Как в Восточной Германии строили коммунизм

Как в Польше, Югославии или Румынии, в ГДР тоже чтили заветы Ильича, выполняли план, со всей силы контролировали местное население и выпускали на Запад только избранных. И все это делали немцы с их прямолинейным менталитетом и врожденным чувством порядка, который формировался веками — что порой приводило к необычным результатам. Поэтому попытка построить коммунизм в ГДР выдалась особенно яркой на фоне всех остальных. Эта страна прожила всего несколько десятков лет, но оставила после себя массу любопытных историй. 

К тридцатилетию со дня падения Берлинской стены — краткая история ГДР: политические интриги, дерзкие побеги, экономические курьезы и, наконец, свобода!

Как Германия распалась на две половины

После Второй мировой территория Германии была поделена на четыре оккупационные зоны — американскую, французскую, британскую и советскую. Подразумевалось, что страны-оккупанты наведут порядок в стране, потерпевшей поражение в войне, и благополучно отвалят. Так получилось со всеми, кроме СССР.

Летом 46-го года в стране сформировались временные ландтаги (парламенты), где в равной степени было представлено несколько партий. Осенью прошли выборы, и большинство в ландтагах получила Социалистическая партия Германии (СЕПГ). Она в равной степени состояла из коммунистов и социал-демократов, но тут настало время для красной магии. В следующую пару лет из СЕПГ выдавили всех, кроме коммунистов; многих просто депортировали в СССР. Когда в 1949 году был принят закон Федеративной Республики Германии, восточная часть Германии заявила о том, что она его не признает, и у нее будет своя республика — Германская Демократическая. Руководящие посты в ней заняли члены СЕПГ.

Новые власти провели национализацию почти всех предприятий, учредили сельхоз-кооперативы; повысились нормы выработки на заводах. В 52-м между двумя Германиями провели границу. Летом 53-го ошалевшее от закручивания гаек население Восточного Берлина вышло на акцию протеста, требуя отставки правительства; волнения пошли по всей ГДР. Восстание в Берлине подавили силами армии, а до конца лета обстановка стабилизировалась: рабочим восстановили прежние нормы выработки, взлетевшие ранее цены на продовольствие понизили. События того лета в СССР связали с влиянием Запада и назвали “фашистским путчем”.

В ФРГ на отделение Востока отреагировали в 55-м так называемой доктриной Хильштейна: согласно ей, Западная Германия прекращала дипломатические отношения не только с ГДР, но и со всеми ее партнерами, кроме СССР.

Главным предметом спора был Западный Берлин, по понятным причинам пребывавший целиком на территории ГДР.

“Западные империалистические страны грубо нарушили согласованные решения четырех держав по германскому вопросу и вступили в открытый военный союз с немецкими реваншистами. Западный Берлин был превращен ими в очаг беспокойства и плацдарм подрывной работы против социалистических стран.
<…>
Советское Правительство считает, что при окончании иностранной оккупации населению Западного Берлина должно быть предоставлено право иметь у себя такие порядки, каких оно само пожелает. Если жители Западного Берлина захотят сохранить нынешние формы жизни, основанные на частнокапиталистической собственности, то это их дело. СССР, со своей стороны, будет уважать любой выбор западноберлинцев в этом отношении».

Из ультиматума Хрущева правительствам США, Великобритании и Франции от 27 ноября 1961 года.

Спор за столицу привел к Берлинскому кризису 1961 года. Пик пришелся на октябрь: дошло до того, что на контрольном пункте границы Западного и Восточного Берлина США съехались и постояли на серьезных щах американские и советские танки.

Но еще раньше, в ночь с 12 на 13 августа 1961 года, получив отмашку из Москвы, власти ГДР подорвались огораживать свою территорию. Для начала было создано живое оцепление. Это была ночь с субботы на воскресенье: множество жителей Восточного Берлина работало на Западе, и в будни такое мероприятие создало бы адские заторы и еще большие волнения. 

