Оттепель: кого после смерти Сталина реабилитировали и что происходило с ними на свободе

В истории страны ни один лидер, будь то царский, советский или российский, не инициировал настолько масштабную амнистию как ту, что прошла после смерти Сталина. Принято считать, что она не коснулась политических заключенных. Однако свободу получили все, кто был осужден меньше, чем на пять лет. В том числе и те, кого было принято называть «политическими». Безусловно, их было в меньшинстве, но, как говорится, процесс пошел.

Есть мнение, что Берия планировал провести дальнейшую широкомасштабную амнистию отдельно по политзаключенным. Его планам не было суждено сбыться, их в последующем реализовал Никита Хрущев. Но это дает основания не называть амнистию 1953 года исключительно уголовной.

К тому же, согласно указу об амнистии, право выйти на свободу не получили заключенные, отбывающие наказание за бандитизм и умышленные убийства. С другой стороны, нередко такие преступники получали более мягкие приговоры только потому что правоохранительным органом не удавалось собрать необходимую доказательную базу. При этом такая практика распространена не только на постсоветском пространстве. Достаточно вспомнить, что Аль Капоне посадили не за убийства, а за долги по налогам.

Хотя на свободу вышли и закоренелые преступники (ввиду несовершенства судебной и уголовной системы), но вернуться домой смогли и те, кто отбывал срок за «три пшеничных колоска».

Амнистия в ручном режиме

Многие амнистированные вышли на свободу благодаря личному обращению.

Если на бумаге все должно было пройти гладко, то жизнь внесла свои коррективы. Заключенные, которые не попали под амнистию, буквально заваливали прокуратуру жалобами. Теперь в лагеря привозили газеты и другую периодику, благодаря чему новости о ходе амнистии доходили еще быстрее. Начались изменения и внутри лагерной системы. Сняли решетки с окон, не закрывали на ночь двери.

В ответ на огромное количество жалоб Хрущеву предложили создать специальную комиссию по рассмотрению дел о реабилитации. Высокопоставленные чиновники и правоохранители должны были оперативно принимать смелые решения.

Однако давать ответы оперативно все равно не получалось. С лагерей долго не приходили ответы на запросы. Кроме того, начальники лагерей включали в списки амнистированных тех, от кого хотели быстрее избавиться: людей с инвалидностью, болезнями, скандалистов и склочников. Часто дела пересматривались по месту осуждения, а не там, где хранились материалы дела, это добавляло путаницы и неразберихи.

Комиссия перестала существовать в 1955 году. Из 450 тысяч дел, заведенных за контрреволюционные преступления, было прекращено лишь 153,5 тысяч. Больше 14 тысяч человек было реабилитировано. Больше 180 тысяч человек получили отказ в амнистии и пересмотре дела, их меру наказания оставили без изменения. При этом количество политзаключенных уменьшалось, если в 1955 году их было больше 300 тысяч, то год спустя чуть больше 110 тысяч. К этому времени у многих заключенных уже подошел к концу срок заключения.

Оттепель и новые амнистии

Десталинизация и реабилитация политзаключенных тесно связаны.

Так называемая хрущевская оттепель привела к переоценке ценностей и избавление от сталинского прошлого было бы невозможным без избавления от культа его личности. Сложно себе представить, как бы шла реабилитация репрессированных при дальнейшем положительном отношении к Сталину. Скорее одно было невозможно без другого. Знаменитый доклад Хрущева, ставший переломным в истории страны, сыграл заметную роль и в реабилитации политзаключенных.

Вероятнее всего в центральном аппарате были недовольны работой предыдущей комиссии. Проводились выборочные проверки, которые выявляли, что некоторые отказы были необоснованными. Хрущев лично предложил создать новые комиссии, причем без правоохранительных органов. Решения по заключенным должны были приниматься на местах, комиссия работала с выездом к местам заключения. Считалось, что сотрудники правоохранительных органов и КГБ, входящие в состав первой комиссии, покрывали недоработки в делах.

Работа такой комиссии была более эффективной, поскольку они имели возможность общаться с заключенными, ознакамливались с материалами его дела. Помимо этого, эта комиссия получила более детальные указания, которым и следовала. Это тоже давало ощутимые результаты. Например, статья 58.10 (контрреволюционная агитация и пропаганда) не считалась отягчающей. Комиссия, углубляясь в дела, не переставала удивляться тому, что приговоры не соотносились с преступлениями, и были неоправданно суровыми.

Изначально дела изменников Родины, шпионов, террористов и карателей (тех, кто перешел на сторону немцев во время войны) не подлежали пересмотру. Но члены комиссии, увидев масштабы фальсификаций, поняли, что нужно пересматривать и их в том числе.

