Приключения Бостона Корбетта: как «Безумный шляпник» кастрировал себя, застрелил убийцу Линкольна и сбежал из психушки

Правда так и не вскрылась, но Руби прославился на весь мир. Его предшественника, который по-своему отомстил убийце другого президента почти за 100 лет до этого, вспоминают намного реже, хотя невероятных поворотов его биографии хватит на несколько романов.

Как английский иммигрант потерял семью и обратился к богу, но воспринял все слишком буквально

Томас Корбетт родился в Лондоне в 1832 году и семь лет спустя отправился с родителями в Америку на поиски новых возможностей. Семья ничем не выделялась среди тысяч других европейских иммигрантов. Англичане поселились в городке Трой, штат Нью-Йорк, и там невысокий черноволосый паренек овладел достойным для приезжего ремеслом – шляпным делом. Уже через несколько лет Корбетт разъезжал по всему Восточному побережью и работал на шляпных фабриках в более крупных городах. В те времена популярностью пользовались бобровые шляпы. Мех вымачивали в растворе, содержащем нитрат ртути. Профессионалы называли этот процесс «кэрротинг» —  после него материал приобретал морковный оттенок.

Лишь много лет спустя стало известно, что шляпники того времени травили себя, вдыхая ядовитые пары ртути в тесных мастерских. Для описания этого феномена ввели термин «эретизм», но в народе его обозвали болезнью сумасшедшего шляпника. Вредные испарения доводили шляпных мастеров до галлюцинаций, бессонницы, психозов и неврозов, многие из них всю жизнь страдали от тика, получившего название «тряска шляпника». В 1860-х именно статьи об этой патологии вдохновили математика Чарльза Доджсона на создание великого персонажа книг про Алису. Неизвестно, как возможное отравление повлияло конкретно на Корбетта, но впоследствии ремесло часто использовали для объяснения его странного поведения и необычайных приключений, к которым оно привело. 

В то время Корбетт еще не догадывался о вредности профессии, зарабатывал на жизнь честным трудом и встретил в Нью-Йорке девушку, на которой вскоре женился. Миссис Корбетт забеременела почти сразу после свадьбы. Томас готовился стать отцом и наслаждался семейной жизнью, но через год судьба подкинула ему потрясение, повлиявшее на психику молодого парня не меньше паров ртути: жена умерла при родах. Внезапно он остался один. Опустошенный Корбетт забросил работу, запил и начал бродяжничать. Он несколько лет скитался по Новой Англии, пока однажды в Бостоне не наткнулся на уличного проповедника. Встреча кардинально изменила жизнь шляпника – речи евангелиста вдохновили его настолько, что теперь он целыми днями слонялся по улицам в поисках других фанатиков и повторял за ними религиозные лозунги.

По легенде Корбетт повторял молитвы настолько громко, что достал даже проповедников, и они убедили его занять свой угол, чтобы не мешать им. Так вдовец присоединился к методистской церкви и обрел новую цель в жизни. В 26 лет Томас зарекся пить, вернулся к работе шляпником и даже сменил имя. Чтобы больше походить на своего нового героя — Иисуса, он отрастил длинные волосы и окладистую бороду. Знакомый баптист крестил его как Бостона – Корбетт назвался в честь города, где достиг духовного перерождения.

Следующий переломный момент на пути становления Безумного шляпника произошел летом 1858-го, когда Бостон занимался любимым делом – орал молитвы на всю улицу, проклинал грешников и зазывал новых прихожан. Мимо него прошли две проститутки, и прежде, чем Корбетт успел к ним обратиться, они сами в шутку спросили у проповедника, не желает ли он воспользоваться их услугами. Тот прогнал блудниц, но к своему ужасу почувствовал возбуждение и помчался домой. Пытаясь придумать себе наказание за греховные мысли, Корбетт обратился к Библии и вспомнил стих из Евангелия от Матфея: «Если правый глаз влечет тебя к греху, вырви его и отбрось прочь, ибо лучше потерять часть тела, чем быть брошенным в геенну». 

Недолго думая, Бостон воспринял священный текст как призыв к действию, взял ножницы и отрезал себе гениталии — без малейшей медицинской подготовки! Каким-то образом он протянул с ужасной болью и кровотечением целый вечер: он обратился за помощью Центральный госпиталь Массачусетса лишь после того, как посетил церковь, прочитал все необходимые молитвы, поужинал и прогулялся по городу.

