрашивает впечатления других о нём и его поведении».
Публикации и критика
Розенхан опубликовал результаты исследований в журнале Science, где высказал мнение, что психиатры не способны отличить больного человека от здорового. Но далеко не все коллеги поддержали этот вывод.
Сеймур С. Кети высказался следующим образом: «Если я выпью пинту крови и, скрыв это, попаду в больницу с кровавой рвотой, поведение персонала будет вполне предсказуемо. И если они будут лечить меня от язвы желудка, едва ли будет справедливо утверждать, что медицинское сообщество не смогло поставить верный диагноз».
В последующие годы было проведено еще несколько похожих экспериментов, и результаты были очень похожи. Справедлива или нет критика эксперимента Розенхана, факт остается фактом: врачам не удалось отделить больных людей от здоровых.
