Новая Сербия в степях Дикого поля

Империя Габсбургов: славянский вопрос

Начиная с XVII века, когда в состав Австрийской монархии стало входить всё больше земель, населённых южными славянами, многие из которых исповедовали православие, религиозный и национальный вопрос становится для императоров всё более значимым. Сербы, македонцы, валахи, болгары и другие этносы, проживавшие на Балканах и нуждавшиеся в защите Вены, находились на особом положении. Монархи активно привлекали их для военной службы по охране границ с Османской империей. Граничары или «гранычары» освобождались от налогов и не подвергались притеснениям по этноконфессиональному признаку, обязуясь взамен верой и правдой служить престолу. Однако перемены, произошедшие в Центральной Европе в первой половине XVIII века, отразились и на судьбе балканских народов в Австрии: после начала войны за Австрийское наследство пандуров начали активно привлекать к службе в армейских частях и операциях на передовой.

С одной стороны, это прославило отвагу и ловкость «австрийских казаков», а с другой, привело к расформированию военных границ, на которых служили тысячи граничар. Весомыми факторами к принятию такого решения стали успокоение после целой череды войн турецкого направления и ухудшение экономического положения самой империи, лишившейся богатой и населённой Силезии. Не стоит забывать и о том, что эти территории были переданы в ведение мадьярских комитетов — в благодарность за спасение Трона во время прошедшей войны. Отныне те из славян, кто не хотел или не мог записаться в пандуры и гусары, численность которых регулировалась своего рода реестровыми списками, рисковали быть ассимилированными венгерским и немецким населением, имевшим больше прав и привилегий, что стало источником напряжения в отдельных областях австрийской державы. Одновременно с фактическим упразднением значительной части граничарских служб происходило сближение Австрийской и Российской империй: власти последней решили использовать «славянский вопрос» в своих целях. Так родился проект Новой Сербии.

Малороссия — неспокойная окраина империи

У русского правительства был свой резон в привлечении вчерашних пограничников на русскую службу. Во-первых, дело сулило определённые политические выгоды, так как императрица Елизавета Петровна выступала как защитница всех православных, даже если они были подданными другого монарха, при этом связи с балканскими народами должны были упрочиться, а в Австрии у русских появлялся ещё один рычаг применения своего влияния. Во-вторых, территория Левобережной Украины, закреплённая за Россией и признанная Польшей по результатам подписания Вечного мира 1686 года, несмотря на все усилия Петербурга, оставалась постоянным источником проблем и настоящей головной болью как для военных, так и для гражданских властей. Дело в том, что на Украине действовали сразу несколько активных участников, каждый из которых стремился урвать для себя как можно больше. Помимо русского правительства в регионе ещё существовала Гетманщина, правители которой держались за свою автономию и привилегии изо всех сил. Польские магнаты, в свою очередь, регулярно совершали настоящие набеги на русские территории, грабя местное населения и принимая у себя дезертиров и беглых крестьян, что было строго запрещено пятой статьёй Вечного мира, однако призвать шляхтичей к ответственности было фактически некому. Ситуация была тем сложнее, что граница между Россией и Польшей существовала только на бумаге — для её демаркации на местности было необходимо соизволение Сейма, в чём были совсем не заинтересованы местные аристократы, пользующиеся неопределённым статусом отдельных территорий в своих целях.

Как ни странно, но турки, из-за набегов которых формально и пригласили сербов (русский посол в Вене Бестужев-Рюмин горячо убеждал в этом Марию Терезию), хотя и были бы рады разбойничать, но памятуя о недавней войне 1736−1739 годов, старались соблюдать мир и не провоцировать новую эскалацию, тем более что Россия и Австрия могли выступить против Стамбула общими силами, чего справедливо опасался султан. Крымские татары в то время, хотя и досаждали русским границам, представляли куда меньшую угрозу, чем поляки и гайдуки, скрывавшиеся на их территориях. Формально король Август III не имел никакого права вмешиваться в частные дела панов, так что решение проблемы в этом неспокойном регионе русскому правительству пришлось взять на себя. Бестужев-Рюмин сумел убедить австрийское правительство разрешить переход сербов на русскую службу и их переселение, так как в противном случае тысячи лишённых своих прав и свобод сербов могли перейти на службу к туркам и начать тревожить границу, которую совсем недавно охраняли.

В 1750 году в Австрию были отправлены русские эмиссары-сербы, которые начали агитацию среди бывших граничар. В мае 1751 года к русскому посланнику тайно прибыл австрийский полковник Иван Хорват (вопреки собственной фамилии, тоже серб) и пообещал перейти на русскую службу, приведя с собой целый гусарский полк. Хорват, обладавший дипломатическим тактом, умением находить подход к людям и не испросивший на создание полка ни гульдена, расположил к себе Бестужева-Рюмина, а после и императрицу. Казалось, что в его лице Российская империя нашла себе верного союзника и друга. 13 июля 1751 года Елизавета Петровна учредила Новую Сербию, выделив для неё обширные земли на правом берегу Днепра на границе с Польшей и Гетманщиной (на территории совр. Кировоградской области Украины), Иван Хорват стал русским генерал-майором, а уже 10 октября того же года в Киев прибыла первая команда поселенцев во главе с самим Хорватом. Вопреки ожиданиям, на Украину прибыло лишь 276 человек, причём только 107 из них были военными, однако Хорват не только получил подтверждение своим полномочиям, но и был с большим торжеством встречен в Петербурге, где совершенно очаровал императрицу, пожаловавшую ему и его свите 6 тысяч рублей единовременно и 10 тысяч рублей жалования ежегодно. Так началась история русской Сербии.