«Я не попрошу прощения у полковника, пока он не извинится перед Господом»

К началу Гражданской войны в 1861-м Бостон вернулся в Нью-Йорк, но не изменил привычному укладу жизни: он все так же работал на шляпной фабрике, а свободное время посвящал проповедям. Когда в середине апреля конфедераты атаковали форт Самтер, Корбетт сомневался, участвовать ли в сражениях или оставаться в стороне от кровопролития. После нескольких ночей молитвы он принял решение пойти добровольцем и ринулся в бой на стороне Соединенных Штатов. 

Политическая подоплека войны не смутила шляпника и не отвратила его от религии. Позже он рассказывал знакомым прихожанкам, что перед наступлением кричал: «Да простит Господь ваши души», после чего хладнокровно расстреливал конфедератов. Во многом он стал образцовым солдатом: постоянно тренировался, аккуратно носил форму и избавился от густой растительности на лице. Но уважение к начальству и даже чувство патриотизма по-прежнему не стояли для него выше Бога. 

Самым ярким подтверждением этого стал случай, когда во время строевых учений известный своими придирками полковник Дэниэл Баттерфилд отчитывал солдат и произнес несколько богохульных ругательств. Корбетт, к тому моменту еще не участвовавший в боевых действиях, рявкнул в ответ: «Полковник, разве вы не знаете, что нарушаете закон Господа?». Ошалевший командир отправил рядового на гауптвахту, но тот продолжал петь гимны и читать молитвы даже в карцере. Баттерфилд устал от противостояния с фанатиком и предложил ему свободу в обмен на извинения. 

«Я оскорбил всего лишь полковника, а полковник оскорбил Господа, – ответил Корбетт. – Я не попрошу прощения у полковника, пока он не извинится перед Господом». Баттерфилда настолько потрясла наглость солдата, что он освободил его и вернул в строй. В другой раз Бостон все-таки попал под трибунал и был приговорен к смерти за неподчинение, но позже его помиловали и выпустили. Был август 1863-го. Упрямый Корбетт не забросил миссию, полученную от самого провидения, и записался в 16-й Нью-Йоркский кавалерийский полк.

Шляпника не сломал даже плен в самом жестоком военном лагере того времени

В июне 1864-го неподалеку от провинциального виргинского Сентервилла отряд, в котором служил Корбетт, взяли в окружение рейнджеры Джона Мосби, генерала конфедератов по прозвищу Серый призрак. Его людей боялись за молниеносные и хорошо организованные налеты, поэтому большинство сослуживцев Бостона сдались без боя. По свидетельствам очевидца, давшего интервью Harper’s Weekly, Корбетт «выпрямился, как подобает мужчине, и разрядил обойму револьвера и 12 раз выстрелил из винтовки, прежде чем его скрутили противники». Из уважения к доблести солдата его не казнили на месте, а отправили в Андерсонвилль, лагерь для пленных янки в Джорджии.

Тюрьма была рассчитана на 10 тысяч заключенных, но на протяжении войны в ней одновременно содержали до 32 тысяч, из которых 13 тысяч так никогда не обрели свободу. Бостон полгода терпел издевательства, унижения, грязь и голод с болезнями, и лишь благодаря фанатичной вере дотянул до освобождения. В ноябре 64-го конфедераты отпустили его в обмен на своих пленных. Шляпник покинул лагерь в относительно неплохом состоянии, хотя с тех пор до конца жизни страдал от цинги, волнообразной лихорадки, ревматизма и кровавого потопа, как в просторечье называли дизентерию. 

Корбетт получил звание сержанта, отлежался в госпитале в Аннаполисе и вернулся в армию в апреле 1865-го, хотя война уже почти закончилась. Он по-прежнему служил в 16-м кавалерийском полку, когда актер и сторонник конфедератов Джон Уилкс Бут проник в ложу Линкольна в театре Форда в Вашингтоне и выстрелил президенту в затылок. В тот день давали комедию «Наш американский кузен». Бут прорычал над телом президента сепаратистский лозунг: «Sic semper tyrannis!» («Так всегда приношу смерть тиранам!»), спрыгнул на сцену и скрылся среди перепуганных зрителей. Позже выяснилось, что при побеге Бут сломал ногу, но в суматохе его не успели схватить. После 10 дней безрезультатных поисков по всей стране командующий операцией лейтенант Эдвард Доэрти получил наводку о том, что Бут скрывается в Виргинии. Правительство отрядило на поимку все силы, включая кавалеристов, среди которых оказался и Корбетт.

