Как японский полицейский чуть не убил Николая II

В 1890 году цесаревич Николай Александрович, будущий император Николай II, отправился в Японию. Компанию ему составил троюродный брат, принц греческий Георг, который сыграет в нашей истории важную роль. Принцы отплыли из Триеста на броненосном крейсере «Память Азова» в сопровождении внушительной свиты — всего в небольшой эскадре было 7 кораблей. По дороге они зашли в Египет, Индию, несколько портов Китая, и только к весне 1891 года добрались до японского порта Нагасаки. Так начался визит Николая в страну, которая на протяжении многих веков была закрыта от всего остального мира, а открылась благодаря императору Мэйдзи.

Император Мэйдзи: Япония выходит из тени

Императора Мэйдзи, который правил Японией с 1868 по 1912 год, называют реформатором, и это слово подходит как нельзя лучше. Даже имя его символично: при рождении наследник получил имя Муцухито, но императоры Японии именуются по выбранному девизу. «Мэйдзи» означает «светлое правление». Эпоха, когда Муцухито-Мэйдзи находился у власти, действительно стала временем выхода Японии из исторической тени.

В своей книге «Император Мэйдзи и его Япония» известный специалист по этой стране Александр Мещеряков пишет: «После того как в 1867 году он (Мэйдзи — прим. ред.) занял место своего отца, подданные смогли увидеть его — на улицах и площадях, на военных парадах и маневрах, на вокзалах и выставках достижений японского народного хозяйства, в театре, на ипподроме, в цирке… И он тоже видел своих многочисленных подданных. Он был первым из японских императоров, кто смог воочию убедиться, что они действительно существуют».

Мэйдзи громко заявил о возвращении себе всей полноты власти: он больше не делил ее с сёгунами, главами аристократических родов, которые фактически правили Японией. В стране настала пора перемен, и одним из признаков ее была готовность императора открыть Японию для иностранцев. На протяжении долгого времени Япония не просто сторонилась их — она боялась чужаков. В страну могли въезжать только голландцы (надо было вести хоть какую-то торговлю с Европой), а христианство вообще ассоциировалось у японцев с насилием. Ведь именно католические миссионеры, посетившие-таки Страну Восходящего солнца, привезли сюда огнестрельное оружие. Мэйдзи хотел изменить ситуацию, и многое ему удалось, хотя в массовом сознании иностранцы все равно оставались синонимом угрозы.

В этой обстановке и состоялся визит наследника российского трона Николая Александровича. Японцы ждали его: никогда еще будущий император не посещал Японию — обычно туда отправляли государственных деятелей рангом пониже. Отношения Японии с Англией, ближайшим союзником, оставляли желать лучшего, японские политики чувствовали, что их считают фигурами второго сорта. Поэтому визит будущего русского царя обретал особое значение, и Япония готовилась встретить его по высшему разряду.

Русско-японские отношения. Принцы развлекаются

Поездка Николая носила, конечно, официальный характер, но для наследника была составлена и обширная развлекательная программа. Не будем забывать, что ему в то время было всего 22 года, поэтому он и прогулялся по Нагасаки инкогнито (катался на рикшах, скупал сувениры), и сделал татуировку в виде дракона — в то время только японские мастера умели делать цветные татуировки, и даже позволил себе развлечься с местными девушками. Компанию ему составлял кузен Георг Греческий, который был на год младше Николая.

Визит в Японию должен был продолжаться месяц, и после Нагасаки принцы отбыли на остров Кюсю, в город Кагошима (или Кагосима). Это было достаточно неожиданно — иностранные делегации обычно сюда не ездили, потому что Кагошима — город консервативный, здесь царили явные ксенофобские настроения. Кроме того, это родной город Сайго Такамори, видного японского государственного деятеля, который сначала поддерживал реформы Мэйдзи, но потом разошелся с императором во взглядах. В частности, Такамори не поддержал политику вестернизации Японии, выступил против Мэйдзи и в итоге погиб (эта история рассказана в фильме «Последний самурай»). Народная молва, как водится, героя оживила — ходили слухи, что Такамори не погиб, а скрывался где-то, и теперь приехал в родной город в составе делегации цесаревича Николая.

В Кагошиме Николаю показали свои умения 170 самураев, и ему очень понравилась эта демонстрация традиционной японской культуры. Далее Николай и Георг направились в Киото, откуда в сопровождении японского принца Агисугавы поехали на озеро Бива, в город Оцу. Эта местность славилась живописными видами. Поездка доставила всем огромное удовольствие, да и прием трем августейшим особам оказали радушный. И на озеро, и обратно гости ехали на рикшах — узкие улицы города не позволяли использовать конные экипажи. А на пути их следования стояли жители Оцу, которые приветствовали принцев.

Покушение в Оцу

Николай ехал в пятом по счету экипаже, за ним ехал Георг. Внезапно из толпы выскочил один из полицейских, подбежал к Николаю и ударил его саблей по голове. Наследник был в штатском, на голове у него был котелок, и сабля соскользнула, поэтому нанесенные раны не были серьезными. Принц Георг, выскочивший из экипажа, ударил нападавшего тростью, но не смог сбить его с ног, и тот успел нанести второй удар, тоже скользящий. Николай выбрался из своей повозки и побежал в сторону, нападавшего схватили рикши.

