Кто жил на землях, на которых в XIII веке возникла литовская держава и что заставило этих людей сплотиться?

От Полоцка до Галича

Основой этого государства могло бы стать Полоцкое княжество. При князе Всеславе Брячиславиче (XI век) оно сумело обособиться от Киевской Руси. Но после смерти князя-волхва стало распадаться на уделы с той же неумолимой последовательностью, что и остальная Древняя Русь.

Сначала удельных полоцких княжеств было шесть, потом стало тринадцать. Некоторые из них — Кукейносское и Герсикское, — располагались на территории нынешней Латвии. Главным делом князей был сбор дани с окрестного, относительно мирного населения. Полоцкие князья проводили политику меркантильной веротерпимости: они не принуждали латгалов и земгалов креститься. Православное христианство оставалось религией немногочисленных вооружённых пришельцев.

В регионе жили и более воинственные племена — жемайты (жмудь), литовцы, ятваги, способные сами брать разовую дань — грабить соседей. С маленькими русскими княжествами они находились в известном средневековом состоянии «ни войны, ни мира». Разграбить села и посады городов удавалось часто, но города были неприступны. После набегов язычники скрывались в родных и надёжных лесах.

Иногда в дело вступали серьёзные властители, отвечавшие племенам масштабными экспедициями возмездия. Таковым был Роман Галицкий. В конце XII века он ходил на ятвагов и литву, взял много пленных и даже обогатил исторический фольклор пословицей: «Зле Романе робишь, что литвином орёшь». Подразумевалось, что пленных запрягали в плуги, как быков, и заставляли расчищать пустоши, а это унижение порождало новые войны.

Отношения русских княжеств будущей Белой Руси и её некрещёных соседей назвать мирными было нельзя. Но русская политика сбора дани не могла стать катализатором образования крупного государства языческих народов. Потребовался гораздо более серьёзный внешний раздражитель.

Река вторжения

Первую проблему для литовцев создал польский князь Конрад Мазовецкий. Он долго воевал с племенами пруссов (территория нынешней Северо-Восточной Польши, Литвы и Калининградской области) и получал за каждый неудачный поход разорительный визит язычников.

Истощив свои силы, Конрад пригласил в Польшу Тевтонский орден и отдал ему Хелминскую землю, с обязательством вернуть после завоевания Пруссии. Польша в итоге на много веков потеряла не только то, что отдала на время, но и Поморье. Это случится позже, а пока, с 1217 года, воины с чёрными крестами на белых плащах начали покорение янтарного побережья.

Пруссы сопротивлялись отчаянно, иногда небезуспешно. Но богатый и знаменитый Орден постоянно получал поддержку в виде «гостей» — рыцарей Западной Европы. О судьбе пруссов сказал Пушкин в переводе из поэмы своего друга Адама Мицкевича:

«…пруссак в оковы вдался,
Или сокрылся, и в Литву,
Понёс изгнанную главу».

До середины XIII века в Европе имели самое смутное представление о языческих народах Балтии. Ходили слухи, что они даже практикуют человеческие жертвоприношения, сжигая самого знатного пленника с его конем. Когда начались военные контакты, оказалось, что это не миф, а реальность.

Одновременно появилась новая опасность — Орден меченосцев. Он был основан в Риге по благословению папы Иннокентия III. В 1202 году. Меченосцы начали миссионерскую и военную деятельность на берегах Даугавы, двигаясь вверх по течению и уже скоро натолкнулась на уделы Полоцкого княжества — Кукейносское и Герсикское.

Судьба уделов была одинаковой: компромиссы и раздел территории, пока рыцари были слабы, и уничтожение, когда крестоносцы получали сильные подкрепления. Князья и остатки дружин бежали, местных жителей ждало добровольно-насильственное крещение, церковная десятина и феодальные повинности в пользу Ордена.

Когда крестоносцы приходили на территорию, платившую дань Новгороду и Северо-восточной Руси, их ждало более серьёзное противодействие. Иногда им приходилось иметь дело с войсками из «низовой земли» — Владимиро-Суздальской. Так в 1234 году князь Ярослав Всеволодович разгромил войска Ордена меченосцев на реке Омовже (нынешней Эмайыги). Причём, если в случае Ледового побоища гибель рыцарей подо льдом факт спорный, то здесь именно так и случилось.

Северо-восточная Русь могла по — стоять за себя. Хотя бы ответными набегами на землю Ордена. Уделы Полоцкого княжество казались обречёнными.

Новый город для нового короля

Однако к середине века выяснилось, что некоторые языческие племена могут дать успешный отпор крестоносцам и без внешних защитников.

Первый крестовый поход в Жемайтию в 1236 году закончился полным разгромом Ордена меченосцев у Сауле (предположительно у современного Шауляя). Не помогли ни «го — сти» из Европы, ни вспомогательный отряд из псковичей.

Потери были столь серьёзные, что Орден меченосцев отказался от самостоятельности и влился в Тевтонский. Это помогло подавить восстания покорённых народов, но не гарантировало успеха в войнах с независимы — ми племенами. Наиболее крупным следующим поражением, уже Тевтонского ордена, стал разгром в битве при Дурбе. Только рыцарей погибло более 150, не говоря о простых воинах. Литовцы в качестве сакрального возмездия сожгли восемь знатных пленников. Причём вместе с конями.

Литовскими полководцами в этих битвах были Тройнат, Эрдивил, Товтивил — племянники князя Миндовга. Этот деятель не считался у современников идеальным воителем, зато оказался искусным дипломатом и администратором. Благодаря имен — но таким способностям и рождаются государства.

Миндовгу приходилось маневрировать между Орденом, Польшей и Даниилом Галицким, не допуская коалиций врагов. В 1251 году Миндовг принял католическое крещение, а в 1253 году был коронован, как король Литвы. Семь лет спустя Миндовг откажется и от крещения, и от короны. Однако государство, созданное им, сохранится и будет расширяться.

Коронация Миндовга состоялась в Новогрудке, русском городе. И в этом была своя символика. Литовцы уже не уничтожали вражеские города, а включали в свою державу. Причём процесс шёл быстро. Относительно мирное овладение литовцами Полоцких земель стало первым шагом к экспансии, которая по своим масштабам и скорости не имела аналогов в Восточной Европе ни позже, ни прежде.