Константин Коровин: певец радости

Взглянув на картины Константина Коровина (1861−1939), бывает сложно поверить, что они принадлежат кисти русского художника. Сам Станиславский, будь он искусствоведом, не без оснований воскликнул бы «Не верю!». И действительно, французский бульвар Капуцинок, спешащие люди, расплывчатый свет, небрежный мазок - все это указывает скорее на кисть Камиля Писсарро или любого другого французского импрессиониста. Но нет. Художники, писавшие в такой манере, были и в России. И это радует - не всё же одной Европе щеголять талантами!

Константин Алексеевич вошел в историю не только как художник-импрессионист, но и как писатель, педагог и театральный художник. Его братом был известный художник-жанрист и график Сергей Коровин, друзьями – непревзойдённый мастер портрета Валентин Серов и пейзажист Исаак Левитан, а учителями – великие Василий Дмитриевич Поленов и Алексей Кондратьевич Саврасов! Кажется, сама муза Искусства тщательно выбирала окружение для своего подопечного. И не зря.

«Я твердо заявляю, что пишу не для себя, а для всех, кто умеет радоваться солнцу, бесконечно разнообразному миру красок, форм, цветов, кто не перестает изумляться вечно меняющейся игре света и тени», − говорил Коровин.

С французским импрессионизмом Константин познакомился в 1887-м году во время своей первой поездки в Париж. В это время в России балом правили Передвижники, установив определенные стандарты в живописи. Коровину удалось привнести в отечественное искусство немного парижского шарма, вольности и свободы. Мазки на его полотнах - летящие, вольные и экспрессивные, цвета – насыщенные, а темы – приятные. Даже немного мрачная картина «северного периода» художника, написанная во время поездки с Серовым на Север, выглядит утонченно и необычно.

«Геммерфест. Северное сияние, 1895» хранится в Третьяковской галерее и является одной из самых значимых работ мастера. Полотно было написано в норвежском городе Hammerfest. Оно будто обобщает все реалии северной жизни: высокие дома, устремленные ввысь и сжимающие своими фасадами каналы, северное сияние, отражающееся в глади воды, множество лодок…

Посмотрите на эти картины! Это же ожившие шедевры Писсарро и Моне. Та же схематичность изображения, те же палочки и кружочки, которые при ближайшем рассмотрении превращаются в людей.

Дело в том, что во время пребывания во Франции Коровин прямо-таки влюбился в вечерние и рассветные парижские улочки и бульвары. Подтверждением этому служит целый цикл картин о Париже, написанный за долгие годы. Но радует то, что не только иностранные красоты художник запечатлевал на своих холстах подобным образом. Москву он воспевал с той же нежностью.

Картина «Москворецкий мост, 1914» яркое тому подтверждение. В ней французская техника на русский лад удалась особенно. Миниатюрные фигурки спешащих людей, старинный автобус, блики воды и смазанные фасады домов. Величественный Кремль и Собор Василия Блаженного. А какое всё светлое, чистое, яркое и праздничное!

Константин Коровин был также талантливым театральным декоратором. Он выработал свои определенные стандарты и принципы в отношении оформления сцены. Художник делал декорации для таких опер, как «Аида» Верди, «Лакме» Делиба, «Кармен» Бизе, «Князь Игорь» Бородина. Он оформлял спектакли «Конек-горбунок», «Фауст», «Садко», «Золотой петушок». Но во время пожара 1914-го года в Большом театре вместе с другим реквизитом сгорели декорации и костюмы, созданные художником. Интересно, что Коровин, занимавшийся созданием костюмов для театра, во время Первой мировой войны консультировал штаб русской армии по вопросам маскировки.

Константин Алексеевич обладал и писательским даром. Когда под конец жизни глаза стали подводить его, и рисовать не представлялось возможным, Коровин писал прозу. Известны его произведения «Шаляпин. Встречи и совместная жизнь» и «То было давно… там… в России». Последняя книга содержит в себе рассказы, письма и воспоминания. Ведь с 1922-го года Константин Коровин жил во Франции, там же он и умер.

Константина Алексеевича Коровина называют певцом радости. Он сумел передать красоту разных уголков мира в самом позитивном и мажорном настроении. И в жизни Коровин был душой компании, прекрасным рассказчиком и весёлым человеком. В мемуарах художник писал, что многие не понимали и критиковали его манеру живописи, обвиняли в декадентстве. Но как же без этого? Великие люди на то и великие, что всегда вызывают жаркие споры и волны критики.