Дома Магдалины: как в Ирландии «падших женщин» превращали в рабынь

В течение десятилетий после Пасхального восстания 1916 года в Ирландии католическая церковь работала над восстановлением влияния в расцветающей демократии. В то время как ирландский революционный период был отмечен годами расширения равных прав для женщин, в середине 1920-30-х годах произошёл возврат к консерватизму. Роль женщин была возложена на домашнее хозяйство, а незамужние девицы или те, кого считали неразборчивыми в связях, подвергались суровым приговорам и наказаниям.

Из этого религиозного догматизма стали весьма популярны дома Магдалины, также известные как приюты Магдалины или прачечные. Эти учреждения, первоначально предназначенные для «исправления» распущенных женщин, стали популярными в середине 1800-х годов и поддерживались как католической, так и протестантской церквями. Со временем они стали неотъемлемой частью ирландской жизни, захваченной католической церковью при поддержке ирландского правительства. То, что когда-то было создано для того, чтобы предоставить одиноким женщинам рабочие места и кров над головой, со временем превратилось в обязательные программы, которые включали годы неоплачиваемого рабства в жёстких, почти тюремных условиях.

Эти дома Магдалины, а также приюты и промышленные школы содержали детей и женщин против их воли под покровительством религиозной благотворительности, в то время как реальность жизни тех, кто находился в приютах, была намного хуже, чем кто-либо мог себе представить. Последний дом Магдалины закрылся в 1996 году. В 2014 году в доме Магдалины была обнаружена братская могила, в которой без малого было около тысячи трупов, большинство из которых принадлежали детям. В последние годы многие из тех, кому удалось пережить Ад и вырваться из него, рассказывают о том, как им жилось на самом деле в якобы благоприятных местах. В статье приведено несколько историй, рассказанных женщинами, живших в домах Магдалины в ХХ веке. Это истории о правительственном пренебрежении, санкционированном церковью варварстве и личном упорстве тех, кто пытался выбраться из рабства.

Когда история Магдалины была воплощена в жизнь в фильме Питера Маллана «Сёстры Магдалины» 2002 года, большинство из тех, кому на самом деле довелось побывать в этих домах, раскритиковали фильм за то, что он уменьшил всю серьёзность происходящего там.

Одна женщина, Мэри-Джо Макдонах, которая провела в приюте целых пять лет после того, как её изнасиловал сосед, сказала о том, что жить в домах Магдалины было гораздо хуже, чем показано в фильме.

Другие женщины, которые пережили пребывание в Магдалине, подтверждают это, говоря, что монахини и священники сломали их и обесчеловечили. Многие из этих женщин пострадали перед тем, как попасть в учреждение, и все они были мишенями системы, которая считала их женственность, анатомию и естественные желания оскорбительными и нечестивыми.

В своей книге доктор Фрэнсис Финнеган, автор книги «Do Penance or Parish: Magdalen Asylums in England», написал о том, как он познакомился с женщиной, которая ранее воспитывалась в приюте, а после попала в прачечную:

«Однажды монахиня привела меня в монастырскую гостиную и сказала, что моя мать умерла. Но оказалось, что я больше двадцати лет работала вместе с мамой в прачечной, а монахини всё это время скрывали от нас правду. Вы просто не можете себе представить, какими жалкими и бесчеловечными были эти места. И самое ужасное заключалось в том, что это делали женщины с другими женщинами».

После того как Морин Салливан подверглась издевательствам со стороны отчима, монахини уговорили мать отправить её в «безопасную» школу, где она получит необходимое образование. То, что она получила, переехав в дом Магдалины, было не образование, а семидневная рабочая неделя без оплаты:

«Я никогда не делала ничего плохого. Я была невинным ребёнком, и монахиня сказала мне, что я могу доверить ей свою историю. И я рассказала всё как есть. После этого на меня возложили ряд обязанностей. Я должна была не только работать в прачечной, а и мыть полы, и вязать свитера. У меня отняли всё: имя, право быть человеком и общаться с такими же людьми, как и я. Мне запретили выходить на улицу, играть с детьми и даже разговаривать. И лишь к шестнадцати годам мне удалось вырваться из этого Ада».

В Туаме, Ирландия, где была обнаружена братская могила с сотнями детьми, недавно были обнаружены и расшифрованы записи интервью с женщиной по имени Джулия Девейни, которая провела большую часть своей жизни в доме матери и ребёнка Святой Марии. Именно её рассказ помог историкам понять, как подобное могло произойти в середине ХХ века.

«Дети были похожи на цыплят в курятнике, бедлам, визг и постоянный крик в комнате малышей. Они так и не научились правильно говорить, поэтому у них был свой собственный язык, лепечущие звуки. О них практически никто не заботился как следует. Когда дети приходили после занятий, их кормили скудным обедом и кое-как вычесывали вшей и гнид. На ужин им давали чай, хлеб с маслом или какао. Малыши ложились спать летом и зимой в шесть часов вечера. Из-за ненадлежащего ухода и условий, началась эпидемия коклюша, от которой многие малыши умерли».

