Матильда Кшесинская и Николай II: тайна балетного романа

Большинство легенд связано с романтическими отношениями, которые связывали молодую Матильду и будущего императора Николая II в 1890—1894 годах. Многие ведь до сих пор убеждены, что он вплоть до февраля 1917 года тайком навещал подругу по подземному ходу, соединяющему Зимний дворец под дном Невы с её особняком (!).

Судьбоносная встреча

Так что же на самом деле произошло между молодым наследником российского престола и юной Матильдой? Их знакомство состоялось 23 марта 1890 года во время выпускного экзамена в Петербургском Императорском театральном училище. На праздник прибыла, как и было заведено, вся императорская семья — Александр III с императрицей Марией Фёдоровной, наследником цесаревичем Николаем Александровичем и четыре брата императора.

Семнадцатилетняя Матильда старалась изо всех сил, исполняя паде-де из балета «Тщетная предосторожность». После спектакля происходило представление выпускников высоким гостям. Государь первым обратился к Кшесинской, сказав ей несколько похвальных слов. Если верить воспоминаниям балерины, написанным в конце 1950-х годов, Александр III тогда произнес пророческие слова: «Будьте красой и гордостью русского балета!».

Когда все перешли в столовую, Матильда и ещё двое лучших выпускников училища оказались за одним столом с императором. Наследнику он указал место рядом с Малей и, улыбаясь, произнёс: «Смотрите, только не флиртуйте слишком». Николай посмотрел на стоящую перед каждым прибором простую белую кружку и с улыбкой спросил девушку: «Вы, наверное, из таких кружек дома не пьёте?». С этой случайной фразы завязался непринужденный разговор. А когда прощались, стало ясно, что в их сердцах зародилось чувство взаимного увлечения.

Юная выпускница не спала всю ночь. Свои чувства она поведала дневнику: «Я не могла долго заснуть, перед моими глазами всё только что прошедшее. Но больше всего представлялся Н[аследник], он произвёл на меня редко приятное впечатление, я чувствовала, что он мне не на шутку понравился и не на один день».

Сдержанный по натуре Николай, вернувшись в Аничков дворец, кратко записал в дневнике: «Поехали на спектакль в Театральное училище. Были небольшие пьесы и балет. Очень хорошо ужинал с воспитанницами». Однако и он надолго запомнил день встречи с Кшесинской. Об этом, в частности, свидетельствует запись в дневнике Николая, сделанная два года спустя, 10 марта 1892 года: «В 8 час. отправился в Театральное училище… За ужином сидел с воспитанницами как прежде; только очень недоставало маленькой Кшесинской».

Роман набирает обороты

После того памятного вечера роман стал набирать обороты. Сначала случайные встречи на улице, затем свидания в романтической обстановке — на сцене и за кулисами деревянного Красносельского театра, который был специально построен для развлечения гвардейских офицеров во время летних лагерных сборов. Матильда уже была зачислена к тому времени в балетную труппу Императорских театров и регулярно участвовала в проходивших там два раза в неделю представлениях, включавших какую-нибудь веселую пьеску и балетный дивертисмент. Выступления начинающей танцовщицы имели шумный успех, а критики уже сравнивали Кшесинскую-вторую (Кшесинской-первой числилась её старшая сестра Юлия) с великой итальянской балериной Вирджинией Цукки.

Наследник появлялся на всех представлениях, бурно аплодировал. Особенно ему нравился танец Красной Шапочки из балета «Спящая красавица». В дневнике Николая Александровича появлялись всё новые записи: «10 июля, вторник: Был в театре, ходил на сцену»; «17 июля, вторник: Кшесинская-2 мне положительно очень нравится». «30 июля, понедельник: разговаривал с маленькой Кшесинской через окно». Сгоравшей от любопытства сестре Ксении Николай «под большим секретом» поведал, что у него теперь есть «друг» — балерина Кшесинская.

Однако их встречи, увы, были мимолетными и происходили в присутствии посторонних. И вот однажды поздним вечером 11 марта 1892 года (точная дата этого визита установлена нами по дневнику Кшесинской, хранящемуся в Центральном театральном музее имени А. А. Бахрушина), когда Матильда с сестрой Юлией были одни в родительской квартире, вошла горничная и доложила барышне, что пришёл их знакомый «гусар Евгений Николаевич Волков». Дверь отворилась, и вошёл… Николай. Девушка в первый момент растерялась, но быстро взяла себя в руки и пошла сказать прислуге, чтобы в её комнату никто не заходил. Вид у нее, казалось, совсем не подходил для свидания. Дело в том, что на глазу у Матильды вскочил ячмень, а на ноге красовался огромный чирей. Но повязка на глазу придала ей ещё большее очарование. Наследник пробыл в гостях больше двух часов, они пили чай и без умолку разговаривали обо всем. Цесаревич попросил, чтобы Матильда ему написала. Он сказал, что будет тоже писать, и даже обещал написать первым. Девушка показала Николаю его портрет, который она нарисовала, и тот ему очень понравился. Он выбрал несколько фотокарточек Кшесинской и попросил ему их прислать.

