Людовик IX Святой: французский король был инициатор двух последних Крестовых походов

Говорят, мальчики, лишившись отца и рано оставшись под крылышком у властной и жёсткой матери, вырастают несамостоятельными и слабовольными. Расскажите об этом французскому королю Людовику, прозванному Святым.

Отец его, Людовик Лев, правил всего три года и умер от дизентерии, когда юному принцу было двенадцать. До совершеннолетия Людовика страной управляла его мать, Бланка Кастильская, — умная, волевая и жёсткая женщина. Уважение к подвигам матери, однако, не помешало Людовику вырасти самостоятельным правителем и многое изменить во Франции.

Период регентства Бланки оказался смутным. Крупные феодалы пытались вернуть побольше власти в свои руки, восстановить утраченные земли, которые откусывали от их владений отец и дед Людовика. Бланке удалось усмирить их — кого силой, а кого и хитростью, а главное — поставить точку в бесконечных альбигойских войнах, терзавших страну несколько десятилетий. Когда Людовик вступил на трон, перед ним благодаря его матери лежала укрощённая Франция, в которую можно было нести реформы.

Святой

Король, прозванный Святым, представляется носящим тёмные одежды и предпочитающим мессу развлечениям — но это было не так. Вполне в духе куртуазного века Людовик любил рыцарские забавы, хороших лошадей, весёлую охоту с собаками, роскошные пиры и дорогие одеяния из золотой парчи. Пресловутая святость короля проявлялась в другом — хотя бы в его странном, совершенно не политическом, чувстве справедливости.

Например, вскоре после того, как Людовик по-настоящему принял дела у матери, французские бароны снова начали волноваться. Теперь уже другие. Прежние, что пытались сместить Бланку, как раз успокоились: лидер смуты Пьер Моклерк кормил королевский гарнизон, недвусмысленным намёком размещённый в его замке; граф Раймунд Тулузский породнился с королевским родом и замаливал старые грехи. Но оставались Гасконь и Аквитания — провинции, принадлежавшие тогда Англии. На границах этих владений начинали вспыхивать огоньки будущей гражданской войны.

Первые недовольные головы поднялись в Пуату. Это графство отобрал у Англии отец юного короля, Людовик Лев, муж Бланки, процарствовавший всего три года. Собственно, за эти три года он всего-то и успел захватить Пуату и основательно пройтись по местам альбигойской ереси, взяв одну из главных твердынь — Авиньон. В Пуату начал плестись заговор во главе с графом Гуго Маршским. Как и в любой непонятной ситуации, мятежные бароны позвали на помощь английского короля, но опоздали.

Молодой Людовик стремительно выдвинулся на Пуату и разгромил оппозицию. Тем не помогло ни отважное сопротивление, ни отравленные колодцы, которые они оставляли за собой. Генрих III Английский подтянулся на помощь мятежникам, но войска Людовика встретили его в Сэнте и наголову разбили, вынудив спешно отступить. Английский король укрылся в своих аквитанских владениях.

Теперь Людовику представился замечательный шанс двинуться дальше, очистить от англичан Аквитанию и Гасконь и полностью выгнать заклятых недругов с материка. Но тут и проявилось парадоксальное для политика чувство справедливости французского короля: он не только не стал отбирать ничего у англичан, но и заявил, что некоторые их материковые владения были отняты дедом Людовика Филиппом Августом не вполне законно. И вернул их Генриху.

То есть, Генрих прибыл во Францию поддержать восстание баронов, получил тумаков от короля, а потом этот же король благородно отдал ему немного земель. Просто так, потому что так честно.

В общем, неудивительно, что за Людовиком просто-таки обязано было закрепиться прозвище Святой. Правда, им он больше обязан своим Крестовым походам.

Крестовый поход

В тридцать лет Людовик тяжело заболел. Он дал обет: если выздоровеет — непременно отправится в Святую Землю. К тому времени, кстати, это уже несколько вышло из моды, так что седьмой Крестовый поход был организован исключительно на энтузиазме Людовика.

И вот в 1248 году он прибыл на Кипр, где к тому времени уже вовсю готовились припасы. С ним была королева Маргарита Прованская. Неизвестно, благочестие ли сподвигло Маргариту отправиться с мужем, любовь ли к супругу или нежелание оставаться наедине со свекровью, которая в отсутствие Людовика осталась управлять Францией. Дело в том, что при всех своих достоинствах Бланка Кастильская была воистину чудовищной свекровью. Её неприязнь к Маргарите доходила до того, что она требовала, чтобы супруги постоянно находились отдельно. Если же Людовик и Маргарита встречались по ночам, то на страже обязательно находились слуги, которые должны были предупредить короля о приближении Бланки. Что поделать, Людовик был очень любящим сыном.

Начался он неплохо. Людовику удалось взять портовый город Дамиетту. Он бодро спрыгнул с корабля прямо в морские волны. Подбежавшие мусульмане были быстро рассеяны. Казалось, французской экспедиции сопутствует удача. Самое время бы продвигаться вперёд — но тут разлился Нил. Войску короля пришлось задержаться в Дамиетте.

