Как книгопечатание и эпидемии помогли англичанам потеснить индейцев и закрепится в Северной Америке

Хлеще нет истории, чем мемуары. Если почитать первых английских пилигримов, получается, что они в Северной Америке по большей части жили в вечном страхе перед индейцами, голодали и молились.

Губернатор Уильям Брэдфорд — один из основателей колонии Нью-Плимут в современном Массачусетсе, радостно писал в 1623 году: «И вместо глада Господь послал нам изобилие, возрадовав сердца многих, за что они вознесли благословение».

Голодных десятилетий колония не испытывала. Более того, уже в 1621 году плимутцы пригласили к себе поститься местных индейцев. Те в числе более 200 человек молились, постились и слушали проповеди местных кальвинистов. И так на протяжении нескольких дней.

Пост не означал добровольно-принудительную голодовку, совсем наоборот. Богобоязненные христиане с язычниками ухомячивали за обе щеки что бог послал: рыбу, кукурузу и овощи. Индейцы остались довольны. А англичане смекнули, что путь к спасению краснокожих лежит через желудок.

«Прими истинную веру, сын мой, и на завтрак у тебя будет хлеб, на обед — оленина, а на ужин — рыба, овощи и вино».

Аборигены мялись, чесали головы и потихоньку переходили на «светлую сторону силы». А что делать? В отличие от колонистов у них действительно был голод, а ещё болезни и непрекращающиеся войны между племенами.

Хотя каких-то 30-40 лет назад ситуация была совсем другой.

Там, где текут молоко и мёд

Первые путешественники описывали побережье Новой Англии как райское место. В 1605 году француз Сэмуэль де Шамплейн упоминал побережье, «где в изобилии находятся деревни и города туземцев, вокруг которых разбиты сады и огороды». Через десять лет английский капитан Джон Смит, который и придумал называть эти места Новой Англией, напишет, что «здесь везде царит рай».

Дело, правда, портили туземцы, но с ними можно было что-нибудь придумать. Первые европейские путешественники считали, что с аборигенами надо будет договариваться. Без них обогащение считалось невозможным.

Ещё в 1588 году известный математик Томас Хэрриот пытался подсчитать, какую прибыль можно получить от колонизации Нового Света.

Получалось настолько огромная сумма, что англичанин на радостях чуть было не упился насмерть.

Понять его можно. Все в XVI веке мечтали повторить мегауспех испанцев. Эльдорадо Новых Земель манило авантюристов со всех концов Европы.

Однако к тому моменту всё ценное в Америках было фактически поделено. Оставались Карибы, случайно не заселённые побережья Латинской Америки и север континента. Едва отойдя от религиозных метаний собственных монархов и мордобоя с шотландцами, англичане ринулись пионерить в Северной Америке.

Вцепиться всеми зубами

Первые блины вышли не просто комом — это была сплошная катастрофа.

Погибло основанное в 1580-х годах поселение Роанок. Причина неизвестна до сих пор. Попытки десантироваться и окопаться в будущем штате Мэн в 1607 и 1609 годах закончились громким провалом.

Зимы были настолько суровы, что европейские «понаехи» не выдерживали.

Пришлось свернуть предприятие.

Наконец-то в 1607 году на берегу Чесапикского залива англичане основали Джеймстаун — первую колонию, которая продержалась больше двух лет. Поначалу жилось колонистам неимоверно жутко. Бо́льшая часть поселенцев померла от голода, холода и болезней. Покорять Новый Свет европейцы ехали неохотно. Умереть голодной смертью было приятнее где-нибудь в Йоркшире или Амстердаме.

Неудачный опыт первых пилигримов не пропал. Благодаря реформации и контрреформации европейцы приучились к одному важному качеству: фиксировать всё на бумаге. Даже провалы оказались вписаны в подробные отчёты и рассказы скромных и незадачливых путешественников.

Книгопечатание разнесло по Европе не только истории о сказочных богатствах Нового Света. Уже в 1604 году появились подробные описания и зарисовки прибрежных растений, деревьев и животных. Опыт хозяйствования и устройство колоний — всё это активно перенималось. И каждая новая попытка закрепиться на землях была удачнее предыдущей. А кроме того, оставляла после себя море ценнейшей информации, которую европейцы немедленно пускали в ход.

Спустя пять-шесть лет Джеймстаун стал давать прибыль. И в первую очередь окупились табачные плантации. Табак к тому моменту многими считался убойным лекарством. Сифилис, головные боли, болезни крови, заживление ран — считалось, что он вылечивал всё.

