Мертвое золото: праздник для эдинбургских хирургов, страшилка для шотландских детей

Но сначала небольшой экскурс во времена, о которых пойдет речь (благо в редакции завалялся учебник истории). В начале XIX века начался массовый исход ирландцев с их родных земель. До Великого голода, который скосит четверть населения страны, еще оставалось два десятка лет, но экспансия англичан уже в полной мере отразилась на жизни простых ирландцев.

Непомерные налоги и уменьшение земельных наделов усложнили и без того несладкое существование людей, зависевших от прихотей природы. Поэтому наиболее предприимчивые ирландцы, вместо того чтобы молиться в церкви об урожае, дали деру.

Самые отважные набивались в корабли (позднее были прозваны «плавучими гробами»), державшие курс на недавно изобретенные американские берега. Более осмотрительные и ленивые предпочитали Шотландию, которая хоть и являлась частью Королевства Великобритании, но ухитрялась сохранять независимость от английского ига.

— Эй, посторонись, чего рот разинул? — прикрикнул мясник, толкавший тачку со свиными головами, на зазевавшегося молодого человека. От грубого окрика тот вздрогнул, но, чуть подвинувшись, вновь принялся восхищенно озираться по сторонам. «Вот это город!» — думал Уильям Бёрк, оглядывая толстые стены Эдинбургского замка, у подножия которого шла оживленная торговля. За двадцать пять лет жизни Бёрк ни разу не уезжал дальше соседней деревни в родной Ирландии. Но в последнее время жить им с женой да еще с двумя ребятишками на те гроши, что приносил урожай, стало совсем невмоготу. Вот жена и велела ему поехать на заработки. Мол, в Шотландии любят крепких и трудолюбивых ирландцев, для них всегда работа найдется. Тем более сейчас, когда по всей стране роют широкие и глубокие каналы.

— Посторонись, ирландский голодранец! — На этот раз Уильяма подвинул зеленщик с двумя корзинами в руках.

Бёрк пропустил зеленщика, но с удовольствием плюнул ему вслед. И как все сразу понимают, что он ирландец? Сдвинув брови, Бёрк пошагал в ту сторону, где, согласно его ирландской интуиции, должен был быть какой-нибудь трактир. «Промочу горло, а заодно узнаю про работу», — решил Уильям, шаркая ногами по мостовым Эдинбурга. «И ничего нет хорошего в этой Шотландии. Вот только деньжат заработаю и обратно к жене вернусь», — рассуждал Бёрк, подходя к пабу «Последняя капля». Заказав пирог с мясом и пинту пива, Уильям уселся за стол и стал наблюдать за посетителями. Вскоре за соседним столиком расположились двое бедно одетых мужчин, по виду ровесников Уильяма. Стоило посетителям заговорить, как Бёрк с радостью признал в них ирландцев и уже через час пил с новыми знакомыми за лучшую жизнь в Шотландии. А еще через три часа почтовая карета везла троих собутыльников вглубь страны — оказалось, новые знакомые Бёрка знают место, где нанимают на рытье каналов. Совсем скоро они станут богачами!

— Маргарет, твой ирландский дружок пришел! Не иначе как соскучился.

В последние месяцы у владельца меблированных комнат и небольшого паба Лога Лейрда появилась привычка подшучивать над супругой, когда к нему в заведение наведывался постоянный клиент — щеголеватый ирландец Уильям Хэйр. Лог видел, что Маргарет приглянулась Хэйру, и это его порядком веселило. Поначалу Маргарет не прочь была посмеяться вместе с мужем, но недавно, к собственному смущению, стала замечать, что ждет приходов мистера Хэйра и, если он не появляется больше двух дней, начинает грубить супругу и подругам. Вот и теперь, услышав слова мужа, кричавшего с лестницы, Маргарет, начавшая было расстегивать платье перед сном, поспешно привела себя в порядок и даже смочила виски одеколоном.

— Мистер Хэйр, чем обязаны такой чести? Не иначе соскучились! — повторила слова мужа Маргарет и тут же смутилась, будто сказала что-то неприличное. Она хотела было поставить кружку с пивом перед Хэйром и отойти к стойке, но ирландец ее остановил.
— Посидите со мной, Маргарет. Я вам расскажу какую-нибудь историю.

