Крушение дирижабля «Италия»: как русские, норвежцы и шведы итальянцев спасали

«Италия» против «Норвегии»

Весной 1926 года состоялся первый в мире полёт к Северному полюсу. Главными действующими лицами стали норвежский исследователь полюсов Руаль Амундсен, итальянский аэронавт Умберто Нобиле и дирижабль «Норвегия».

Есть ещё несколько претендентов на звание покорителей полюса. Однако ни один из них не является первым со стопроцентной уверенностью. Самый известный первопроходец — Роберт Пири, но и его достижение оспаривается.

Этот дирижабль длиной 106 метров и объёмом в 19 тысяч «кубов» не был создан суровыми потомками викингов. Амундсен купил «Норвегию» в Италии. Он бы с радостью повёл её сам или нанял компетентных норвежцев, но таковых просто не имелось в природе. Пришлось привлечь к делу итальянцев — причём столько, что их оказалось в экспедиции не меньше, чем сограждан самого Амундсена.

Управлял воздушным кораблём сам Нобиле, который его и спроектировал, — в то время как Амундсен возглавлял экспедицию в целом.

С точки зрения поставленных целей, дело увенчалось полным успехом — «Норвегия» благополучно проследовала на Аляску через Северный полюс.

А вот отношения Нобиле и Амундсена успели испортиться: каждый считал, что другой отнимает у него заслуженную славу и вообще слишком много о себе возомнил.

По возвращении в Италию Нобиле стал национальным героем. Муссолини торжественно произвёл его в генералы и дал наказ устроить ещё одну экспедицию на полюс. На таком же дирижабле, но уже «отечественном» во всех смыслах. Так Нобиле и сделал. Понимая весь символизм полёта, воздушный корабль окрестили «Италией».

Когда всё пошло не так

Два года спустя, 23 мая 1928-го, «Италия» с Нобиле во главе стартовала со Шпицбергена. Превзойти экспедицию Амундсена хотели высадкой на самом полюсе, но не позволили погодные условия — покрытый трещинами лёд не предвещал ничего хорошего. Тогда в макушку планеты просто запустили итальянским флагом и дубовым крестом — приветом от папы римского. И с чувством выполненного долга полетели обратно.

И тут же попали в непролазный туман, к которому добавился ещё и сильный, но нестабильный ветер. Определять местоположение стало труднее, реальная скорость передвижения дирижабля уменьшилась. А чем больше итальянцы шли через непогоду, тем сильнее было оледенение.

«Италия» стремительно набирала вес, и вскоре он превысил максимально допустимые пределы.

Это произошло 25 мая, за полтора часа до полудня. Видимо, на воздушный корабль «намёрзло» слишком много льда за короткое время — «Италия» довольно быстро устремилась вниз. Не помог даже срочный сброс всего балласта — дирижабль крепко приложило об лёд. «Италия» проехала около 50 метров, когда отвалилась гондола управления — и все, кто были в этой части корабля. Произошло всё в сотне километров к северу от Шпицбергена.

Что же до «Италии», то она, облегчённая после потери гондолы, радостно устремилась в небо — чтобы пропасть навсегда. В ней находились ещё шесть членов экипажа.

На льду же остались девять человек (трое — с переломами), включая самого прославленного генерала; радиостанция, пистолет (он помог защититься от медведей), солидный запас еды и палатка, которую выкрасили в красный, чтобы та стала более заметной.

За исключением самого факта крушения и пропавших без вести товарищей, всё было не так уж и плохо.

Северные страны спешат на помощь

Несмотря на наличие радиостанции, связаться хоть с кем-нибудь было очень непросто — на стоявшем у Шпицбергена итальянском пароходе аэронавтов упорно не хотели принимать. В конце концов радиограмму принял советский радиолюбитель на севере страны — произошло это аж третьего июня 1928‑го.

Не то чтобы до этого времени не разворачивалось никаких спасательных операций. В Риме отлично понимали, что «Италия» исчерпала все разумные для возвращения сроки. И готовились к поискам — например, фрахтовали норвежские китобойные суда. Но теперь спасатели получили примерные координаты, что сильно повышало шансы на успех.

Правда, осложняло поиски одно обстоятельство: льды дрейфовали.

Помимо Италии, пославшей аэронавтов к Арктике, помочь взялись русские, шведы и норвежцы — что логично, ведь именно они находились ближе всего к месту катастрофы. Правда, действовали представители каждой страны без единого командования, отдельно друг от друга: отношения между многими участниками спасательных миссий были натянутыми.

