Прародители польской шляхты и рыцарства: кем были сарматы?

Великая Степь — родина и кормилица сарматов

Этно-культурная общность сарматов находится в тени своих более знаменитых «коллег» — скифов, готов и гуннов, хотя их история и деяния были не менее, а подчас и более значимы. Потомками сарматов считали поляков и русских, а современники писали, что «им доставляет удовольствие опасность и войны». Так как же пришельцы с приуральских степей сумели не только потеснить соседей, но и вызывали ужас даже у самих римлян?

Территории сарматских племён в период расцвета их могущества раскинулись от Средней Азии до Балкан, а некоторые из них и вовсе оказались в Галлии, Испании и даже Британии — территориях бесконечно далёких от их прародины. При этом стоит сказать, что сами сармато-аланы не были единым народом, а составляли несколько этносов, объединённых особенностями языка, духовной и материальной культурой и типом хозяйствования. Большинство сарматов были кочевниками-скотоводами: «Они вечно живут лагерем, перевозя имущество и богатство туда, куда привлекают их лучшие пастбища или принуждают отступающие или преследующие враги» — писал один римский географ I века. Важную роль в жизни сарматов, как и многих других кочевых народов, играла лошадь, что предопределило доминирующее положение кавалерии в военной организации степняков, отличавшуюся, однако, важными особенностями.

Ранние сарматы или савроматы как общность сформировались ещё в VII веке до н. э., однако период возрастания их могущества относится к эпохе Александра Великого — конец IV — начало III века до н. э. и связан с одной стороны с очередным витком Великого Переселения народов, а с другой — с периодом упадка Великой Скифии. Изменение внешнеполитического ландшафта и экономические потрясения, столь пагубно отразившиеся на судьбе скифов, открыли сарматам путь на запад, позволив занять обширные пространства от Дуная до Урала. Скифы оказались заперты в Крыму, а сарматы стали хозяевами Великой Степи. Появление новых племён в Причерноморье тут же почувствовали на себе не только скифы, но и балканские племена и эллинистические владыки. Степняки совершали регулярные рейды за Дунай и на Кавказ, тревожа границы не только Фракии и Боспора, но даже самого Понтийского царства. Так Митридат VI Евпатор был вынужден уделять особое внимание «сарматскому вопросу» одновременно отражая набеги кочевников и нанося превентивные удары и вербуя их на свою сторону. Именно в качестве наёмников и союзников понтийского владыки сарматы впервые встретились с грозными римскими легионами.

Переселение народов: с Урала на Балканы

При всём этом воспринимать сарматов как некий политический монолит было бы совершенно неверно. Аланы, роксоланы, аорсы, уруги, языги и другие племена вели между собой постоянную борьбу за лучшие пастбища и кочевья, за контроль над торговыми и водными путями, за власть и доминирование в сарматском мире. Неудивительно, что в такой атмосфере постоянной военной опасности и боеготовности кочевникам удалось выработать и довести до совершенства нюансы стратегии и военного искусства степных народов и стать настоящей бедой для римлян на Дунае. «Нет никого хуже и слабее их в пешем бою, но вряд ли существует войско, способное устоять перед натиском их конных орд» — справедливо, пусть и несколько высокомерно писал Тацит. И если в I веке н. э. главными врагами Рима на Балканах были даки, то в следующем столетии их место занимают сарматы, особенно языги и аланы.

Любопытно, что первоначально римские власти воспринимали сарматов как своего рода противовес или буфер против даков, позволив языгам и роксоланам поселиться на Среднем и Нижнем Дунае. Но уже в конце I века н. э. сарматы совершили целую череду вторжений на территорию Мёзии и Паннонии, часто выступая союзниками и помощниками даков. В 89 году им удалось разгромить целый легион, так что императору Домициану пришлось даже заключить мир с даками и собравшись с силами атаковать распоясавшихся сарматов. В правление Траяна римляне достигли, пожалуй, вершины своего могущества на Дунае, так что многие сарматские племена, принимавшие участие в набегах и рейдах в Паннонию и Мёзию были вынуждены отказаться от грабежей, под страхом смерти признать покровительство императора и даже поставлять в его армию свои контингенты.

Битва при Адрианополе: решение «сарматского вопроса»

Впрочем, после смерти Траяна Дунайский лимес очень скоро подвергся новым нападениям, достигших такого размаха, что императору Адриану пришлось сначала вести с сарматами кровопролитную войну, а после согласиться на выплату денежных вознаграждений, обеспечивающих мирный настрой сарматской знати. Сменившие языгов и роксоланов аланы стали ещё более свирепыми и непримиримыми врагами Рима. Маркоманские войны для современников показались ничуть не менее напряжёнными чем Вторая Пуническая или Югуртинская война. Появление на юге Восточной Европы германских племён лангобардов, вандалов и готов заставляло сарматов вновь и вновь обрушиваться на римские земли. Только в конце 170-х годов удалось справиться с напастью и даже отвоевать у сарматов узкую полоску земли на противоположном берегу Дуная. Отныне кочевникам запрещалось селиться ближе 76 стадиев (13,5 км) к реке, разделявшей римские и варварские территории.

Кризис III века привёл к тому, что Дунайский лимес фактически перестал существовать, а языги, роксоланы и аланы вторгались в паннонские и дакийские земли с завидной регулярностью. Только Диоклетиану, Галерию и их преемнику Константину Великому удалось ненадолго утихомирить разбушевавшихся варваров, впрочем, ненадолго. Интересно, что именно в этот период привычные племенные имена и названия исчезают из римских источников, уступая место аркарагантам-господам и лимигантам-рабам. Это, по мнению некоторых специалистов, было лишь отражением процесса покорения роксоланами своих соседей языгов, однако ни те, ни другие не смогли сдержать наплыва готских орд и были вынуждены сделать выбор в пользу нового покровителя. В 334 году 300 000 сарматов были приняты императором Константином под свою опеку в качестве федератов и расселены по всему Дунайскому лимесу и даже в Италии. Такое решение явно обозначило упадок военных сил римлян и сыграло с ними в будущем злую шутку. В 374 году сарматы сумели разгромить два римских легиона (вопрос об относительности понятия легион в этот период лучше оставить в стороне) и только личное вмешательство будущего императора Феодосия позволило остановить грабительские набеги.

Но звёздный час сарматской конницы пробил четыре года спустя. Тогда, в кампанию 378 года, пришедшие с востока в авангарде гуннских полчищ аланы прорвались за Дунай, где присоединились к войскам остготов и участвовали в сражении при Адрианополе. Именно внезапный удар сомкнутых порядков алано-готской кавалерии решил исход сражения и судьбу всей ойкумены. А сарматские племена бросились расселяться по Империи то в качестве захватчиков, то в качестве союзников-федератов. Так что же делало сарматов столь успешными в боях с самой развитой военной машиной того времени? Продолжение следует.