Ещё одна сирота, Марина Пермаул, оказалась в приюте в возрасте семнадцати лет после того, как пообщалась с мальчиком. Как она объяснила, на следующее утро две монахини обманом заставили её сесть в машину и отвезли в приют: «Как только я переступила порог данного заведения, мне сказали хранить молчание, и что моё имя теперь будет совсем другое. Я пробыла там шесть месяцев. Это было невыносимо. Место было похоже на тюрьму, хотя скорее всего тюрьма была гораздо лучше, чем этот приют. То, что происходило в стенах «дома» напоминало самое настоящее рабство».

В отличие от многих других девушек Магдалины, Пермаул была замечена монахиней, которая знала её семью и помогла ей покинуть заведение, устроив девушку на работу на побережье в Голуэе, в местечко для студенток-монахинь. Оттуда Пермаул бежала в Англию в 1961 году, чтобы никогда не возвращаться в свой родной город.

Габриэль Мэри О'Горман родилась в одном из ирландских домов матери и ребёнка. Подростком её забрали в прачечную из монастыря, где она провела большую часть своей жизни, только потому, что она нарушила комендантский час.

«Однажды я повстречала парня. Мы проговорили с ним несколько часов, и я попросту опоздала в приют. В итоге, мне пришлось провести всю ночь на улице. А утром на ступеньках стоял собранный чемодан. Две монахини подошли ко мне, посадили в машину и отвезли в дом Магдалины на Шон Макдермотт-стрит. Я пробыла там шесть недель. Потом меня отвезли на такси в Лимерик (в другую прачечную Магдалины), где я пробыла два с половиной года, работая, не поднимая головы».

В конце концов О'Горман удалось покинуть дом Магдалины и сбежать в Англию, тем самым избежав длительного рабства. Элизабет Коппин в возрасте четырнадцати лет перешла из промышленной школы в прачечную. Осиротев в два года, она была под опекой ирландского государства, сколько себя помнила.

«Одна из монахинь, сестра Энда, позвала меня в гостиную, где стоял уже собранный чемодан. После этого меня отвезли на такси в город, расположенный в нескольких часах езды. Сестра Энда попрощалась и велела мне быть хорошей девочкой. Несмотря на все ужасные вещи, которые она сделала со мной, у меня было желание бежать за ней, так как предчувствие о том, что впереди будет только хуже, не покидало меня всю дорогу. Как и многим детям, оказавшимся в моём положении, власти изменили мне имя. Я работала с восьми утра до шести вечера шесть дней в неделю, кроме воскресенья. Работа была невероятно тяжёлой, настолько, что уже через пару часов ты попросту переставал чувствовать руки и спину. Каждый раз приходилось надевать резиновые сапоги, таскать мокрые простыни и пододеяльники, которые весили целую «тонну». Так продолжалось пять лет. Настоящая ежедневная каторга. Без отдыха, без попытки как-то отвлечься и хоть с кем-то поговорить. Нас не считали за людей. Мы были дешёвой рабсилой».

Элизабет также рассказала о том, как обращались в приюте Магдалины с теми, кто якобы провинился: «Меня обвинили в том, что я украла чьи-то сладости. Но как бы я не пыталась доказать обратное, никто не хотел слушать. Вместо этого, меня заперли в комнате с «мягкими» стенами на три дня и три ночи. На полу не было матраса, но был горшок, кружка воды и кусок чёрствого хлеба».

Марина Гамбольд также подробно описала то, как монахини вершили «правосудие»: «Однажды я разбила чашку, и монахиня сказала: «Я научу тебя быть осторожной». Она достала толстую верёвку, связала меня, оставив на три дня и три ночи, и каждое утро мне приходилось есть прямо с пола. Тогда мне пришлось опуститься на колени и сказать: «Прошу прощения у Всемогущего Бога и у нашей Госпожи, за свой дурной пример, который я показала».

Две другие женщины также поделились историями о том, как монахини издевались над ними не только унижая их, а клеймя. Одна из них была вынуждена носить знак, обозначающий её как мошенницу после того, как она поделилась хлебом со своей сестрой. Другая рассказала о том, что её публично унизили после того, как она намочила постель: «Они дали мне насквозь промокшую простынь и заставили обернуться в неё полностью. А после, поставив на колени, вынудили ползти перед всеми с табличкой на спине с надписью «грязная, грязная ленивая девчонка»».

По мере того, как большинство выживших в беспощадных условиях стали открыто говорить о том, как им жилось в домах Магдалины, в 2014 году Организация Объединённых Наций обратилась к Ватикану с просьбой разобраться в этом вопросе, заявив, что в таких домах женщины были лишены своей идентичности, образования и часто пищи и основных лекарств, на них было наложено обязательство молчать и запрещалось иметь какие-либо контакты с внешним миром.

В своих показаниях, которые Марина Гамбольд давала на протяжении многих лет, она поддержала доклад Организации Объединённых Наций на собственном примере, сказав одному интервьюеру: «Когда я умирала от голода, мне давали хлеб и несколько капель воды на завтрак…»

И это не единственные примеры и истории, которые происходили в домах Магдалины и были рассказаны спустя долгие годы. Многие женщины, которым довелось пережить каторгу и пройти через все трудности, все как одна твердили о том, что их лишали имён, присваивая со временем номера. Также, многие рассказывали о непосильном ежедневном труде, где в пору было работать взрослым мужикам, а не хрупким женщинам и измождённым детям…

В продолжение темы о поломанных судьбах – шесть загадочных и трагических историй о «диких» детях, чья жизнь сложилась далеко не лучшим образом с самого рождения.