Карл III Простоватый бредил былым величием империи Карла Великого, видел для себя роль собирателя земель

Борьба за престол. Или против?

Допустим, вам пять лет и надо становиться королём.

Уже как-то нехорошо звучит, да?

Допустим, ситуация усугубляется тем, что вокруг происходит девятый век, то есть христианство медленно внедряет в умы граждан идею, что убийство есть смертный грех, но пока не особо эффективно.

При таком раскладе не то что править — тут вообще жить не захочешь.

Так что в пять лет Карл Каролинг, впоследствии прозванный Простоватым, королём не стал. Им стал Эд Робертин, герой осады Парижа норманнами.

— Не вопрос! — согласился Карл и принялся взрослеть: учиться объезжать коня, махать мечом и портить служанок.

Когда ему было четырнадцать, детство кончилось. Явился архиепископ Реймсский Фульк и строго объяснил: хватит развлекаться, надо короноваться. Во-первых, у Эда не получалось удерживать магнатов франкского государства в единой упряжи, во-вторых, лично Фульк недолюбливал Эда и топил за Каролингов.

— А точно надо? — грустно спросил Карл. Фульк заверил, что очень-очень — Отечество в опасности, и спасти его может только Карл. На грустно повешенные уши подростка возложили корону.

«Алло! Вы вообще нормальные, при живом мне каких-то детей короновать?» — возмутился король Эд.

И потянулись долгие годы противостояния. Звенели мечи, кубки с отравленным вином тоже звенели, а потом Эд и Карл встретились.

— А давайте я пока править не буду, но как будто это вы меня уговорили? — с надеждой спросил Карл.

— Бедный простоватый мальчик, — умилился Эд. Договорились так: Карл покамест на корону не претендует.

Однако вскоре Эд заболел чёрной оспой. Детей у него не было, и он попросил магнатов, чтобы после его смерти на трон взошёл Карл. И ещё Эд попросил назначить брата своего Роберта «герцогом франков» — это было второе лицо после короля, имеющее возможность попортить монарху много крови. Что — забегая вперёд — Роберт и сделал.

Замирение с викингами

Взойдя на престол, Карл с любопытством огляделся вокруг. По всему получалось, что теперь можно было портить не только служанок. Женщин вокруг оказалось много — красивых и мотивированных.

Карл обрадовался и занялся тем, что у него отлично получалось. То есть проводил время в женском обществе, тратил деньги, занимался искусством, периодически помахивал мечом впереди войска и мечтал.

Корона, однако, имеет свойство навевать специфические мечты, и в какой-то момент Карл задумался о том, что реальной власти у него довольно мало. В смысле, географически мало — правил он между Ланом, Реймсом и Суассоном. На остальных землях франков находились его вассалы. Власть над ними у Карла была довольно номинальной. К тому же периодически вассалы начинали восставать, и приходилось отвлекаться от женщин и искусства, брать меч и идти воевать. Ещё по войне с Эдом Карл понял, что воевать у него получается не очень хорошо, но выбора не было. А викинги, коварно хохоча, снова нацеливались потоптать своими грязными сапогами цветущую землю Франции, и Карл догадывался, что в этом случае встать с дивана придётся надолго.

Чего только не сделаешь, чтобы тебя оставили в покое.

К тому времени Роллон Пешеход, участвовавший ещё в осаде Парижа, в очередной леденящий душу раз двинулся в поход на Францию и дошёл до Клермона. Карл выехал ему навстречу.

— Роллон, — душевно предложил Карл. — А давай ты здесь и останешься.

— Ничего себе ты простоватый, — удивился Роллон. — Я же викинг! Викинг, Карл! Я захватчик и оккупант, и ты должен со мной сражаться.

— Допустим, со своими вассалами я и так периодически сражаюсь, так что ты всяко не хуже будешь, — справедливо возразил Карл. — Я предлагаю тебе остаться на этой прекрасной земле и владеть ей. Можешь взять в жёны прекрасную принцессу, у меня как раз есть незамужняя дочь. А мне ты принесёшь присягу верности и не будешь больше беспокоить.

План Карла был отнюдь не простоват. Во-первых, отныне король мог положиться на Роллона куда больше, чем на своих капризных вассалов. Во-вторых, теперь викинг Роллон не грабил французские земли, а способствовал их процветанию (на вверенной ему территории) и защищал от соотечественников. Роллон тоже смекнул, что быть герцогом и владеть обширными территориями — это намного круче, чем быть безземельным ярлом с одним кораблём и дружиной. Так они и поладили.

