Как молодая советская власть распродавала национальные сокровища

«Торгуйте чем хотите, но только не тем, что находится в музейных экспозициях. Продажа того, что составляет национальное достояние, дает основание для серьезнейшего диагноза.»

В первые же дни своего существования молодая Советская власть весьма предусмотрительно озаботилась национализацией произведений искусства. В результате шедевры живописи, скульптуры и множество исторических ценностей были просто отобраны у бывших владельцев. Никто не сомневался в том, что эти сокровища должны были стать достоянием народа и пополнить музейные коллекции. Однако жизнь внесла свои коррективы. Молодой республике в первую очередь требовались еда и оружие. Для постройки заводов и обработки полей нужна была техника – станки, тракторы, а купить их можно было только за валюту. Казалось, что искусство подождет до лучших времен.

Было решено продать за границу некоторое количество национализированного антиквариата и отдельные произведения искусства, не представляющие большой ценности. Анастас Микоян, нарком внешней и внутренней торговли, вообще давал происходящему весьма разумное объяснение: мол, скоро все равно восторжествует мировая революция, и проданные за рубеж сокровища снова станут национальным достоянием. Заниматься отбором должны были, естественно, искусствоведы и сотрудники музеев. Однако дальше – хуже. В конце 20-х годов торговать начали уже музейными ценностями. Работники Эрмитажа и Русского музея получили распоряжение составить список произведений для экспорта общей стоимостью на 2 млн рублей. Под эгидой Наркомпроса в Ленинграде было создано специальное агентство «Антиквариат». Так началась варварская акция, которая продлилась пять лет, и фактически стала разбазариванием ценностей огромного культурного значения.

Всего из залов и запасников музея было отобрано для вывоза за границу 2880 картин, 350 из которых считаются произведениями значительной художественной ценности, а 59 являются шедеврами мирового значения. Среди них – работы Яна ван Эйка, Тициана, Рембрандта и Рафаэля. Кроме живописи из Эрмитажа распродавали художественное серебро, бронзу, нумизматические коллекции, византийские эмали. К счастью, продать удалось далеко не все, однако около 50 знаменитых шедевров были в те годы навсегда потеряны для России. В результате Эрмитажное собрание Рембрандта, бывшее богатейшим в мире, после распродаж уступило первенство амстердамскому и нью-йоркскому, а картин Ван Эйка в России не осталось вообще.

Судьбы полотен решались уже не профессионалами, а дельцами, которым было необходимо продать хоть что-нибудь. Сохранились воспоминания о том, как представители богатых покупателей ходили по Эрмитажу как по магазину и выбирали полотна сами. Крупнейшими коллекционерами, обогатившимися за счет России, стали, уже упоминавшийся, основатель Iraq Petroleum Company Галуст Гюльбенкян и американский миллиардер Эндрю Меллон. Купленная Меллоном за девять сделок группа картин включала «Благовещение» ван Эйка и «Мадонну Альбу» Рафаэля. Гюльбенкян же по трем договорам приобрел 51 экспонат за 278 900 фунтов. Большинство этих предметов сейчас находятся в Лиссабоне и демонстрируются в музее, созданном нефтяным магнатом-филантропом.

В принципе, от совершеннейшего краха эрмитажную коллекцию спасло только одно – экономическая ситуация в мире была достаточно напряженной, и большинство шедевров продать просто не удалось. Да и цена, которую иностранные покупатели готовы были платить за наше культурное достояние, часто была просто смехотворной. Отдельные сделки можно было считать удачными, но чаще всего мировые шедевры продавались фактически за копейки. На публичных аукционах, которые были удобным способом получить более высокую цену, часто разражались скандалы – русские эмигранты узнавали картины, принадлежавшие до недавнего времени им, и обращались в суды. Вскоре Франция вообще запретила подобную торговлю, а за ней и пришедшие к власти в 1933 году нацисты приняли подобное решение. Германия была самым крупным «каналом сбыта», поэтому с момента его прикрытия торговля шедеврами практически остановилась.

Кроме того, работники Эрмитажа, на глазах которых происходило это варварство, пытались всеми силами остановить разбазаривание ценностей. К ним присоединялись и представители интеллигенции. Несмотря на то, что торговля производилась под покровом секретности, этот «секрет Полишинеля» очень скоро перестал быть тайной, так как сохранить ее при таком массовом оттоке экспонатов было просто нельзя. Однако историки считают, что многочисленные письма и обращения сыграли здесь гораздо меньшую роль, чем мировая «Великая депрессия». К 1935 году до руководства наконец-то дошло, что эта варварская торговля не дает того эффекта, которого от нее ожидали – по мнению историков, в тридцатые годы даже продажа спичек приносила в казну страны гораздо больше валюты.

Существует мнение, что продажа ценностей Эрмитажа вообще была для большевиков способом расплатиться с представителями деловых кругов Запада, которые финансировали борьбу с царским режимом. Версия спорная, однако многолетняя торговля мировыми шедеврами по минимальным ценам, совершенно не оправдывающая себя, кажется акцией, просто противоречащей здравому смыслу. Сегодня картины и ценности, увезенные в 30-е годы из нашей страны, можно встретить в музеях всего мира. Иногда они выставляются на аукционах по ценам, в десятки раз превосходящие суммы их покупки у России, даже в пересчете на современные курсы валют.