Почему Федор Достоевский разочаровался в Европе и какую страну просто возненавидел

Манящий мир европейских казино чудился Фёдору Достоевскому ещё в ссылке в Сибири. Его каторжные друзья-игроки с восторгом делились впечатлениями. И 1862 году он на поезде отправился в своё первое путешествие: Берлин, Лондон, Париж…

«…я увижу, наконец, Европу... страну таких долгих томлений и ожиданий моих, таких упорных моих верований?..»

О каждом городе Достоевский оставит воспоминания. Так столицу Германии он окрестит "кислой". В этом городе ему не нравилось решительно всё "даже Липы". Лондон показался писателю достигшим идеального порядка и от того подозрительным, про него он писал:  
«…Не конец ли тут?». Досталось характеристик "отвратительной Темзе", воздуху, погоде, паркам и скверам. Кёльн похож на "пресс-папье", а город Висбаден запомнится не достопримечательностями, а чудовищным проигрышем в казино.

Фёдор Достоевский в Европу приезжал за новыми впечатлениями. Но в 1867-м году он привёз с собой молодую жену – Анну Сниткину (Достоевскую). То было свадебное путешествие, которое затянулось на 4 долгих и мучительных года. А по факту не медовый месяц, а бегство от кредиторов.

Остановились молодожёны в Женеве. И первым неприятным обстоятельством стала погода. В сентябре Достоевский в письмах к друзьям жаловался на ужасный климат, «как в Петербурге». От постоянной смены температуры и влажности у писателя начались припадки. Они случаются часто – каждые 10 дней.  Для эпилептика женевская погода оказалась очень тяжела. Но недовольство Достоевского подогревалось и другими факторами.

Беременность жены проходила сложно, а денег постоянно не хватало. Достоевский мало писал, зато много играл и от этой пагубной зависимости избавиться не мог. Он закладывал ценные вещи, в том числе и шубу, драгоценности жены, а так же свадебные кольца. Выкупал и снова закладывал. От полной нищеты спасала лишь бережливость Анны Григорьевны. 

Вот что она записала в дневник 18 сентября:
«Он отправился заложить наши обручальные кольца, потому что у нас нечем было обедать».

В Женеве Достоевский скучал. Об этом он много раз писал друзьям. В "строго протестантском городе" было слишком много "крикливых пьяниц" и "буянов". Вот один из самых острых отзывов писателя:
«О, если б Вы знали, как глупо, тупо, ничтожно и дико это племя! Мало проехать, путешествуя. Нет, поживите-ка! <> Нравы дикие; о если б Вы знали, что они считают хорошим и что дурным. <> Есть, впрочем, несколько и хороших черт, ставящих их все-таки безмерно выше немца. (В Германии меня всего более поражала глупость народа: они безмерно глупы, они неизмеримо глупы)».

В скучном городе Фёдор Достоевский спасался игрой. А когда проигрался в пух и прах, когда проиграл кольцо и пальто, почувствовал, что виноват перед женой. Ему нужно было вернуть её уважение. Он писал, что снова хочет быть её достойным, что бросит играть и обкрадывать её «как скверный, гнусный вор».

18 ноября он пообещает в письме: «Теперь роман, один роман спасет нас, и если б ты знала, как я надеюсь на это! <> Трудно было быть более в гибели, но работа меня вынесла. С любовью и с надеждой примусь за работу и увидишь, что будет через 2 года».

Рулетку, хоть и обещал, Достоевский не бросил, зато приступил к написанию романа "Идиот".

С Женевой связан один из самых трагических эпизодов в жизни писателя. Там в 68-ом году родилась и умерла в трёхмесячном возрасте дочка Софья. И погубил слабого ребёнка именно климат. Девочка простудилась и умерла от воспаления лёгких. Фёдор Михайлович не мог смириться с потерей. Его жена оплакивала дочь, но всё сильнее волновалась о муже. В тот момент им обоим казалось, что они не вынесут этого горя.

Оставаться в Женеве, где всё напоминало о Софье, Достоевские больше были не в силах. Но недостаток средств не позволил уехать из Швейцарии, и они перебрались на берег Женевского озера в городок Vevey. Позже Анна Григорьевна расскажет:

«Самих швейцарцев Фёдор Михайлович и всегда недолюбливал, но чёрствость и бессердечие, выказанные многими в минуты нашего тяжкого горя, ещё увеличили эту неприязнь. Как пример бессердечия, приведу, что наши соседи, зная о нашей утрате, тем не менее прислали просить, чтоб я громко не плакала, так как это действует им на нервы».

К этой стране Достоевский на всю жизнь сохранит стойкое отвращение. И напишет: «…Чёрт с ними! Я ненавижу их дальше последнего предела!». Надо ли говорить, что и сами швейцарцы по сей день Достоевского не очень жалуют. В ответ на все эти нелестные высказывания они, конечно, молчат, но особого уважения к писателю не выказывают. О его пребывании в Женеве туристу расскажет одна еле заметная табличка на многоквартирном доме по адресу Монблан 16. Ни улиц, ни памятников, ни туристических маршрутов. Но, кажется, этого следовало бы ожидать.