Все закончилось очень быстро, но сам факт нападения на наследника российского престола поверг Японию в ужас. Вдруг начнется война? Вдруг Россия потребует территориальных уступок? Тем более что Агисугава сначала сообщил, что нанесенные раны ужасны. В Киото тут же отправился сам император Мэйдзи, и это была его первая и единственная поездка, которая не была запланирована заранее.

Надо сказать, что Николай не имел или по крайней мере не высказал претензий японцам. Правда, по настоянию родителей цесаревич решил визит завершить и направиться во Владивосток. Мэйдзи еще раз принес свои извинения и даже посетил Николая на броненосце «Память Азова», куда он перебрался из гостиницы. Это, опять-таки, был первый и единственный в жизни японского императора визит на иностранный корабль — фактически на территорию другого государства. Во время примирительного обеда на «Памяти Азова» Николай пытался успокоить Мэйдзи, сказав, что сумасшедшие есть везде.

Цуда Сандзо: политическое сумасшествие

Напавшего на Николая звали Цуда Сандзо. Очевидно, он и правда имел проблемы с психикой, на которые наложились политические события. За 15 лет до происшествия Сандзо участвовал в подавлении мятежа Сайго Такамори, о котором мы говорили выше. В тот момент, когда в Кагошиме появился Николай, в сознании Сандзо смешались слухи, реальность и его собственные домыслы. Во-первых, он начал опасаться, что Такамори действительно жив и приехал вместе с цесаревичем, а значит, это может иметь какие-то последствия для Сандзо. Ведь он подавлял восстание, хотя в общем-то разделял взгляды Такамори. Во-вторых, он счел, что высокий гость из России выказал недостаточно уважения Японии, не посетив столицу — Токио. А японцы, в свою очередь, слишком уж восторженно приняли его, что также не устраивало Сандзо (такую точку зрения высказал в своей книге дипломат и публицист Эспер Ухтомский, сопровождавший Николая в поездке). В-третьих, Сандзо вообще решил, что Николай послан как шпион и изучает слабые места обороны Японии. Вывод напрашивался сам собой: русского царевича надо было убить. Все свои соображения Цуда позже подробно изложил следствию.

Сторонников позиции Сандзо в Японии оказалось ничтожно мало. Российское посольство получило более 20 тысяч сочувственных писем и телеграмм, также японцы присылали подарки-извинения. Через 7 дней после покушения, 18 мая, Николай праздновал День рождения, и корабль вновь буквально завалили презентами. Предлагали переименовать город Оцу, который был «опозорен» покушением. Родственники Сандзо стали у себя на родине настоящими изгоями. Российская сторона все извинения приняла и никакой компенсации не требовала. Более того — рикшам, которые схватили Сандзо и спасли Николаю жизнь, назначили пожизненную пенсию. Условие выдвинули только одно: провести расследование.

Сандзо на следствии ничего не скрывал и, как мог, объяснил свои мотивы. Становилось очевидно, что действовал он один, никакого заговора не было. Оставалось решить, какое наказание он понесет.

Казнить нельзя помиловать

Понятно, что судить Сандзо надо было по закону, но нашлись и такие политики, которые предложили его убить, но представить это как смерть от болезни. «Кровожадный» вариант сразу отвергли и стали искать в законах Японии возможность все-таки приговорить Сандзо к смертной казни.

На председателя Верховного суда Японии Кодзиму Икэна оказывалось беспрецедентное давление, но тот стоял на своем: закон предполагает за покушение только пожизненную каторгу. Правда, в предыдущем Уголовном кодексе Японии была статья о покушении на жизнь императора и особ императорской крови — за это полагалась смертная казнь. Икэн подчеркивал, что статья относилась только к японскому императору, его противники пытались истолковать закон по-своему и применить к монарху любой страны.

Непосредственно перед началом процесса Икэн поехал в провинцию, где был суд, чтобы убедить семерых известных японских юристов, назначенных судьями, руководствоваться только законом и не реагировать на давление. А оно оказывалось: на процесс приехали министр внутренних дел, министр юстиции и министр иностранных дел Японии.

В итоге все прошло очень быстро. Вообще весь процесс, включая расследование, уложился в две недели: 11 мая было совершено покушение, а 25 мая суд уже принял решение. Шесть судей против одного признали, что это было покушение на убийство. Сандзо приговорили к пожизненным каторжным работам и отправили на остров Хоккайдо, который отличался суровыми условиями. При этом работы назначили несложные — Сандзо плел корзины, кормили его хорошо, давали яйца и молоко, что в Японии можно считать почти усиленным питанием. Несмотря на это, уже в сентябре заключенный умер, возможно, уморив себя голодом.

Россия осталась приговором удовлетворена. А история эта отозвалась спустя много лет: когда идентифицировали царские останки, найденные в Екатеринбурге, использовали ДНК крови с рубашки Николая, в которую он был одет в день покушения. Все эти годы она хранилась в Эрмитаже.