За два дня границу обнесли колючей проволокой и по максимуму отгородили Восточный Берлин от Западного, оборвали линии метро и ЖД, телефонную связь, расселили близлежащие к границе дома на стороне ГДР. После этого приступили к строительству стены длиной 155 километров — до 1975 года ее неоднократно укрепляли и модифицировали.

По официальной версии пропаганды ГДР стена защищала граждан страны от западного влияния

Несмотря на эту сугубо защитную функцию многое указывало на то, что стена предназначена скорее для удерживания граждан ГДР, чем недопуска кого-то из ФРГ — в частности, “западных провокаторов”. Сторожевые башни, сигнализации, противотанковые ежи, полосы с шипами и огромное количество патрульных — лишь бы никто не пробрался в восточногерманский рай. При этом известно, что в 70-х в ГДР был издан приказ о стрельбе на поражение по всем беглецам; в то же время пограничникам ГДР было предписано задерживать нарушителей границы со стороны ФРГ, но не открывать по ним огонь.

Первые попытки побега из ГДР начались сразу же после возведения стены и продолжались до 89-го года включительно. Первого нарушителя границы, бежавшего на Запад, застрелили уже летом 61-го года. Самые масштабные побеги пришлись на первые годы. Летом 62-го группа студентов вырыла под стеной тоннель, через который бежало 29 человек — впоследствии об этом сняли фильм “Тоннель”. С другим тоннелем связан курьезный случай: в октябре 64-го года при попытке остановить группу из 57 беглецов погиб пограничник ГДР Эгон Шульц. Власти сделали из него национального героя, отдавшего жизнь на благо родины, установили в его честь множество мемориалов и назвали его именем школу; впоследствии выяснилось, что Шульца случайно подстрелили свои же.

Всего с 61-го по 89-й годы из ГДР бежало порядка 5000 человек. При попытке пересечь границу со стороны ГДР за все годы по официальным данным было застрелено 140 человек.

За время существования стены ФРГ выкупила у ГДР 35 тысяч граждан

Восточногерманский солдат Конрад Шуманн бежит в ФРГ. 15 августа 1961 года.

Еще до возведения стены из ГДР эвакуировались, как могли. Из страны уехали сотни тысяч. К 53-му году Восток покинула каждая седьмая компания. Чуть ранее команда “Дрезден-Фридрихштадт” прекратила свое существование — игроки почти в полном составе уехали на Запад. Среди них был Хельмут Шён — через 20 лет он станет тренером и сделает сборную ФРГ одной из величайших команд в истории. Раз уж мы заговорили о спорте: в августе 69-го пловец Аксель Митбауэр растерся тридцатью тюбиками вазелина, зашел в Балтийское море и вышел в 22-х километрах, уже на Западе. Возможно, на решение повлияла новая директива, вышедшая в том же году — курс на спорт высоких достижений, товарищи!

После возведения стены жители ГДР оказались изолированы от Запада: выезд с Востока на Запад фактически был объявлен вне закона. Но в следующие тридцать лет ФРГ сумела вывезти из ГДР около 35 тысяч человек, уплатив за это 3,5 млрд марок. Сделки проводились полуофициально, через адвокатов, церковь и конечно же, спецслужбы — со стороны ФРГ процесс контролировало Министерство Госбезопасности, более известное как «Штази». Нельзя сказать, что это была прямо акция спасения — в большинстве случаев речь шла о ценных для ФРГ кадрах: инженерах, ученых, врачах.

Жители Западного Берлина тоже пытались попасть в ГДР — но скорее из любопытства.

Западный Берлин оказался в уникальной ситуации. На карте ГДР и в глазах ее граждан он выглядел как запретный остров капитализма, вызывавший неизменный интерес окружающих. Но власти позаботились, чтобы туда нельзя было ни попасть, ни даже заглянуть. В то же время людям на этом острове было любопытно, что происходит в окружающем ее “парке советского периода”: поэтому в Западном Берлине даже устанавливали специальные вышки.