Не последнюю роль в этом играл Муссолини и его крайняя обеспокоенность престижем страны и себя. Норвежцы, которым и принадлежал Шпицберген, предлагали организовать полномасштабную экспедицию, но Рим всё отклонил.

Спасать спасателей

Амундсена, правда, это не остановило. Герой двух полюсов к тому времени уже ушёл вразнос — со всеми ругался, злился на каждую мелочь, олицетворяя образ злобного деда, от которого в любую секунду ждут очередной выходки.

Но это не значило, что он не был способен на большие поступки. Несмотря на конфликты с Нобиле, Амундсен тут же бросился его вытаскивать. Купил во Франции гидроплан, нанял экипаж из четырёх французов и, взяв с собой ещё одного норвежца, 18 июня вылетел к лагерю итальянцев.

И пропал — больше его никто не видел.

Советский Союз разрешения на экспедицию ни у кого не спрашивал, а просто выслал два ледокола — «Красин» и «Малыгин». На обоих имелись самолёты «Юнкерс», которые могли стартовать со льда. Правда, для взлёта приходилось выгружать на полозьях разобранные машины и буквально сутками их собирать — на арктическом холоде и под воющим ветром.

Итальянские, шведские и советские самолёты после многочисленных попыток в сложных метеоусловиях достигали лагеря и сбрасывали продукты, медикаменты и батареи для рации. Садиться на льдину было очень тяжело, но 23 июня шведский лётчик Лундборг всё же сумел это сделать.

Он вывез со льдины Нобиле, а заодно и его собаку. Поначалу генерал пытался протестовать, желая остаться, но ему быстро объяснили, что он должен руководить со Шпицбергена спасательными работами, которые шли вразнобой. Тогда Нобиле согласился.

Когда Лундборг попытался повторить посадку, он перевернул самолёт. Пришлось куковать с итальянцами более недели, после чего был вытащен шведами, которые сочли, что на них приключений и заслуг достаточно. И полёты прекратили.

«Мы дойдём пешком!»

Поначалу итальянцы дисциплинированно сидели в лагере и ждали спасения. Но попытки связаться хоть с кем-нибудь на коротких волнах, как мы помним, не приносили успехов более недели. И тогда три человека, включая метеоролога Финна Мальмгрена, вызвались идти в Шпицберген за помощью на своих двоих.

Тридцатого мая они ушли. Казалось, что Шпицберген буквально под боком — какая-то сотня километров.

Но в арктических условиях это был тяжелейший переход с неочевидными результатами.

Финн Мальмгрен, например, — который метеоролог — не выдержал и, наказав бросить его, остался помирать на безбрежных ледяных просторах.

Одиннадцатого июля двоих оставшихся от группы человек обнаружили лётчики с «Красина». Правда, экипажу «Юнкерса» не повезло. Свой ледокол они не нашли и решили сесть, чтобы пережить туман. Но их ждала неудача: при посадке машина была основательна побита, оба винта и шасси сломаны. Но пилоты, имевшие продукты и укрытие в виде самолёта, настояли, чтобы «Красин» шёл сначала к итальянцам и лишь потом к ним.

Однако сидение в самолёте беспечным отдыхом не было. Когда еда стала кончаться, пришлось убивать медведей и тащить туши за несколько миль к лагерю. Спать лёжа лётчики тоже не могли — троица просто не помещалась в самолёт в таком виде. Поэтому отдыхали по очереди.

Низвержение героя

«Красин» подобрал всех выживших аэронавтов с «Италии» — сначала двоих ходоков, а затем и оставшихся в лагере. Последними забрали советских лётчиков и «Юнкерс».

Из живых больше всех (кроме, пожалуй, одного из ходоков, которому отрезали обмороженную ногу) пострадал Нобиле. Он вызвал недовольство Муссолини. Дуче считал, что нерадивый генерал подставил и публично унизил перед половиной мира. Карьера Нобиле в Италии была закончена.

Тогда итальянец отправился строить дирижабли в СССР. Он хотел реабилитировать своё творение, создав такой же воздушный корабль, который не потерпит крушения. Им стал В-6 — самый крупный советский дирижабль.

Его тоже постигнет катастрофа, но значительно позже — в 1938 году.

Но прежде чем начать работу над В-6, Нобиле поставил условие — отправиться на «Малыгине» в поход к Земле Франца-Иосифа. Он думал о пропавшей на унесённой «Италии» шестёрке. По его прикидкам, их могло отнести именно туда.

Могли ли они расположиться на одном из островов и продержаться там до 1931 года? Маловероятно. Но попробовать стоило.