Бахиш Бехтиев – подполковник, участник Парада Победы, был осужден на 25 лет. Такое суровое наказание ему дали за то, что он смел сказать о том, что генералиссимуса нужно было дать не Сталину, а Жукову. Комиссия была крайне удивлена поведению подполковника. Бывший военный едва ли не в слезах убеждал собравшихся в том, что у него не было никаких помыслов против советской власти.

Эта комиссия рассмотрела более 170 тысяч дел, в результате было освобождено больше ста тысяч человек, 3 тысячи реабилитированы полностью, более 17 тысяч осужденных получили уменьшение срока заключения.

Реабилитация после амнистии

Каторжный труд настолько расшатал здоровье осужденных, что реабилитация здесь мало помогала.

Мало было просто выйти на свободу, нужно было еще обратно влиться в советское общество. А сделать это после длительного заключения и забвения было крайне не просто. Со стороны государства реабилитированным оказывалась определенная поддержка: компенсация, жилье, пенсии. Но это было не самым главным. Было сделано все, чтобы в общество отношение к бывшим политзаключенным было не просто лояльным, а уважительным. Впрочем, насколько это было результативным – другой разговор.

Через фильмы и литературу возвышался их образ, он представал едва ли не героем, борцом с системой и притеснениями, почти ветераном войны. Такие «теплые» настроения в стране витали не долго.

В 1956 году в Польше и Венгрии заставило советское правительство задуматься и внимательнее присматриваться к гражданам определенной категории. Бывшие узники ГУЛАГа снова попали под пристальное внимание правоохранительных органов. Более сотни человек из нацподполья Украины были упрятаны за решетку. Все они ранее были амнистированы.

Как и нельзя было вернуть людям потерянные годы жизни, так и невозможно было восполнить реабилитацией все моральные страдания и упущенные возможности. К тому же, зачастую фактически все существовало только на бумаге. Компенсация реабилитированным полагалась в размере двух месячных зарплат исходя из размера оклада на момент ареста. Можно было встать в очередь на получение жилья, в случае утраты работоспособности получать пенсию.

Однако даже эти мизерные льготы могли получить далеко не все. А бывших «врагов народа» продолжали третировать вчерашние соседи и односельчане. Ну и пусть, что такое поведение государством не поощрялось. Далеко не все реабилитированные получили возможность вернуться на родину, редко когда им возвращали отнятое имущество и жилье. Квартиры, которые они получали как очередники, были куда меньше и хуже, чем некогда отнятые.

Условно всех реабилитированных в советское время можно разделить на три группы. Это те, кто был депортирован в административном порядке. Фактически они были не реабилитированы, а помилованы. Вторая группа, наиболее массовая, это те, кто был амнистирован, а впоследствии реабилитирован. Они получили мизерные компенсации и ничтожные возможности для социальной адаптации. Однако советское правительство предпочитало называть это громким словом «реабилитация».

Есть и третья, очень небольшая группа заключенных, в основном это бывшие партийные или государственные деятели. Они получили возможность реабилитироваться и на работе, получили лучшие условия проживания (квартиры, дачи) и другие привилегии.

Для большинства же адаптация к обычной жизни шла сложно, если не сказать мучительно. Большинство из них не могли рассчитывать на хорошую работу и квартиру. Чаще всего окружающие люди реагировали на них настороженно. Еще бы, человек был осужден, не совсем понятно по какой статье сидел. К тому же определенное количество времени находился рядом с реальными преступниками. Кто знает, что у него на уме?

Большинство из них так и не смогли избавиться от клейма «враг народа», не восстановились разрушенные семьи и родственные связи. Многие и вовсе провели в местах заключения всю молодость, и не имели ни семьи, ни какой-либо поддержки. Некоторые потеряли близких, которые тоже отбывали наказание.
Закон о реабилитации принятый только в 1991 году определил систему льгот для реабилитированных. Однако и этот закон не предполагал адекватные выплаты, хотя и расширялся список социальных мер поддержки.

Этапы реабилитации

Масштабная амнистия ожидаемо привела к росту преступности в стране.

Реабилитация жертв политических репрессий Сталина началась сразу после его смерти. И можно сказать, что не завершена она и по сегодняшний день. Само понятие «реабилитация» в данном применении стало использоваться в 50-е годы, когда на свободу стали выходить те, кто попал в лагеря по глупости и неосторожности.

