Фан Лицзюнь: китайский художник создает картины в жанре «циничный реализм», в рамках которого показывает абсурдность попытки уравнять всех людей

Циничный реализм родился в Пекине в конце 80-х годов прошлого столетия как реакция на соцреализм, а также бунт. Дело в том, что в 1989-м году в Пекинской Национальной Галерее разогнали выставку авангардных художников. Впрочем, эти же «обиженные творцы» уже в 90-е стали весьма известными в мире живописи фигурами. Искусствоведы говорят, что циничный реализм - это первое самостоятельное течение в китайском современном искусстве. Принцип этого направления прост: нужно было вывернуть наизнанку постулаты соцреализма и гиперболизировать обезличивание личности. Проще говоря, показать, как страшно, когда пытаются всех уравнять. Интересно, что из бунтарского искусства циничный реализм вырос в отличительный знак Китая, котирующийся на международном рынке искусства: власти «смекнули», что это приносит прибыль и прославляет страну.

Картины Лицзюня вычислить из «толпы китайских братьев» проще простого: ищите лысые головы. Это не шутка, почти на всех его работах изображены молодые бритоголовые люди с печальными или озадаченными лицами. Очень похожие между собой – та самая гиперболизация обезличивания. Кстати, названий своим шедеврам автор не дает – просто нумерует их или же ставит даты вместо имен.

Эти картины с лысыми парнями довольно устрашающие: герои на них вопят, ругаются, ненавидят, воюют; впрочем, кто-то из них может просто скучать или зевать – но от этого радостнее не становится. Почему Фан решил рисовать именно лысых? Потому что лысая голова в Китае означает как признак глупости, так и признак духовной силы: взять хотя бы буддистских монахов.

Кроме того, в студенческие годы Лицзюнь был любителем сбрить лишние волосы со своей головы. Тогда же, на старших курсах колледжа, он и стал изображать лысых парней. Это стало своего рода экспериментом и протестом. А если взглянуть философски, то обнаружится, что на лысого человека сложно повесить ярлык, ведь совсем неясно, кто он, кем работает, что из себя представляет.

Жутковато смотрятся в контексте этих работ дети. Тоже лысые, разумеется. На картине «30-я Мэри, 2006» их уносит водоворот из облаков. Часто художник использует другой ясный символ – воду. Возможно, этот образ родился из детской травмы Фана – мальчишкой он чуть не утонул. А теперь тонут герои его картин. Критики усматривают в этом противостояние человека и стихии, человека и системы.

Если говорить о человеке и системе, о цинизме и реализме, то стоит упомянуть один занятный факт из жизни Фана Лицзюня. Он не просто высокооплачиваемый художник, но ещё и владелец ресторанного бизнеса. Этот человек явно умеет стоять прочно на обеих ногах. Искусство искусством, а запасной аэродром никогда не помешает. В одном из интервью Фан поделился интересной мыслью. Она о том, что большая часть художников живет в своем вымышленном мире и теряет связь с реальностью, кто-то и вовсе может сойти с ума от такой профессии. И поэтому Фан решил перестраховаться и интегрироваться в социум.

«Для меня смысл владения рестораном именно в том, что это позволяет мне сбежать из студии и почувствовать себя в шкуре обычного человека, а не художника», − сказал он.

Фан Лицзюнь родился в 1967-м году в восточной провинции Хэбэй, которая расположена в нижнем русле реки Хуанхэ и занимает шестое место среди всех китайских провинций. Рисовать он начал с самого детства, затем изучал керамику в колледже. Кстати, именно керамика занимает художника в последнее время. Он изобрел свой уникальный способ изготовления этого материала и теперь делает скульптуры. Кстати, в последнее время полоса отчаяния и безнадежности в работах Фана вроде бы закончилась. В его работах начало проглядывать пусть редкое, но солнце радости и улыбок.

Но вернемся к тому периоду истории, когда художник получал образование. После познания тонкостей керамики, Лицзюнь обратился к разгадыванию тайн гравюры. В эти студенческие годы он, как и другой популярный художник Поднебесной Ван Гуанъи, искал ответы на жизненные вопросы в западной философской литературе. Отсюда, наверное, и возник протест, надрывно звучащий в его работах.

Так ли плох циничный взгляд на мир и чувство безысходности, проникающее с картин Лицзюня в подсознание зрителей? Так ли страшны герои его полотен по сравнению с тем, что происходит с современным миром? Быть может, мрак и тоска – это не всегда разрушение? Порой, чтобы что-то изменить, нужно увидеть реальность без прикрас.