Мастер эстетики шока Луис Бунюэль

Юность

Луис получил религиозное воспитание, но вырос атеистом. По его воспоминаниям, веру в бога поколебали иезуитские рассказы о грядущем массовом телесном воскрешении. Какой смысл извлекать из могил миллиарды миллиардов покойников, недоумевал Луис. Идея подобного проведения Страшного суда казалась ему пугающей и абсурдной.

Позже Бунюэль придёт к следующей цепочке умозаключений. Реальность с Богом логична и предсказуема, а реальность без Бога — случайна и хаотична. Значит, в безбожной реальности не должно быть причин и следствий, события не связаны между собой, лишены логики. Это и есть сюрреализм, который режиссер в дальнейшем воплотил в своем творчестве.

Первый фильм

Дебютный фильм — «Андалузский пес» — Бунюэль снял в паре с университетским другом Сальвадором Дали. Муравьи, пожирающие руку, манипуляции бритвы с глазом… Подобные этим шокирующие сцены сменяли одна другую и, казалось, ничем не были связаны.

«Я обожаю сны, даже если это кошмары. Они полны знакомых и узнаваемых препятствий, которые приходится преодолевать. Но мне это безразлично. Именно безумная любовь к снам, удовольствие, ими порождаемое, без какой-либо попытки осмыслить содержание, и объясняет мое сближение с сюрреалистами. «Андалусский пес» родился в результате встречи моего сна со сном Дали. Позднее я не раз буду использовать в своих фильмах сны, отказываясь сообщить им хоть какой-то рациональный характер и не давая никаких разъяснений», — писал в воспоминаниях Бунюэль.

Как утверждал Бунюэль, во время просмотров в зрительном зале произошло два выкидыша. Группа возмущённых граждан потребовала от полиции немедленно запретить этот «неприличный фильм». Усиливая эффект и без того разорвавшейся бомбы, Бунюэль заявил в прессе, что «Андалузский пёс» — это «публичный призыв к убийству», и предложил на виду у всех сжечь негатив на площади Тертр, на Монмартре.

Парижские сюрреалисты приняли короткометражку с восторгом и приняли Дали и Бунюэля в свои ряды.

Формирование стиля

Программным фильмом Бунюэля считается фильм «Золотой век». В нем режиссер выдвинул те тезисы, которые в дальнейшем звучат во всех его картинах. Критика и высмеивание церкви, буржуазной морали, чиновничества звучали в каждой сцене. Режиссер снял картину всеобщего хаоса и разложения, в которой первосвященники превращались в скелеты, а человек, похожий на Христа, учтиво добивал участников оргии.

Картина вызвала негодование со стороны консервативной части общества. Была развёрнута кампания по полному запрету этого «порнографического» фильма, и вскоре он был запрещён, а все копии конфискованы. Его художественная значимость была заново открыта только в 1979 году.

Мексиканская жизнь

В 1930-е годы Бунюэль покинул родную Испанию, где к власти пришел Франко, и эмигрировал в США. В этой стране он не поставил ни одной игровой полнометражной картины. В Штатах режиссер занимался монтажом, дубляжом и уже не помышлял о съёмках собственного фильма, пока не получил предложение поставить кинокартину в Мексике.

Об этой латиноамериканской стране Бунюэль говорил своим друзьям: «Если я исчезну, ищите меня где угодно, только не там». Но именно там он задержался на 15 лет, сняв 20 фильмов. Творческий процесс шел так бурно, что иногда режиссер снимал по три картины в год.

Правда, в этот период он не всегда был честен с собой как художник. По его воспоминаниям, он старался сделать все эти мексиканские драмы, мелодрамы и комедии максимально пошлыми. Реальность в них утрирована и выхолощена, как в будущих латиноамериканских сериалах.

Возвращение в Европу

К началу 1950-х про Бунюэля почти забыли. Да и сам режиссер говорил, что собирается отказаться от съемок. Но в 1951-м он привез в Канны свой фильм «Забытые» о молодежной преступности. В пику популярным тогда итальянским неореалистам, проповедовавшим нищету как очаг добра и любви, испанец снял мексиканских подростков из нищих кварталов, которые убивали друг друга так просто и легко, словно убийство — это забавная игра.

После снятой в Мексике же «Попытки преступления» — о маньяке-убийце, который не успевает совершить ни одного преступления, так как его желания спешит исполнить его величество случай, — стало понятно, что Бунюэль вернулся. Фильм за фильмом — от «Назарина» и «Виридианы» до «Призрака свободы» и «Этого смутного объекта желаний» — он всё дальше уходил от пошлой действительности, всё глубже погружался в мир волнительных и таинственных сновидений.

Встреча Бунюэля с родной Испанией произошла в 1960-м. В ходе этой поездки режиссер познакомился с продюсером Густаво Алатристе, а в дальнейшем — еще и с продюсером Сержом Зильберманом и сценаристом Жан-Клодом Каррьером. Благодаря этим людям режиссер снял свои европейские хиты — «Дневник горничной», «Млечный путь», «Скромное обаяние буржуазии», «Призрак свободы» — и добился международного успеха.

Что все это значит?

Среди эпитетов, которыми кинокритики наделили Бунюэля, — «мистик», «левый анархист», «разрушитель мифов», «перебежчик из лагеря сюрреализма», «великий конструктор», «марксист», «якобинец», «гуманист», «весёлый пессимист», «глашатай раннего христианства».

На все вопросы, что же всё это может означать, Бунюэль отвечал примерно одно и то же: «Да что угодно»; или «Действительность многообразна, и для разных людей она может иметь тысячу разных значений»; или «Вступите в мир чудесного и неизведанного»; или «Весь наш мир — тайна». А на досуге забавлялся тем, что устраивал в кругу друзей сеансы телекинеза, силой мысли заставляя стол отрываться от пола и крутиться вокруг оси.

Личная жизнь

Критик буржуазной морали и церковных догм в своей жизни придерживался как раз тех самых норм. Его жена Жанна Рукар после смерти Бунюэля издала мемуары, в которых описала супруга как в высшей степени деспотичного и параноидально ревнивого собственника. Кстати, образ такого мужа часто появляется в фильмах Бунюэля.

В быту режиссёр поддерживал строгость и скромность: вставал в пять утра и ложился спать в девять, домашняя обстановка была подчёркнуто простой, а вместо кровати Бунюэль часто спал на деревянных досках под грубым одеялом. Он любил алкоголь, но предпочитал пить в простых барах.

Последний сон

«Об одном я грущу: я не буду знать, что произойдет в нашем мире после меня, ведь я оставляю его в состоянии движения, словно посреди чтения романа, продолжение которого еще не опубликовано. Мне кажется, что прежде люди не испытывали такого любопытства к тому, что будет после их смерти, во всяком случае, оно не было таким сильным. Ведь мир так медленно менялся. Признаюсь еще в одном: несмотря на всю свою ненависть к газетам, я хотел бы вставать из гроба каждые десять лет, подходить к киоску и покупать несколько газет. Я не прошу ничего больше. С газетами под мышкой, бледный, прижимаясь к стенам, я возвращался бы на кладбище и там читал бы о несчастьях мира. После чего, умиротворенный, засыпал бы снова под надежным покровом своего могильного камня», — писал в воспоминаниях Бунюэль.

31 июля 1983 года Бунюэль скончался в одной из клиник Мехико от цирроза печени. Тело было кремировано, урна с прахом осталась у вдовы, которая до конца своей жизни отказывалась рассказать о судьбе останков. Достоверно местонахождение праха Бунюэля неизвестно.