По легенде, Карл потребовал от Роллона во время присяги поцеловать ему ногу. Так, дескать, требовал обычай. Роллон пожал плечами, схватил Карла за ногу и вздёрнул её вверх к своим губам. Карл не был балериной и упал на спину. Правда это или нет, неизвестно, но легенда прочно вошла в анналы истории, как бы демонстрируя характер Карла.

— Ничего себе я воин и дипломат, — обрадовался Карл, замирившись с викингами и получив верную королевской власти область Нормандию (по имени норманнов). — Чего бы ещё такого королевского сделать?

Взятие Лотарингии

Параллельно с потрясающей своей новизной операцией Карла по нейтрализации норманнов разворачивалась коллизия между западными («французскими») и восточными («германскими») франками по вопросу Лотарингии.

На тот момент она включала множество городов — Ахен, Страсбург, Льеж, Трир, Камбре, Кёльн, Мец и другие. Имелся там и свой Каролинг по имени Цвентибольд. Как-то ему случилось обидеть подданного — Ренье Длинную Шею — и тот бросился к Карлу за помощью. Карл даже встал с дивана, но этим дело и кончилось: армии Карла и Цвентибольда встретились в чистом поле, короли поговорили друг с другом и помирились. Вскоре Цвентибольд погиб, но ситуацию это особо не изменило.

Но внезапно Карлу начало невероятно везти, и Лотарингия фактически сама упала ему в руки.

Просто скончался Людовик Дитя — правитель восточных франков. Восточные франки растерялись. Ренье Длинная Шея напомнил Карлу, что неплохо бы что-то сделать с Лотарингией, и воодушевлённый король с войском выдвинулся туда. И — надо же! — вполне успешно! Лотарингия стала французской.

Не то чтобы Карл таким образом восстановил единство земель франков, какое было при его предке Карле Великом, но сильно к этому приблизился.

— Теперь называйте меня не просто король, а «король франков», как будто я объединил всех франков, — повелел Карл. Генрих Птицелов, король Восточно-Франкского королевства, скромно кашлянул, но в целом прихоти коллеги его мало волновали.

«Если с другом вышел я, а медведь — без друга…»

Все было настолько хорошо, что должна была случиться какая-то подстава.

И она-таки случилась.

Помните Роберта, брата Эда, который получил титул герцога франков? Единственного, что характерно, герцога. Роберт честно сражался на стороне Карла все эти годы, местами изрядно выручая короля, не обладавшего большими военными талантами. Например, вторжение норманнов остановил именно он, что дало Карлу возможность договориться с Роллоном. Был он с Карлом и во время вторжения в Лотарингию. Именно с ним умудрился поссориться король.

Карл отобрал у дочери Роберта аббатство Шелль, чтобы подарить его своему другу и советчику Аганону. Аганон и так раздражал франкских вельмож из-за того, что имел слишком заметное влияние на Карла, а ситуация с отъёмом монастыря и вовсе стала casus belli. В итоге многие влиятельные светские магнаты и церковники объединились против короля — Роберта помазали на царство, а Карлу пришлось сбежать в Лотарингию.

Пришлось бедняге собраться и вспомнить, как воевать. Оказалось, что он изрядно подзабыл это искусство. Армии Карла и Роберта встретились. Роберт погиб, но и войску Карла пришлось несладко: его разбили, и лотарингцам пришлось возвращаться домой — несолоно хлебавши и бросив обозы.

Бедный король некоторое время пометался, пытаясь найти союзников хотя бы среди норманнов. Среди норманнов, Карл!

Так и закончилась династия Каролингов. Следующим королём стал Рауль, герцог Бургундии, — а вскоре возвысился Гуго Капет, основавший легендарную династию Капетингов.

Кем же он был, Карл?

Несмотря на любовь к женскому полу и изящным искусствам, а также невеликий полководческий талант, Карл, конечно, не был декоративным королём. Всё-таки жил он на изломе девятого и десятого веков и правил больше двух десятков лет — будь он совсем бесталанным, попросту не удержался бы.

Но очень ему хотелось собрать наследство Карла Великого, потому что «это красиво». И он довольно слабо представлял, что делать со своевольными подданными, каждый из которых тянул упряжь в свою сторону.

Результат оказался немного предсказуем. Не получилось Карла Великого 2.0 — получился Карл Простоватый. Но милый.