Однако фактически это было амнистирование – освобождение заключенного раньше срока. Так называемая юридическая реабилитация началась чуть позже. Дела пересматривались, признавалось, что уголовное дело было открыто ошибочно, а некогда осужденный признавался невиновным. Ему выдавалась соответствующая справка.

Однако коммунисты большую роль отдавали и партийной реабилитации. Многие из освобожденных хотели восстановиться в партии, после получения справки о невиновности. О том, насколько активно шел этот процесс можно судить по весьма скромной цифре в 30 тысяч человек, партийно реабилитированных за 1956-1961 гг.

К началу 60-х годов реабилитационные процессы пошли на спад. Те задачи, которые ставил перед собой Хрущев затевая все это, были выполнены. В частности, всем наглядно показали новую власть в стране, ее лояльность, демократичность и справедливость. Этого было достаточно, для того чтобы дать понять, что со сталинским прошлым покончено.

Амнистия должна была повысить авторитет партии. Виновным во всем происходящем был определен Сталин, который якобы единолично представлял власть в стране. Эта теория помогала снять ответственность с партии и полностью переложить ее на товарища Сталина.

Реабилитация первого этапа шла бессистемно. К примеру, с 1939 года родственникам расстрелянных часто сообщалось о том, что их родные осуждены на длительный срок без права переписки. Однако когда прошли все сроки заключения, родственники стали писать письма, отправлять запросы и требовать информацию о судьбе своего близкого. Тогда было решено сообщать им о смерти родного, якобы от болезни. При этом дата смерти указывалась ложная.

Спустя еще одно десятилетие родные снова стали массово отправлять запросы в лагеря, когда в стране началась амнистия. Видимо некоторые не теряли надежды на то, что близкий человек вернется. Тогда же ЦК КПСС выдает официальное разрешение о том, что близким могут выдать справку о смерти с той ложной датой смерти, которая ранее сообщалась им устно. Таких справок, начиная с 1955 по 1962 было выдано более 250 тысяч!

В 1963 году справки разрешили выдавать правильные, с верной датой смерти. Вот только в графе «причина смерти» ставился прочерк. Указание фактической причины «расстрел» привело бы снижению авторитета партии в обществе.

Это решение как нельзя лучше характеризует всю хрущевскую реабилитацию. Правда и справедливость выдавались строго и дозированно. И не всем. Хрущев, проводя десталинизацию больше всего боялся подорвать основы власти. Очень тонкая грань, когда вчерашний руководитель партии – олицетворение зла, а сама партия – добро и благо. Отсюда и подобная бессистемность реабилитации.

Наиболее громкие дела, такие как «Шахтинское», «Большие московские процессы», дела над Зиновьевым, Каменевым, Бухариным пересматривать было бы слишком рискованно. Они уже успели закрепиться в подкорке населения как показательные. О том, чтобы переоценить коллективизацию и в целом красный террор, вообще не было и речи.

Вряд ли можно сказать о том, что надежды Хрущева оправдались, уж слишком половинчатой была затеянная им реабилитация. Это не могло не бросаться в глаза населению Советского Союза. После ухода Хрущева реабилитация шла своим ходом без прежнего пафоса, показательного размаха и политического значения.
Меняется и общественное восприятие. Часто становясь предметом споров между сторонниками Сталина и его противниками, реабилитация как процесс, остается острой темой.

В эпоху, когда гласность и публичность стали нормой, тема жертв политических репрессий снова становится обсуждаемой. В конце 80-х годов возникает объединение молодых активистов, которые ратовали за создание мемориального комплекса жертвам сталинских репрессий. Аналогичные движения начинают появляться и в регионах. В эти общественные организации входят и бывшие заключенные, они же создают собственные объединения.

Со стороны государства оказывается посильная поддержка. К примеру, создается специальная комиссия, которая должна была изучить архивные материалы и подготовить документы для сооружения памятника. В 1989 году Указом верховного Совета СССР отменяются все внесудебные решения. Согласно этому документу утратили силу многие обвинения.

Однако и в данном случае каратели, изменники родины, фальсификаторы уголовных дел не могли рассчитывать на реабилитацию и снятие всех обвинений. Благодаря этому указу было реабилитировано сразу более 800 тысяч человек.

После принятия данного документа, власти на местах не могли отказывать в просьбах установки памятников жертвам политических репрессий. Однако Указ никак не регулировал меры социальной поддержки.

Эхо репрессий не стихает, несмотря на время. Безуспешные попытки реабилитации и социальной поддержки жертв вряд ли могут вернуть веру и ощущение справедливости невинно осужденным, тем, чья жизнь попала в маховик и была в нем же уничтожена.