С Востока на Запад обычно бежали, а в обратную сторону пытались попасть из интереса или от скуки (а также по пьяни). Последние вошли в историю как “прыгуны через Берлинскую стену”. В Восточном Берлине к стене было проблематично даже подойти, в Западном же к ней достаточно было приставить лестницу или залезть на нее с помощью товарища — а дальше уж как пойдет. Всего таких прыжков было зарегистрировано несколько сотен: задержанных, как правило, допрашивали в “Штази”, а затем депортировали обратно в ФРГ. Но не всегда все проходило так гладко. В июле 1971-го два парня из Западного Берлина Вернер Кюль и Бернд Лангер прониклись идеями социализма и решили бежать из ФРГ в ГДР. Но пограничники последней подумали, что это бегут из ГДР: прежде чем разобрались, что к чему, Кюля застрелили. Лангера позже поймали и депортировали назад. Осенью этого же года прыжки через стену с западной стороны окончательно потеряли смысл (хоть и не прекратились): отношения между соседями смягчились, и жителям ФРГ разрешили посещать ГДР. Но не наоборот!

Тайная полиция «Штази» была чемпионом мира по слежке за гражданами.

Как и в любой стране Восточного Блока, в ГДР был установлен тотальный контроль над жизнью граждан. Повсеместная слежка, стукачи, доносы — за все это отвечала местная служба госбезопасности и тайная полиция, более известная как «Штази». Деятельность этой организации подробно исследовалась последние 30 лет с момента падения стены и является одной из самых изученных страниц истории ГДР. Организация в самом деле была уникальной. В ней сошлись советская жажда контроля над гражданином и немецкий орднунг.

В Восточном Берлине в то время шутили, что любому таксисту достаточно сказать имя и фамилию — а адрес он и так знает. Шуткой это было только отчасти. У «Штази» была колоссальная сеть информаторов по всей республике, и входили в нее не только таксисты. На момент краха ГДР только штат «Штази» официально насчитывал 91 тысячу человек, еще 173 тысячи стояли на учете как неофициальные сотрудники. Всего же за 30 лет на тайную полицию поработало 600 тысяч человек. Томас Гроссбёльтинг в своем эссе «ГДР — государство “Штази”?» обращает внимание, что по плотности слежки страна была далеко впереди своих коллег по соцблоку. В Польше один такой информатор в среднем следил за 1547 людьми; в СССР приходился один информатор на 595 граждан. Информатор «Штази» катался, как сыр в масле: ему нужно было стучать всего на 180 человек — выдающийся результат в области ущемления человеческих свобод.

В ГДР 80-х был самый высокий уровень жизни из всех стран соцблока — и это стало проблемой.

Следуя светлым идеям коммунизма, власти ГДР при этом пытались сохранить высокий уровень жизни для своих граждан. Особенно заметно это стало в 70-е, когда к власти пришел Эрих Хонеккер, заручившись поддержкой Брежнева и двинув с поста генсека Вальтера Ульбрихта. До этого времени Восточная Германия в основном страдала, выплачивая СССР миллиарды репараций и выполняя план, как наказал товарищ Сталин. Гарри Тиш, бывший членом политбюро ГДР в то время, рассказывает, что тогда страна взяла курс не только на выполнение плана, но и на общее улучшение благополучия гражданина. 

«Нашим девизом стало “Внимание к людям”. Это вселяло большие надежды. Я до сих пор думаю, что у нас была отличная социальная политика. Но промышленность за ней не поспевала. Мы съели сами себя».