Колонии на севере континента вне досягаемости от испанцев стали рассматриваться как прибыльное дело. Но что было делать с индейцами?

Меньше народа — больше дохода

На помощь пришли болезни, занесённые европейцами. Если в 1615 году английский капитан писал о «многих городках местных жителей» на побережье Массачусетса, то спустя каких-то пять лет от них не осталось и следа.

По-видимому, дело было в лептоспирозе, который занесли крысы, высадившиеся в Новом Свете с европейских кораблей.

Болезнь сопровождалась рвотой, поносом, высокой температурой и жуткими мышечными болями, когда заболевший не мог даже пошевелиться. Лептоспироз можно было спутать с гриппом, если бы не желтушный оттенок кожи больного (не всех).

Сейчас болезни, вызываемые бактериями рода лептоспира, считаются забытыми. Они поражают в основном беднейшие слои населения мира, на которые традиционно никто не обращает внимания. Ежегодно от этого умирает до полумиллиона человек, а болеет около одного миллиарда. Но вот в XVII веке зараза выкосила 90% аборигенов побережья за два года (1617-1619).

В 1616 году часть индейского племени вампаноагов проживала между современными штатами Мэн и Род-Айленд. Деревня Патухет, в которой они жили, располагалась как раз в районе плимутского залива. Неподалёку от того места, где переселенцы с «Мэйфлауэр» позднее заложили свою колонию Нью-Плимут. Болезнь выкосила краснокожих, так что пилигримы ступали на весьма пустынную «землю обетованную».

Десант корабельной крысы

Крысы на побережье, по всей видимости, проникли уже в конце XVI века. Берега Северной Америки были богаты рыбой. Туда часто наведывались китобои. В 1578 году один из хроникёров освоения Нового Света писал, что у материка постоянно плавают до 100 испанских кораблей, 20-30 кораблей баскских китобоев, до 150 французских и 50 английских рыбацких судов.

На европейских кораблях бактериями рода лептоспира было заражено всё: мясо, вода, рыба, тыква, маис, бобовые. А на побережье массачусетского залива англичане обычно строили временные пункты по засолке трески. Часто там проживали их торговые партнёры или рабочие, набранные из индейцев местных племён.

Иезуитский миссионер Пьер Биар, проповедовавший в Канаде и на побережье штата Мэн, вспоминал, что индейцы часто жаловались на европейцев: «С того дня, как мы стали торговать с французами, наши люди стали чаще умирать, а население уменьшаться».

Всё тот же капитан Смит писал со слов очевидцев, что «за три года чума успешно опустошила 200 миль побережья от южного Массачусетса и до Кейп-Кода и на 15 миль в глубину». Были и другие данные — якобы болезнь опустошила территории на 60 миль вглубь континента. В любом случае, большие пространства земли просто опустели.

До 1620 года животных-переносчиков типа собак или мышей путешественники не наблюдали. Зато здесь оказалось много белок — неплохие кандидаты в переносчики. Но больше всего было крыс. Вслед за европейскими моряками они высаживались на материке.

Через индейцев, поедавших заражённую еду и грызунов, болезни европейцев пробились на континент. Началась эпидемия. Цветущие сады опустели, конкуренты английских колонистов массово поумирали. А ведь в первые десятилетия освоения Новой Англии поселенцы жили в страхе перед нападениями индейцев. Теперь же они завели плантации на опустевших землях.

Больше плантаций — больше прибыли от колоний. Больше прибыли — больше колонистов едет из Европы.

Так болезнь стала «божественным провидением» для английских пилигримов.

В 1622 году индейцы, недовольные захватами своих земель, устроили резню в Джеймстауне. Несколько десятков плантаций и мелких поселений были уничтожены. Около 500 колонистов погибли. Ситуация была настолько аховая, что местный губернатор думал вообще свернуть всё предприятие и вывезти поселенцев в Англию. Только прибытие военных подкреплений удержало британцев в Новом Свете.

Испытавшие демографический коллапс индейцы уже никак не могли помешать этому человеческому потоку. Эпидемия уничтожила социальную структуру племён. Затем последовал голод — и отступление вглубь континента. Так у поселенцев оказалось в руках побережье. Прошли какие-то 30-40 лет, и европейцев уже было не выкурить с насиженных мест. Туземцам пришлось потесниться, а после оказаться на положении людей второго сорта на своей же земле. Но это уже другая история.