Мелкие уколы со стороны сарацин были неприятными, но терпимыми, к тому же вскоре к французам подошло подкрепление — брат короля Альфонс. С ним христианское войско двинулось дальше, к городу Мансуре. В Дамиетте, укреплённой осадными башнями, остался гарнизон и беременная королева Маргарита.

В Мансуру через водный канал христиан провёл один бедуин. Часть перешла через канал, часть осталась в лагере. Возник вопрос, кто поведёт войско в атаку. На это вызвался брат короля Робер, граф Артуа. Он божился, что будет действовать с предельной аккуратностью, но ринулся в головокружительную бессмысленную атаку, едва лишь завидев врага. Крестоносцы ворвались в город… и не вышли оттуда. Сарацинские воины и горожане забаррикадировали улицы, отрезав им путь к отступлению, — вырваться удалось лишь немногим.

Не повезло и тем, кто остался ждать. Сарацинский флот подошёл с моря и уничтожил французские корабли. В лагере начались болезни и голод. Людовик понял, что надо отступать к Дамиетте, но не успел разрушить переправу за собой. Вместо того, чтобы спасаться в первых рядах, он вместе со своими воинами прикрывал отступление. Это был прекрасный жест, но привёл он к тому, что Людовик с тысячами своих воинов, включая брата Альфонса, попал в плен.

Пощадили, в общем, не всех. Только тех, за кого могли дать выкуп. И тут пригодилась захваченная Дамиетта. Сарацины неоднократно пытались её взять, сожгли греческим огнём осадные башни, но беременная королева Маргарита проявила упорство и отвагу. Если сначала сарацины хотели за Людовика несколько сирийских городов, то в итоге ставки понизились и свелись к Дамиетте и 800 тысячам золотом.

После неудачной попытки завоевания и чудесного вызволения из плена Людовик на три года отправился в Сирию. Там он вовсю смирял дух: совершил паломничество в Назарет босиком, лично работал на укреплении крепостей Яффы, Кесарии и Сидона, своими руками хоронил погибших при сарацинских атаках. Слава о короле-подвижнике распространилась далеко, но практической пользы от этого, понятное дело, не было. Впрочем, излишним будет думать, что Людовик попросту предавался самобичеванию: он всячески пытался выкупить пленников-христиан. С огромным трудом ему удалось вызволить Альфонса и многих других.

На пятом году Крестового похода Людовик узнал, что умерла его мать, Бланка Кастильская, правившая во Франции вместо него. Горю его не было предела, и он решил вернуться домой.

Что думала по этому поводу Маргарита, история умалчивает. Возможно, она впервые в жизни была благодарна своей свекрови.

Реформы

Крестовый поход изменил короля. Из весёлого и куртуазного правителя Людовик превратился в аскета, ревностно взялся за государственные дела, стал преследовать еретиков.

Он значительно реформировал судебную власть в стране. Центральным судебным решением стал парижский парламент, а недовольные решениями местных судов теперь могли апеллировать к королевскому суду. То есть он фактически устранил феодальный принцип, по которому в королевстве не было верховного суда, а король не мог вмешиваться в дела подданных. Также Людовик разделил страну на двадцать округов, во главе которых стояли королевские чиновники — бальи; это был ещё один шаг к дефеодализации страны. Возможно, другому правителю этого бы и не простили, но Людовика действительно считали святым.

Мирные преобразования страны у Людовика получались блестяще — намного лучше, чем военные походы. Дипломатические переговоры с государями соседних стран тоже шли вполне успешно в мирном ключе. Но умереть Людовик решил всё-таки в Крестовом походе.

К этому времени здоровье его уже пошатнулось, он не так хорошо сидел в седле и ясно представлял, что, скорее всего, из похода не вернётся. Так что перед отправлением король разобрался с наследством своих детей и жены, выделил множество денег церковным домам, парижским колледжам, беднякам, слугам, бедным девушкам на выданье и т. д. И в марте 1270 года Людовик выдвинулся в Тунис. Давно шла речь о том, что эта африканская страна готова склониться к христианству, а в этом случае она станет прекрасным плацдармом для вторжения в Палестину. Король надеялся склонить под руку церкви халифа Мухаммада I аль-Мустансира. Это оказалось бы весьма удачно и для брата Людовика Карла Анжуйского, который незадолго до этого стал королём обеих Сицилий и имел кое-какие неприятности с Тунисом.

Людовик стал лагерем на африканском побережье, ожидая Карла и графа Прованского. Однако началась эпидемия.

Людовик заболел 3 августа. Он держался, продолжал руководить армией, принял послов византийского императора и, казалось, даже зараза готова отступить перед святым монархом — но чуда не произошло. 25 августа Людовик умер, не дождавшись помощи. Сын его, Филипп III, перевёз во Францию останки пятерых своих родственников, включая отца и брата Жана Тристана. Люди встречали его со слезами на глазах. Прошёл слух, что исцелился больной ребенок, прикоснувшийся к гробу Людовика.

Через тридцать лет Людовик IX был канонизирован. К этому приложила все усилия его вдова Маргарита, а на окончательном решении настоял его внук Филипп Красивый. Впрочем, долгой и счастливой судьбы династии Капетингов это не обеспечило.