На следующий день девушке принесли записку. На визитке знакомым аккуратным почерком было выведено: «Надеюсь, что глазок и ножка поправляются… До сих пор хожу как в чаду. Постараюсь возможно скорее приехать. Ники».

Встречи и переписка становились всё более частыми.

«Милый, дорогой Ники, — писала Матильда, — твоё письмо получила сегодня утром, хотела тотчас же ответить, но не смогла, т. к. должна была пойти на репетицию… Я очень рада, что Ты просил меня писать Тебе чаще, тем более что этим я могу Тебе доставить удовольствие». В одном из писем Николай обратился к возлюбленной со словами Германна из «Пиковой дамы»: «Прости, небесное созданье, что я нарушил твой покой». Наследник очень любил ее роль в этой опере, в первом акте которой Кшесинская танцевала в костюме пастушки.

Кульминация романа

Теперь по вечерам Николай регулярно появлялся в квартире Кшесинских. Вместе с ним иногда приходили Михайловичи — сыновья великого князя Михаила Николаевича: Георгий, Александр и Сергей. Михайловичи пели грузинские песни, Матильда угощала всех шампанским. И всё бы хорошо, но обстановка мало подходила для интимных встреч. Кшесинская жила в квартире вместе с родителями и сестрой. Небольшая спальня девушек находилась рядом с кабинетом отца.

Тем не менее, зимой 1892−1893 годов к квартире Феликса Кшесинского почти ежедневно подъезжал в простых санках тщательно закутанный в башлык молодой офицер. Дневник Николая фиксировал хронологию любовных свиданий: «отправился к М. К., где ужинал по обыкновению и провел прекрасно время», «отправился к М. К.; провел чудесных три часа с ней», «…Уехал только в 12:30 прямо к М. К… Я был счастлив до крайности».

И вновь записи, уже более откровенные: «25 января 1893 г. Понедельник. Вечером полетел к моей М. К. и провёл самый лучший с ней вечер до сих пор. Нахожусь под впечатлением её — перо трясётся в руке». «27 января 1893 г. В 12 час. отправился к М. К., у которой оставался до 4 час. Хорошо поболтали, посмеялись и повозились».

Разумеется, связь наследника с балериной не осталась незамеченной. Хозяйка известного великосветского салона на Исаакиевской площади Александра Богданович поспешила занести в дневник пикантную петербургскую новость: «Она (Кшесинская. — А. К.) не красивая, не грациозная, но миловидная, очень живая, вертлявая… Цесаревич говорил этой «Мале», что упросил царя два года не жениться. Она всем и каждому хвалится своими отношениями с ним». Издатель влиятельной газеты «Новое время» Алексей Суворин грубовато фиксировал в феврале 1893 года: «Наследник посещает Кшесинскую и *** её. Она живет у родителей, которые устраняются и притворяются, что ничего не знают».

Императрица Мария Фёдоровна вначале была настроена против сближения сына с «танцоркой». Историк балета Денис Лешков в биографическом очерке о Кшесинской приводит любопытные подробности о «репрессиях» императрицы. В один прекрасный день к отцу Матильды явился некий флигель-адъютант и от имени матери-императрицы категорически предложил ему под каким-либо благовидным предлогом не принимать в дом цесаревича. «Исход был найден, и санки-одиночки заменились каретой с опущенными шторками, которая, подкатив к безлюдному плацу на набережной Крюкова канала… останавливалась и стояла, иногда весьма долго, пока не являлась молодая дама под густой вуалью».

Император же вообще не придал всей этой любовной истории особого значения. Позднее смягчилась и императрица, не сомневаясь, что ее «Ники» достаточно серьёзен и ответствен, чтобы позволить своему увлечению зайти слишком далеко. И «репрессии» прекратились.

Особняк для влюблённых

Чтобы несколько разрядить обстановку, Матильда решила жить самостоятельно. В конце зимы 1893 года Кшесинская стала хозяйкой небольшого уютного особняка на Английском проспекте, дом 18. Особняк был двухэтажный, прекрасно обустроенный, имел небольшой сад, обнесённый высоким забором. По стечению обстоятельств, одним из прежних владельцев дома был дядя императора Александра III, великий князь Константин Николаевич, который, оставив законную супругу, открыто жил здесь со своей гражданской женой балериной Анной Кузнецовой.

