Опальный Борис Думенко: за что большевики казнили отца советской кавалерии

Этого легендарного командира называли «первой шашкой Республики». Борис Мокеевич Думенко стоял у истоков создания советской кавалерии. Казалось, что его ждет долгая и успешная карьера. Однако в 1920 году Думенко внезапно арестовали и расстреляли. Что же произошло?

Легендарный кавалерист

Борис Думенко примкнул к большевикам практически сразу после прихода последних к власти. Бывший вахмистр конно-артиллерийского полка царской армии, он в начале 1918 года организовал на Дону кавалерийский партизанский конный отряд и включился в борьбу против контрреволюционных белых сил на юге России. Именно здесь, в землях мятежного донского казачества велись одни из важнейших битв Гражданской войны.

Думенко не только создал один из первых кавалерийских отрядов в Красной Армии. Он сыграл немалую роль в том, чтобы на основе подобных небольших отрядов развертывались крупные кавалерийские соединения, и таким образом создавалась мощная красная конница.

Лихой и храбрый командир, Борис Мокеевич последовательно командовал кавалерийским полком, бригадой, дивизией и корпусом. «Решения принимал быстро. Боем руководил не со стороны», — вспоминал о нем сослуживец Алексей Терещенко: «Укажет, кому куда бить, куда выходить, и в самое пекло кидается».

Думенко был награжден орденом Красного Знамени и за свои победы не раз получал хвалебные отзывы не только от своего непосредственного начальства, но даже от Ленина. «Передайте мой привет герою 10-й армии товарищу Думенко и его отважной кавалерии, покрывшей себя славой при освобождении Великокняжеской от цепей контрреволюции», — говорилось в телеграмме от главы государства 4 апреля 1919 года.

В кольце врагов

Если на поле боя Борис Думенко чувствовал себя как рыба в воде, то во внутренних интригах он был совсем не силен. Своей прямолинейностью и отсутствием гибкости, знаменитый кавалерист легко наживал себе врагов. Даже о председателе Реввоенсовета Республики Льве Троцком, создавшим и руководившим всеми вооруженными силами, он в открытую заявлял, что тот — дилетант, мало понимающий в военных вопросах.

Особо напряженные отношения у командира складывались с политическими работниками — комиссарами, которые в подразделениях занимались не только идеологическим воспитанием личного состава, но также имели полномочия вмешиваться в разработку военных операций. Думенко резко и открыто критиковал их за то, что они мешают воевать, издают нелепые приказы и при этом отсиживаются в штабах в тылу. 

Комиссара 2-й Горской бригады Пескарева Думенко застал за совместным с бойцами разграблением спирта из железнодорожных цистерн, и, жестко отругав, грозился подать на него в суд. Начальника политотдела Ананьина он обозлил отказом назначить его комиссаром корпуса. Борис Мокеевич перешел дорогу и начальнику особого отдела Карташову, выступив против деятельности последнего по поиску «врагов народа» в его подразделении.

У Думенко появились недруги и среди военачальников, в числе которых были будущие маршалы Советского Союза Климент Ворошилов и Семен Буденный. С Буденным, который одно время служил его заместителем, у Бориса Мокеевича были давнее соперничество и особо непримиримая вражда. Оба они шли схожим курсом: стояли у истоков зарождения красной конницы, выросли от командования маленькими отрядами до руководства большими соединениями. Оба кавалериста не только прилюдно выясняли отношения между собой, но даже порой не приходили на помощь друг другу на поле боя.

Есть неподтвержденная версия, что, когда они еще служили вместе, Думенко приказал публично выпороть Буденного за изнасилование его бойцами местной селянки. Семен Михайлович ему этого не забыл... 

Подсудимый

В Москву уходили многочисленные жалобы и доносы о том, что Думенко на самом деле — антисоветчик, тайно уничтожает коммунистов в своем подразделении и готовится перейти на сторону врага. После того, как неизвестным был убит присланный в корпус комиссар Микеладзе (с которым у Бориса Мокеевича как раз сложились неплохие взаимоотношения), командир и его штаб были арестованы 23 февраля 1920 года.

Думенко обвинили в проведении антисоветской и юдофобской политики, в создании помех работе комиссаров и военного революционного трибунала. Тот же Пескарев докладывал, что Думенко в его присутствии сорвал с груди орден Красного Знамени и воскликнул: «Не надо мне его от жида Троцкого».

Кроме того, утверждалось, что обвиняемые «не только не проводили утвержденных центральной советской властью положений о регулярной армии, но своими действиями развивали дух партизанщины в частях конного корпуса, не боролись с достаточной энергией с грабежами, незаконными реквизициями и насилиями над мирными жителями, пьянствовали сами и поощряли пьянство своих подчиненных начальников и рядовых красноармейцев». 

Борис Думенко считал весь судебный процесс каким-то недоразумением. Будучи в  заключении, он подготовил телеграмму Ленину: «Я первый поднял Красное знамя борьбы за идеи трудового народа на Дону и Кубани. Создал не одну добровольческую часть. ...Не имея за собой преступления, горько и обидно как честным борцам-революционерам изнывать в сырой, холодной тюрьме. Во имя справедливости прошу Вас отозваться». В Москву ее так и не отправили.

Забвение

Несмотря на то, что вина Думенки и его соратников так и не была доказана, они все были приговорены к высшей мере наказания и расстреляны 11 мая 1920 года на окраине Ростова-на-Дону.

После казни имя Бориса Мокеевича стало вымарываться из летописи Гражданской войны. Многие его победы и заслуги в деле создания советской кавалерии приписывались Семену Буденному, с чем последний молча соглашался.

Военачальник Илья Дубинский вспоминал, как в 1928 году на банкете зашла речь о легендарном кавалеристе: «На выпуске академии (Военной академии имени Фрунзе) какой-то дьявол меня толкнул поднять бокал за "героя советской конницы Думенко". Сталин поморщился — ведь расстреляли Думенко в 1920 году не без его ведома. На меня все зашикали — Буденный, Тимошенко. А Сталин сказал: "Да, мы тогда поторопились…"»

В 1964 году дело Думенки пересмотрели, и он был посмертно реабилитирован. Одним из немногих, кто выступил категорически против этого, был маршал Семен Буденный.