Польщенная Маргарет проворно опустилась на скамью рядом с Хэйром.
— Да вы только и знаете рассказывать, какие ирландцы простаки, — кокетливо пожурила Маргарет Хэйра.
— Но это правда. Они снуют по Шотландии в поисках заработка и уверены, что можно нажить состояние, копая каналы или занимаясь другой грязной работой. Конечно, я не хочу их осуждать, сам таким был, но все же…

Маргарет внимательно слушала высокомерные рассуждения Хэйра и думала, что он куда интереснее ее мужа. Ирландец высокий, у него острые черты лица, интересная прическа, а галстук и брюки такие богатые, будто он… поэт! Маргарет была неравнодушна к творчеству Вордсворта и нередко заглядывалась на его изображение, напечатанное в сборнике стихов.

В тот вечер Уильям Хэйр покинул паб довольным. Эта Маргарет действительно недурна, и, что еще важнее, ее муж, похоже, не отличается крепким здоровьем. Насвистывая веселый мотивчик и постукивая изрядно потрепанной тростью по тротуару, Хэйр пошел по своим делам.

Знакомство

Последний раз Бёрк был в Эдинбурге почти десять лет назад, когда приехал из Ирландии, в 1817 году, и ему противно было вспоминать, каким он был наивным. «Заработаю кучу денег, рыть­е каналов меня обогатит! Ага, как же!» — думал Уильям, тяжело шагая и спотыкаясь под грузом сумок, которыми его обвесила Хелен. Любовница между тем широким легким шагом шла в десяти метрах впереди Бёрка, время от времени оборачиваясь и поторапливая его. Наконец она остановилась перед невзрачной дверью, на которой висела дощечка с надписью «Комнаты под сдачу, чистые, недорого».

— Это то, что нужно! — уверенно воскликнула Хелен и изящным движением толкнула дверь. Изящности ей было не занимать, именно этим она и привлекла к себе Бёрка еще во время его работы землеройкой. Они вместе уже почти восемь лет, и какие только профессии не перепробовал Уильям за это время! И хоть бы что принесло ему денег… Сначала все ушло на новую одежду, а потом появилась красотка Хелен, которую тоже нужно было содержать (о семье эти десять лет Бёрк старался не вспоминать). Теперь вот Хелен потребовала переезда в Эдинбург. Говорит, что только здесь настоящая жизнь и настоящие деньги.

Высокий мужчина с причудливо завязанным, но выцветшим галстуком высокомерно оглядел вошедших.
— Чего угодно? — нелюбезно поинтересовался он. — Я Уиль­ям Хэйр, владелец заведения. Предупреждаю сразу: еды сегодня вечером не предвидится. Маргарет, моя жена, заболела. Так что милости просим.
— А мы и не голодные. — Хелен с интересом разглядывала обстановку. — Хотели снять комнату. Подешевле. Кстати, моего мужа тоже зовут Уильям. И он тоже ирландец.

Бёрк, заметив, как вытянулось лицо владельца заведения, про себя посмеялся: будешь знать, как нос от земляков воротить. Хелен поднялась на второй этаж по скрипучей узкой лестнице, а Бёрк занял место за стойкой и попросил пива. Помолчав, он протянул:
— Да… Помню, когда впервые сюда приехал, все глазел на замок на горе и думал, как деньжат подзаработаю. Как ребенок малый был.

Хэйр с интересом посмотрел на Бёрка. Помедлив немного, он не выдержал и, приосанившись, начал вещать:
— Эти восторженные сосунки, снующие туда-сюда по улицам Эдинбурга…

Когда Хелен спустилась вниз, чтобы позвать Бёрка, она застала двух мужчин за оживленной беседой. Так познакомились самые известные в Шотландии убийцы.

Сделка с хирургом

— Как это нет тела?! Вскрытие завтра утром, а тела нет?! И что прикажешь вскрывать?!

Доктор Роберт Нокс волчком носился по столовой собственного дома: лысина блестела от проступившего пота, редкие волосы по бокам головы растрепались, на высоком лбу пульсировала вена, а густые черные брови превратились в одну длинную бровь, походившую на гусеницу. В данный момент лучший хирург Великобритании выглядел устрашающе и комично одновременно.

