«Красный Октябрь» в декабре в Эстонии

Коминтерн раздувает искры

К 1924 году с границами первого в мире государства рабочих и крестьян всё более-менее устаканилось. Увы, оказались они куда у́же, чем хотелось бы многим его руководителям. Особенно в Европе — даже не все бывшие губернии Российской империи удалось прибрать к рукам. Впрочем, руководство вновь созданного Коминтерна под руководством товарища Зиновьева не собиралось прекращать попыток увеличить территории.

Первый блин в Германии в октябре 1923 года вышел комом. В Москве печальный опыт изучили, обдумали, после чего решили для начала потренироваться на ком-нибудь помельче и поближе.

Маленькая, но гордая прибалтийская страна показалась коминтерновцам ну очень подходящей.

Армия — курам на смех, от границы до столицы — пара сотен километров. Так что восставшим — ночь простоять да день продержаться, а там уж и Красная армия откликнется на их зов.

К слову, эстонские красные стрелки, так уж вышло, были на слуху значительно меньше, чем их соседи-латыши, но среди красноармейцев их тоже хватило аж на шесть полков. Один из них — кадровый офицер царской ещё армии Август Корк, окончивший Николаевскую академию Генерального штаба, — уже успел дослужиться у большевиков до командующего Туркестанским фронтом. И как раз в это время очень обстоятельно и педантично громил басмачей. Дело это тоже было важное, поэтому для Эстонии нашли офицера рангом поменьше — Карла Тракмана из разведупра РККА. Тракман к этому времени тоже окончил военную академию, но уже новую, советскую.

План, составленный Карлом Густавовичем, был выдержан строго в канонах военной мысли и «заветов Октября» — то есть предусматривал скрытное сосредоточение, внезапное выступление и захват всех ключевых позиций. В общем, участникам мятежа следовало «составить отряды наилучших рабочих с ружьями и бомбами для наступления и окружения „центров“ врага (юнкерские школы, телеграф, телефон и прочее)».

Сил, по прикидкам Тракмана, должно было хватить. Коминтерн денег на подпольную работу не жалел и, по докладам с мест, коммунистическая партия Эстонии росла и ширилась, за два года увеличившись с 700 человек до 2000.

Правда, количество политических заключённых тоже выросло, и далеко не все они гордо молчали на допросах. И не все из оставшихся на свободе получали жалованье только в Коминтерне. В итоге Kaitsepolitseiamet — будущая политическая полиция — довольно быстро узнала о планах восстания и провела серию рейдов, арестовав более 200 человек и захватив ряд тайников с оружием.

По-хорошему, восстание стоило бы отложить, но руководившему Коминтерном товарищу Зиновьеву была очень сильно нужна «маленькая победоносная революция», которая бы укрепила его позиции в подковёрной грызне за опустевший трон вождя. Так что нехватку местных кадров было решено компенсировать извне. Кто-то переходил границу нелегально, кто-то гордо въезжал, доставая из широких штанин советский дипломатический паспорт. С оружием советские товарищи тоже не пожадничали, передав братьям по борьбе даже такие дефицитные вещи, как пистолеты-пулемёты Томпсона.

Всех впускать, никого не выпускать

Назначенный лидером восставших Ян Анвельт, по всей видимости, не очень доверял своим землякам и коллегам по борьбе. По крайней мере, как пишут эстонские историки, местных коммунистов накануне «дня Д» вызвали на конспиративные квартиры, не объясняя зачем, — и лишь там, под присмотром прибывших из СССР, вручили «повестку дня» в виде оружия и гранат.

Правда, даже при таком присмотре 17 человек сбежали, но главная беда была не в этом.

Из якобы числившихся 2000 членов партии собрать удалось сильно не всех. А примерно каждого десятого.

Например, по советским данным, в столице в мятеже приняли участие около 400 человек, а по эстонским — чуть больше 250, из которых сотня «советских».

Разумеется, план восстания сразу же начал трещать по швам, поскольку теперь явно не хватало ни сил занять все назначенные позиции, ни резервов — на случай, если что-то пойдёт «не так».

Пришлось рассчитывать на русский авось.