Николай побывал на новоселье у сестёр Кшесинских и остался доволен новым домом: «20 февраля. Суббота, — пишет он в дневнике. — В театр не поехал, зато отправился к М. К. и отлично вчетвером поужинали на новоселье. Они переехали в новое жилище — уютный домик-особняк в два этажа. Комнаты отделаны очень хорошо и просто, но надо ещё пополнить кое-что. Очень приятно иметь отдельное хозяйство и быть независимым. Засиделись опять до 4 час.». Теперь влюблённым уже ничто не мешало. Наследник обыкновенно приезжал к ужину. С Матильдой он чувствовал себя свободно, забывая о придворных условностях. Как-то вечером гости застали его за необычным занятием. Вооружившись какой-то корзинкой и нацепив на голову платочек, будущий самодержец всероссийский увлеченно исполнял своеобразную пародию на танец Кшесинской из «Спящей красавицы», пытаясь при этом изобразить одновременно и Красную Шапочку, и Волка. Вскоре после переезда наследник подарил Матильде свою фотографию с надписью «Моей дорогой пани», как он часто называл возлюбленную.

Позднее родилась легенда, будто цесаревич предлагал балерине руку и сердце, но Матильда якобы отказалась принять такую жертву. На деле Николай Александрович никогда не забывал о предстоящем ему «царском служении» и отдавал себе отчёт, что дистанция между ними непреодолима. Ещё в 1891 году он признавался другу: «Мне ужасно хочется жениться, ощущается потребность свить и устроить свое гнёздышко». Он уже выбрал себе и будущую подругу жизни — гессенскую принцессу Алису. Когда весной 1894 года было объявлено об их помолвке, Николай сразу же рассказал ей о своих отношениях с Матильдой. Внучка королевы Виктории оказалась на высоте, заявив, что прощает его: «Что прошло, то прошло и никогда не вернётся… Я люблю тебя даже сильнее с тех пор, как ты рассказал мне эту историю».

Конец балетного романа

Окончательный разрыв с Матильдой произошёл ещё раньше. Последнее свидание с Николаем на Волконском шоссе оказалось на редкость грустным. Она приехала из Петербурга на карете, он прибыл верхом из военного лагеря. «Что бы со мной в жизни ни случилось, встреча с тобой останется навсегда самым светлым воспоминанием моей молодости», — сказал, прощаясь, наследник. Всадник уже скрылся вдали, а она всё стояла на обочине и с тоской смотрела ему вслед.

В прощальном письме наследник разрешил Матильде обращаться к нему в любое время и с любыми просьбами. Цесаревич распорядился купить для Кшесинской особняк на Английском проспекте за сто пятьдесят тысяч рублей.

Есть свидетельства, что Кшесинская в 1894 году сделала отчаянную попытку помешать браку Николая и Алисы. Она написала анонимное письмо невесте возлюбленного, описав в нём подробно свои отношения с её будущим мужем. Матильда также пыталась опорочить в глазах невесты и самого Николая, утверждая, «что он больной, чтобы за него не выходила замуж». Александра Фёдоровна реагировала достаточно хладнокровно, ведь в письме не было для неё ничего нового.

До конца своей долгой жизни — а прожила Кшесинская 99 лет и умерла в Париже в декабре 1971 года — она сохраняла память о своём «Ники». Хотя в её жизни было ещё двое блестящих мужчин: великий князь Сергей Михайлович, не только возлюбленный, но и преданный друг, и великий князь Андрей Владимирович, кузен Николая II, отец её сына Володи, в 1921 году, уже в эмиграции, ставший мужем Кшесинской. В особняке балерины на Петроградской стороне на почётном месте всегда стояли фотографии молодого императора, бережно хранилась форменная гусарская фуражка, а в спальне висел его большой портрет в драгоценной раме с дарственной надписью. На первом подарке Николая — золотом браслете с крупным сапфиром и двумя большими бриллиантами — она выгравировала две особенно дорогие и памятные даты: их первой встречи и его первого приезда к ней домой — 1890−1892.

Матильда Кшесинская: «Мои близкие отношения к старому правительству давались мне лёгко: оно состояло из одного человека. А что же я буду делать теперь, когда новое правительство — Совет Рабочих и Солдатских Депутатов — состоит из 2000 человек?!»

Как личную трагедию восприняла Кшесинская известие об ужасной гибели императора и всей его семьи. Спустя почти полвека Матильда вспоминала о нём: «Я не раз говорила ему, что он не сделан ни для царствования, ни для той роли, которую волею судеб он должен будет играть». Возможно, когда престарелая дама писала эти строки своих мемуаров, она с горечью думала, что участь её возлюбленного могла стать иной, если бы он все же решился пожертвовать короной ради простого человеческого счастья.