Но несчастному студенту, принесшему преподавателю плохую весть и жавшемуся в углу столовой, было не до смеха. Он прекрасно понимал чувства хирурга, для которого свежий труп был прекрасным учебным пособием и приближал к разгадке великой тайны устройства человеческого тела. Поэтому нет ничего удивительного в реакции Нокса: он так надеялся получить тело казненной утром женщины и только что узнал, что оно досталось его главному конкуренту, профессору Александру Монро.

Чаще всего «учебный материал» доставляли в анатомический театр прямо с виселицы. К величайшему сожалению преподавателей анатомии, смертные приговоры приводились в жизнь не так часто, как им хотелось бы. Прежде Нокса выручали «охотники за телами», пробиравшиеся на кладбища под покровом ночи и вскрывавшие свежие могилы. В отличие от принципиального профессора Монро, доктор Роберт Нокс не брезговал незаконно приобретенным материалом. Он был одержим своей работой и готов был пойти на все, чтобы его лекции были самыми зрелищными и познавательными в Эдинбурге.

Однако последние пару лет правительство затеяло серьезную борьбу с «охотниками», и теперь регулярно проводившиеся вооруженные ночные рейды по кладбищам перекрыли Ноксу последний канал добычи тел для вскрытия.

— Доктор, к вам пришли двое. Говорят, это срочно. — Материализовавшийся на пороге столовой дворецкий спас студента от очередной порции проклятий, которые хотело обрушить на его голову разгневанное светило хирургии.
— Ну что еще?! Не видите, я занят! Ладно, спускаюсь. Если это торговцы чудодейственным зельем, я им мозги вышибу!

Рядом с дверью стояли двое. Один — среднего роста и крепкого телосложения сутулый мужчина с выпиравшими надбровными дугами. Второй — бледный, высокий, сухощавый господин, белки глаз с желтоватым оттенком. Возможно, у него проблемы с печенью. Бросив на незваных гостей беглый взгляд, Нокс буркнул:
— Что нужно? У меня мало времени!

От такого приема коренастый заметно занервничал, а высокий, опершись на трость, уверенно заговорил:
— Мы думаем, что у нас есть то, что вам нужно, доктор Нокс.

Врач мгновенно потерял интерес.
— А, все-таки зелье. Валите-ка отсюда подобру-поздорову, ирландцы!

Высокий тип поморщился, будто проглотил пилюлю, но продолжил говорить:
— Меня зовут Уильям Хэйр, а это мой друг Уиль­ям Бёрк. Я содержу небольшой пансион на улице Уэст-Порт, и сегодня… — внезапно Хэйр понизил голос, — у меня умер постоялец. Тихо умер, незаметно. Старик, еще с Наполеоном воевал. Родственников у него нет, один-одинешенек, хоронить некому. Я и подумал: может, вы… возьмете?

Хэйр еще не договорил, а глаза у Нокса уже зажглись. Удивительная удача! Тем вечером доктор засыпал с умиротворенной улыбкой, ведь в его лаборатории лежал отменный «материал». А Бёрк с Хэйром стали богаче на семь фунтов, на которые могли жить припеваючи месяца три.

Сделка с дьяволом

Три месяца пролетели незаметно, а поблизости, как назло, никто не умирал. Особенно Бёрк с Хэйром ждали кончины старика Джозефа, снимавшего комнату у Хэйра. Старик, кажется, болел всеми известными человечеству болезнями, но при этом упорно не желал отдать концы. Как-то вечером за очередной кружкой пива Хэйр поделился с Бёрком своим давно созревшим планом относительно дальнейшей судьбы жильца.
— Ты что, ополоумел?! — закричал было Бёрк, но, увидев, что несколько посетителей в другом углу зала удивленно уставились на него, перешел на шепот: — Хочешь поболтать ногами в воздухе? Я еще не готов к встрече с виселицей!

Бёрк перевел дух, сделал большой глоток пива, а Хэйр тем временем продолжал обрабатывать друга:
— Ты только подумай, сколько денег нам отвалит доктор! Хватит и вам с Хелен, и нам с Маргарет. Или тебе охота снова копать каналы? А что до старика Джеймса, так он мучиться не будет, гарантирую. Напоим его виски до беспамятства — он и пикнуть не успеет! Гуманизм!

Уильям с сомнением посмотрел на друга. Конечно, рыть каналы не хотелось. А ведь старик Джеймс и правда очень болен. Ну проживет он на неделю меньше положенного, разве ж ему от этого хуже станет? Той же ночью, когда за последним посетителем закрылась дверь, Хэйр и Бёрк прихватили бутылку виски и поднялись в комнату старика Джеймса.

