Как Тевтонский орден Пруссию осваивал

Drang Nach Osten: закономерный процесс?

В XIII веке Немецкий орден святой Марии наконец нашёл себе новое место: Пруссия стала плацдармом его возвышения. По просьбе польского князя Конрада Мазовецкого тевтонские рыцари избавили его земли от набегов пруссов. Далее духовные братья принялись за покорение территории своего противника: уже к 1240 году почти все прусские племенные союзы покорились Немецкому ордену. Польская элита на севере явно не ожидала такой прыти от тевтонцев и со временем сильно пожалела о своём решении.

От легендарных историй следует перейти к анализу ситуации в целом. Период с XII по XIV столетие в европейской истории можно смело назвать эпохой широкой экспансии. Население динамично росло, идея создания единого христианского пространства начала постепенно воплощаться с успехами первых крестовых экспедиций, росла роль городов в средневековом социуме. Да и монашеские братства смогли вырасти в самостоятельные хозяйственные единицы, которые не только распространяли «истинную веру», но и показывали весьма неплохую производительность по части сельского хозяйства. Восточная Европа не была обочиной европейской цивилизации, но отдельные процессы в общественной и экономической жизни протекали там неравномерно. Но тем не менее универсальность институтов средневекового социума не делала из завоеванных земель колонии, в которых переселенцы никоим образом не взаимодействовали с местным населением. Напротив, с течением времени в прусских землях было тяжело отличить поляка от немца. Процесс интеграции проходил довольно быстро.

Исторические штампы, которые мы привыкли находить в учебниках истории, где присутствовали пассажи о неутомимых фанатиках-христианах, не желавших принимать никого кроме себе подобных, постепенно уходят. Вспомним крестоносцев на Ближнем Востоке: безусловно, завоевание не исключало зверств и невоздержанностей рыцарей Христа по отношению к местному населению, но позже довольно внушительную часть войска Иерусалимского королевства составляли туркополы — крещённые представители местного населения Палестины.

Следует также обратить внимание на такую интересную особенность: первые немецкие переселенцы в Пруссии были выходцами в основном из регионов, которые были заняты сравнительно недавно — Бранденбург, Силезия, Мекленбург. Пруссию в XIV веке уже наводнили потомки первых крестоносцев и бюргеров, которые обосновались на берегах Вислы в 1230-х гг. После братьев из духовно-рыцарского ордена немецкое население Пруссии пополнялось за счет крестьян, сеньоров с усадьбами и бюргеров.

Пруссия: земельный вопрос

Начнём наш обзор с низов. Крестьяне, переселившиеся в Пруссию к середине XIII столетия, имели право владеть земельным наделом примерно в 33 гектара. Платили они за это подати либо самому Немецкому ордену напрямую, либо владельцам земель — епископу или же отдельно взятому барону. Местные прусские крестьяне измеряли свои участки в «гакенах» (одним словом — мотыгах), что выглядело куда скромнее на фоне владений переселенцев. Но с другой стороны, это была иллюстрация достаточно древнего метода деления земли: крестьянин имел столько земли, сколько мог обработать мотыгой. Прусский крестьянин к последней четверти XIII столетия имел земельный надел размером в 20 гектаров. Переселенцы из немецких земель могли передавать свои угодья по наследству всем своим детям. Местные же — только старшему в роду.

Отношение Немецкого ордена к пруссам не было однозначным: тем, кто не оказывал сопротивление, — не причиняли ущерб и позволяли заниматься привычными делами, а против бунтовщиков проводили карательные акции. Действовала также система выкупа: земледельцы, сидевшие на «гакенах», со временем выплачивали определенную сумму в казну ордена и фактически приобретали новый социальный статус. Свобода продавалась.

Люди с более крупными владениями также платили подати и вступали в орденское ополчение. Это уже были тяжеловооруженные конные воины, ратники, которые к тому же имели право суда на собственных территориях. К XV столетию в Пруссии появилась прослойка орденской аристократии с немецкими, польскими и прусскими корнями. Хотя формально всё принадлежало либо епископу, либо ордену.

В итоге эти непростые отношения ленников с орденским капитулом вылились в реальный конфликт: в XV столетии многие землевладельцы заключили соглашение с королём Польши против орденского капитула и прусских епископств.

Но в самом начале вторжения в Пруссию Немецкий орден не скупился на раздачу земли: например, уроженец Нижней Саксонии Дитрих фон Депенов получил в 1236 году 300 гуф — надел, размером в почти в 5000 га и основал там замок. Роды Штанге и Хезелихт имели наделы и в более 1000 гуф. Штанге даже основали целый город — Фрайштадт. Дитриху фон Депенову повезло меньше: этот знатный воин погиб в одном из походов на пруссов, а его владения быстро стали дробиться.

Тевтонцы и пруссы: борьба или интеграция?

Возвращаясь к вопросам идентичности и интеграции местного населения, можно привести один любопытный факт. В 1454 году комтур Немецкого ордена докладывал верховному магистру, что когда он читал послание от самого магистра подданным комтурства — землевладельцам разного ранга, то мелкие собственники требовали перевод письма с немецкого языка. Миф о свирепом, тотальном уничтожении местного населения и насильственной интеграции в общественную систему Тевтонского ордена в данном случае видится совершенно нежизнеспособным.

Первые немецкие города на прусской земле — Торн и Кульм уже имели свои уставы. Это были первые свидетельства юридического статуса города в новых землях — образец прусского права в целом. «Кульмская грамота» — документ, датированный 1233 годом, который регламентировал права и свободы городских жителей. А новообразованные города в целом признавали всё население округи своим. Иными словами: бюргер прусского происхождения не оставался за бортом общественной жизни владений могучего и грозного Тевтонского ордена.