Товарищи, революция начинается!

Нападения начались примерно в 5:30 первого декабря. Отряд из 23 человек атаковал здание военного министерства. Часть большевиков ворвалась на первый этаж, где, по имевшимся у них сведениям, был узел военной связи. Другие попытались закидать гранатами помещения караульного взвода. Тем не менее, дежурным караульным удалось продержаться до подхода остальных, а когда в дело вступил ручной пулемёт, нападавшие предпочли сбежать. Кроме одного, который спрятался в шкафу и был найден позднее, во время обыска здания.

Одной из важных целей мятежников были армейские здания на улице Юхконти — тем более, что в среде военнослужащих расквартированной там учебной роты автотанкового полка у них имелся «свой человек», капрал Лоортенс.

Сочетание «эстонские танки» сейчас прозвучит смешно. Но в 1924 году, благодаря подаренным Антантой четвёрке «Марк V» и аж двенадцати «Рено» ФТ-17, эстонцы действительно имели мощный бронетанковый кулак, которому мог позавидовать любой из соседей.

Увы, единственным успехом для здешней группы восставших стало взятие казино, где они застрелили трёх спящих офицеров.

Зато нападавшим удалось застать врасплох другого командира — возглавлявшего 2-ю дивизию Эрнеста Пыддера. Бывший полковник царской армии и один из создателей армии независимой Эстонии до утра выпивал вместе со знакомыми офицерами, а с рассветом и началом восстания протрезвел начал активные действия по подавлению мятежа. Согласно легенде, генерал лично стрелял по мятежникам из окон публичного дома, вломившись туда со словами: Ma tahan paar pauku teha («Я хочу сделать пару выстрелов»), — что, применительно к месту действия, прозвучало весьма двусмысленно.

«Бергманн» против «Томпсона» — кто кого?

Едва ли не самые серьёзные бои развернулись на улице Тонди, где в казармах, построенных ещё при царе для Ревельского гарнизона, разместились военное училище и интенданты. Большевики надеялись захватить здесь запасы оружия, поэтому для Тонди был выделен один из самых сильных отрядов — 56 человек с гранатами и «томми-ганами».

Атака началась в 5:27 с бросания гранат в окна бараков, после чего нападавшие в эстонской военной форме ворвались внутрь. Четверо были убиты, девять — ранены, но кадеты всё же сумели не только отбить атаку на свою казарму, но и не дать нападавшим увезти захваченное оружие.

Именно там и состоялась первая в истории схватка на пистолетах-пулемётах.

Один кадет схватил в оружейке «9-миллиметровый автоматический пистолет» — судя по имеющимся данным, оставшийся от немцев «Бергманн» МР-18 — и не дал нападавшим прорваться на второй этаж. В одиночку он сдерживал их огнём, пока не вооружились остальные кадеты.

Для мира этот факт остался незамеченным, но эстонцы впечатлились настолько, что на основе «Бергманна» уже в 1926 сделали свой пистолет-пулемёт «Таллин-Арсенал».

Наибольшего же успеха эстонские коммунисты добились на аэродроме «Ласнамяги», где им удалось захватить несколько самолётов. Последние им очень пригодились, когда до аэродрома дошли новости о провале восстания в Таллине. Часть восставших от таких новостей просто разбежалась, но некоторые решили поступить хитрее — и на двух самолётах отправились прямиком в СССР. Долетел, правда, лишь один: пилот второго сумел обмануть незадачливых угонщиков и приземлился ещё в Эстонии, соврав, что граница уже позади.

Но в целом итоги неудачного восстания оказались достаточно печальны. Как только эстонские военные осознали, что именно происходит, и сумели организоваться, мятеж был подавлен за несколько часов. Появление в составе СССР Эстонской советской социалистической республики отложилось до 1940 года.

Что интересно, внук вождя неудавшейся революции Андрес Анвельт стал офицером эстонской полиции, дослужившись в итоге до министра внутренних дел Эстонии. Кстати, он ещё и автор детективного романа «Красная ртуть», написанного «на основе реальных событий эстонского криминального мира 90-х». Так причудливо тасуется колода.