Скандал в анатомическом театре

Доктор Роберт Нокс устало опустился в свое любимое кресло, обивка которого частично протерлась. Голова гудела, ноги налились свинцовой тяжестью. Ну и денек выдался… Утром у него было прекрасное настроение: целая толпа студентов-медиков пришла посмотреть, как он проводит очередное вскрытие. Надо признаться, за последний год Нокс стал популярен как никогда. Неудивительно, ведь у него не переводились трупы для вскрытия, в то время как профессор Монро был вынужден довольствоваться редкими повешенными.

Все шестнадцать трупов, которые Нокс препарировал за последний год, были доставлены ему теми двумя парнями, Бёрком и Хэйром. Доктор никогда не задавал вопросов о происхождении тел, хотя догадаться было нетрудно. В конце концов, он чертовски хороший врач и легко может определить смерть от удушения. Он не хотел брать на себя роль судьи, тем более что без этих трупов невозможно дальнейшее продвижение науки.

И все бы ничего, если бы не сегодняшнее происшествие. Нокс проводил вскрытие юноши, явно имевшего отклонения в развитии. Стоило ему добраться до брюшной полости, как с трибун послышалось восклицание: «Да это же дурачок Джими!» Нокс вскинул голову и увидел, что несколько студентов оживленно переговариваются, а у одного из них в руках бумажка. Нокс знал, что это за бумажка: сегодня утром он видел ее несколько раз по дороге от дома до анатомического театра. На ней изображен характерный профиль с оттопыренной нижней губой и крупными буквами написано: «Разыскивается Джеймс Уилсон».

Доктор надеялся, что студенты уймутся, однако зачинщик стал передавать бумажку по рядам, повторяя: «Это дурачок Джими! Его мать заявила о пропаже!» Впервые в жизни Роберту Ноксу пришлось прервать вскрытие и распустить разбушевавшихся студентов. Не дожидаясь, пока они заявят в полицию, Нокс отрезал у тела юноши конечности и голову, а затем снял с лица кожу, чтобы даже родная мать не узнала Джими.

Полиция так и не нагрянула. Но теперь это лишь вопрос времени — Нокс знал, что ходит по краю. Доктор сделал большой глоток вис­ки, чтобы как-то успокоить сердцебиение. Нужно затаиться. Двое проходимцев обещали ему еще одно тело через две недели, пусть оно станет последним. Он не собирается ставить под угрозу свою врачебную практику.

Последняя жертва

Схема убийств уже была отработана Бёрком и Хэйром до автоматизма. Они знакомились с потенциальной жертвой чаще всего на улице. Узнав, что их собеседник один-одинешенек в этом жестоком мире, предлагали ему поужинать и переночевать в их уютном доме.

Чаще всего для убийства достаточно было немного придушить жертву: приятели выбирали самых слабых, преимущественно женщин и стариков, с которыми можно было справиться без шума. Хелен и Маргарет знали о «работе» своих мужей и вполне ее одобряли. Впервые за долгое время у них появились настоящие большие деньги!

Постепенно Хэйр с Бёрком расслабились. Их никто не ищет, никто не подозревает. Ну да, по всему Эдинбургу расклеены бумажки с портретами пропавших, а толку-то? Друзья и не заметили, как обнаглели. Они начали убивать тех, кого могли хватиться, а в случае с Джими и вовсе оплошали. Забыли, что у него есть мамаша, которая каждый вечер шныряет по улицам в поисках своего дурачка сына. Но впредь они будут аккуратнее.

Вот, например, сейчас в одной из комнат на втором этаже отдыхает пожилая женщина Марджори Дочерти. Осталось только подождать, когда съедут двое других жильцов — молодая супружеская пара. Ни Бёрку, ни Хэйру не хотелось навлечь на себя подозрения излишне прыткой Энн Грей и ее мужа-здоровяка.

Проводив Греев, Хэйр сделал знак жевавшему пирог Бёрку, и тот, вытерев рот, пошел за другом. Не обнаружив Марджори в ее комнате, дельцы занервничали. Но тут из-за соседней двери послышался голос:
— Мальчики, вы не против, если я посплю в комнате Греев? У них кровать мягче.
Губы Хэйра растянулись в улыбке:
— Ну что вы, миссис Дочерти, все для вас! Может, немного виски перед сном?