Благополучие достигалось оно за счет яростного субсидирования. Рабочим предоставляли массу льгот и отправляли в отпуска за счет компаний; работодатели обеспечивали их семьи жильем в новостройках. Страховка гарантировала не только лечение и особый уход, но и бесплатные лекарства. “У нас работа означала намного больше, чем просто рабочее место в большинстве стран, — рассказывал директор одного из крупнейших текстильных комбинатов страны Руди Розенкранц. — Она обеспечивала человека всем с момента рождения и до самой смерти». Обычные рабочие уже после падения стены признавались, что при всей изолированности страны и дефиците многих товаров цены на еду были невероятно низкими, а доход граждан — весьма приличный. По словам тех же фермеров, они продавали целую свинью за 1000 марок — а в магазине ее можно было собрать по частям за 600. О том же говорит Тиш: “Мы платили фермерам за огурцы как за спаржу, а затем продавали их по цене капусты”.

По словам Герхарда Шюрера, с 65-года и почти до самого конца ГДР отвечавшего за планирование всех отраслей экономики, в 70-е импорт превысил экспорт на 10 миллиардов марок. Недостающие миллиарды брали в долг: при Хонеккере на какое-то время наладились отношения с Западом, кроме прочего ГДР наконец признали в ФРГ — и у соседа наконец-то можно было занять. Немецкий публицист Хенрик Бродер считает, что «ФРГ продлевала жизнь Восточной Германии с помощью кредитов и субсидий». Под конец своей истории внешний долг ГДР составлял 20 миллиардов долларов; тем не менее, это была одна из самых стабильных экономик — среди стран второго мира.

Берлинская стена упала из-за Венгрии — но к этому давно шло

В конце 80-х в ГДР испортились две важные вещи — экономика и отношения с СССР. Хонеккер не знал, где брать деньги, а также топил против нового кремлевского курса. Говорят, что когда однажды Горбачев в очередной раз заговорил о перестройке, Хонеккер ответил ему, что он, собственно, все уже перестроил. И в принципе, был прав — осталось только отдать 20 миллиардов. Между тем, перестройкой прониклась первая страна соцблока, Венгрия, и осенью 89-го открыла границу с Австрией. Через Венгрию восточные немцы могли свободно попасть на Запад — как и поступило 15 тысяч человек в первые три дня. Дело оставалось за малым — развалить стену. По всей стране и так весь год шли акции протеста — зрела мирная революция; осенью они перешли в более активную фазу. В конце-концов власти не то чтобы случайно обрушили стену, но 9 ноября 89-го года довольно внезапно выступили с разрешением на выезд в ФРГ даже без загранпаспорта. Эпизод подробно описала в своей книге М.Э. Саррот. 

Объявление застало граждан врасплох. Страна пребывала в подвешенном состоянии — она уже не была ГДР, но еще не воссоединилась с остальной Германией. Поэтому несвойственный нации бардак продолжался еще какое-то время. Заявление на ТВ плохо согласовали наверху; к такому развитию событий не был готов никто. Забыли проинструктировать охраняющих стену солдат: в лучшем случае всем советовали меньше слушать глупости по телевизору и расходиться по домам, в худшем — обливали из водометов.

«Двадцать лет назад лишь немногие немцы были в состоянии радоваться падению Берлинской стены и краху первого государства рабочих и крестьян на немецкой земле», — на мрачных щах пишет немецкий публицист Бродер в наши дни. Германии еще правда предстоит повозиться в Востоком, а многие жители ГДР еще будут скучать по Хонеккеру, но все это едва ли умаляет эпичности событий 9 ноября 1989 года. За тридцать лет на Востоке выросло целое поколение: оно не знало жизни без стены и прошло через дежурное удивление в школе, когда сообщили, что нельзя поехать не то что в Америку, а даже в соседнюю страну, тоже Германию, где, возможно, даже живут какие-нибудь родственники. Поэтому старики пустили слезу от встречи со знакомыми местами и старыми друзьями, а молодежь восприняла все просто как большую вечеринку с кучей новых друзей: не просто так именно в Германии в следующие годы пройдут крупнейшие рейвы Европы.