Иван Хорват — новосербский деспот

Всё шло своим чередом: Хорват отчитывался о всё новых и новых партиях сербов, прибывавших на русскую службу, несмотря на козни австрийцев и поляков, а казна исправно выделяла деньги для новоприбывших. Более того, генерал Хорват оказался человеком весьма деятельным и сначала пожелал основать монастырь, а после принялся строить крепости и форты на подведомственных землях. За отличия по службе Хорват был произведён в генерал-поручики, а состояние его росло ни по дням, а по часам. Вся Новая Сербия была разделена на полки и роты — конные гусарские и пешие пандурские, причём каждое подразделение имело свою «зону ответственности» — полосу земли, которую они были обязаны охранять и защищать, всего около 200 километров по фронту и 20−30 километров в глубину. Ставка Хорвата расположилась в Новомиргороде, а главным опорным пунктом была крепость святой Елизаветы, находившаяся в ведении Новослободского казачьего полка. Казалось, что поток переселенцев не иссякает, а на месте ненадёжных запорожских станиц (с территорий, вошедших в состав Новой Сербии было переселено 3200 казаков с семьями) появятся городки и крепости ветеранов-граничар, которые точно сумеют обеспечить мир и покой на этих землях. Но, как это часто бывает, реальность оказалась куда прозаичней.

Едва Иван Хорват взялся за дело, как в Петербург тут же полился поток жалоб на новоиспечённого генерал-майора, его приближённых, да и всех сербов. Местное население было недовольно самоуправством пришельцев, тем более что казакам приходилось нести службу на их территориях, а после и помогать строить шанцы и крепости. Шляхта сетовала на участившиеся грабежи и нападения, а Турция и вовсе прибегла к военным приготовлениям, опасаясь обострения ситуация на Украине. Одновременно с этим на самого Хорвата жаловались как власти в Киеве, так и сами сербы, македонцы, болгары, валахи и особенно черногорцы, оказавшиеся на положении людей второго сорта. 29 мая 1753 года из-под юрисдикции Хорвата были выведены полки Шевича и Прерадовича, которым было указано селиться восточнее, от Бахмута до Лугани — эти земли были названы Славяносербией, а полковники переподчинены непосредственно Военной коллегии. Тем не менее Хорвату удавалось уходить от ответственности, несмотря на то что количество жалоб на него не уменьшалось, а только росло. Секрет его успеха оказался прост: генерал не стеснялся делиться нажитым добром с влиятельными людьми, так что на его «шалости» закрывали глаза, а бригадир Муравьёв — комендант крепости св. Елизаветы и «сосед» Хорвата даже был отрешён от должности за жалобы на всесильного серба. Даже невозможность выставить хотя бы один боеспособный полк — главный критерий эффективности военного организатора — Хорват маскировал опасным положением на границах и готовящимся нападением турок и крымчаков.

Впрочем, в конце концов уйти от преследования Хорвату не удалось: уже при Екатерине II началось следствие по делу о сербских военных поселениях, в ходе разбирательств по которому вскрылись злоупотребления Хорвата и его приближённых. Из всего населения Новой Сербии доля собственно сербов оказалась всего 3,7%, считая стариков, женщин и детей (1,8 тысяч из 50 тысяч населения), а число беглых крестьян, осевших под видом поселенцев — значительным. Боеспособность пандурских и гусарских полков была поставлена под сомнение, а общий ущерб, нанесённый Хорватом казне, был оценен в 700 000 рублей — астрономическая по тем временам сумма! Стало ясно, что средства, выделенные на постройку монастырей, храмов, крепостей, обмундирование войск и так далее, шли по большей части в карман к самому Хорвату. По приговору военного суда 1 декабря 1764 года, Иван Хорват был приговорён к смертной казни, заменённой на ссылку в Вологду с лишением всех регалий и конфискацией имущества.

Какова же была судьба Сербского проекта после удаления от дел Хорвата? В 1764 году Новая Сербия была преобразована, а территория Славяносербии вошла в состав вновь созданной Новороссийской губернии. Гусарские и пандурские сербские полки были преобразованы в армейские гусарские и пикинерские полки и влились в единую армейскую структуру. И хотя фигура Хорвата бросает тень на всех сербских офицеров, перешедших не русскую службу, они и их потомки отличились в боях и походах екатерининской (и не только) эпохи. Николай Вуич — из граничарской фамилии Вуичей — отличился при взятии Измаила Суворовым, на поле сражения при Эйлау и при Фридланде; внук полковника Прерадовича — Николай Иванович Депрерадович — дослужился до командира Кавалергардского полка. Несколько тысяч балканских семей нашли себе приют в России, после чего верой и правдой служили ей поколение за поколением. А до освобождения Сербии из-под турецкого ига оставалось ещё более ста лет.