Находка

— Пойдем, Энн, дались тебе эти чулки!
— Но это лучшие мои чулки, и я не хочу, чтобы они достались одной из этих двух женщин, неприятных до жути.

Грей только выразительно закатил глаза и последовал за супругой. Стоило тащиться вчера вечером к ее родственникам на другой край Эдинбурга, чтобы сегодня вернуться в пропахшие плесенью меблированные комнаты за какими-то чулками! Энн ловко увертывалась от повозок, которых было предостаточно на утренних улицах Эдинбурга, и Грею ничего не оставалось, как поторопиться, чтобы не потерять жену из виду. Когда они отворили дверь меблированных комнат Хэйра, им показалось, что дом вымер. Энн жестом приказала Уильяму не шуметь: ей не хотелось снова общаться с хозяевами. Лучше уж она тихо проберется в их с мужем бывшую комнату и заглянет под кровать, где наверняка обнаружит чулки. Пока Энн, крадучись, поднималась по лестнице, Грей скучающим взглядом обвел небольшое питейное заведение, в уме прикидывая планы на день.

Его размышления прервал дикий крик жены, раздавшийся со второго этажа.

Следствие

Тем же днем супруги Грей заявили в полицию о своей находке — трупе женщины под кроватью, сообщив также, что в доме они столкнулись с любовницей Бёрка, Хелен, которая предлагала им десять фунтов за молчание. Однако, когда представители закона прибыли в жилище семьи Хэйр, они не обнаружили там ничего подозрительного. Решено было также обыскать дом доктора Нокса. Там, в подсобке, и было найдено тело миссис Дочерти.

Хэйр с женой, Бёрк с любовницей и доктор Нокс были немедленно взяты под арест. Правда, дам и доктора Нокса вскоре освободили за неимением доказательств их вины. К началу судебного процесса в камере остались только Хэйр и Бёрк. Друзья договорились отрицать свою вину до последнего, тем более что, в сущности, улик у следствия почти не было. Однажды вечером тюремный охранник отвел Хэйра в другую камеру, где, брезгливо озираясь по сторонам, его ожидал лорд-адвокат Шотландии.

— Мистер Хэйр, я предлагаю вам сделку, выгодную для вас во всех отношениях. Вы выступите на процессе как свидетель по делу об убийствах, совершенных мистером Уильямом Бёрком, что снимет с вас подозрения и обеспечит свободу. Я понимаю, что прошу вас предать друга, но иного выхода у вас нет. Так что подумайте.

Хэйр думал недолго.

Последствия

Уильям Бёрк был публично повешен по обвинению в 16 убийствах 28 января 1829 года в Эдинбурге.

Затем его тело было доставлено в анатомический театр и вскрыто профессором Монро. Последний прилюдно обмакнул перо в кровь Бёрка и записал в небольшой книжке: «Эти слова писаны кровью Уильяма Бёрка, повешенного в Эдинбурге. Кровь взята из черепа». Сама книжка была обтянута кожей, снятой с Бёрка. И книжка, и скелет Бёрка до сих пор находятся в открытом доступе в Королевском колледже хирургов в Эдинбурге.

Уильяму Хэйру и его жене Маргарет удалось скрыться от разгневанной толпы, настроенной на самосуд. Возможно, супруги переехали в Лондон: в большом городе легко затеряться. Хелен вернулась к родителям и зажила скучной и спокойной сельской жизнью. Доктор Роберт Нокс хоть и не лишился врачебной практики, но потерял уважение коллег и студентов и был вынужден также уехать в Лондон, где писал популярные статьи о медицине под псевдонимом и еще более популярные книги о рыбалке.

А теперь, многоуважаемый читатель, сделаем выводы из этой поучительной истории — зря, что ли, ты ее читал? Вывод первый: не убий. Вывод второй: покупай трупы только у уважаемых поставщиков, имеющих лицензию на розничные продажи. Вывод третий: если в незнакомом городе или темном переулке к тебе привязалась подозрительно дружелюбная компания, интересующаяся, есть ли у тебя родственники, отвечай, что живешь в дружном цыганском таборе, в котором все поголовно увлекаются кровной местью.