«Мятежник мертв, патриот жив. Освободите патриота!»

Прибывшие на юг пароходом военные целый день опрашивали жителей и наконец получили зацепку: Бут и его сообщник Дэвид Гэрольд скрывались у фермера Ричарда Гарретта неподалеку от городка Порт-Ройал. Сначала хозяин пытался убедить Доэрти, что преступники прячутся в роще неподалеку, но тот не купился и приставил к голове фермера револьвер. Тогда перепуганный Гарретт дрожащей рукой указал на амбар с табаком. Солдаты окружили небольшой домишко и ждали до ночи. Было примерно 2:00, когда Гэрольд выбросил оружие, вылез из сарая и сдался на милость янки, но Бут продолжал переговоры. Он опасался, что военные застрелят его, как только он выйдет, хотя на самом деле американское правительство дало строгое указание взять убийцу президента живым. В Вашингтоне подозревали, что Бут – всего лишь исполнитель, за которым стоит президент конфедератов Джефферсон Дэвис, и хотели допросить его перед казнью. 

Пока Бут заговаривал зубы Доэрти, участвовавший в операции федеральный агент Эвертон Конгер подобрал связку сухого сена, поджег ее и через щель просунул в сарай. Военные решили, что если не получится договориться с актером, они выкурят его с помощью огня. Пламя охватило полуразвалившийся иссохший амбар за считанные минуты. Корбетт отделился от сослуживцев, вскинул винтовку и прицелился. В щель между досками амбара он увидел Бута, который собирался выйти к противникам, и спустил крючок. Актер вывалился на улицу как подкошенный – пуля попала в шею. 

«На кой черт ты его подстрелил?», – крикнул кто-то в толпе. Пуля парализовала Бута. Он не мог пошевелиться и умолял добить его, но под утро скончался сам. Когда Корбетт узнал, что ранил беглеца почти в ту же часть, куда сам Бут выстрелил Линкольну, он воспринял это как знак выше. «Какой удивительный Бог нам достался, – пробормотал Бостон. – Бог отомстил за Авраама Линкольна». С тех пор мстителем считали самого кавалериста, хотя на всех последующих разбирательствах он заявлял, что заметил в руке Бута пистолет и всего лишь устранял угрозу: «Я целился ему в тело и не хотел его убивать. Я выстрелил не из страха. У меня сложилось впечатление, что он открыл дверь с намерением пробить себе путь. Я подумал, что он причинит зло моим людям, если я ничего не сделаю. Прямо перед моим выстрелом он наклонился, чтобы что-то подобрать, поэтому пуля попала выше, чем я рассчитывал».

Сержанту грозили военный трибунал и казнь, но его лично помиловал военный министр Эдвин Стэнтон. Он допросил Корбетта и пришел к выводу, что тот действовал адекватно ситуации. Отвечая на вопросы журналистов, Стэнтон произнес фразу, ставшую легендарной: «Мятежник мертв, патриот жив. Он избавил страну от расходов, продлил волнения и труды. Освободите патриота». Министр имел в виду освобождение не только из-под следствия, но и от служебных обязанностей. Политик так и не простил солдата, который добрался до Бута раньше него. Так закончилась яркая и беспокойная служба Бостона. Он получил чуть больше полутора тысяч долларов из 50 тысяч, полагавшихся за поимку Бута, забрал лошадь, к которой привязался в полку, и вернулся в Бостон.

Как герой войны превратился в городского сумасшедшего и поселился в дыре

Первое время после отставки Корбетта встречали как народного героя. Фотографии убийцы Бута послужили основой для открыток, а сам шляпник вместо работы на фабрике отправился в тур по стране, где снова и снова переживал события той самой ночи. Но карьера публичного лектора не сложилась – Бостон говорил спутанно и скатывался на христианские метафоры так часто, что утомлял аудиторию. К тому же, Гражданская война и смерть Линкольна постепенно остались в прошлом. Страна училась жить заново, и чудаковатый ветеран потерял актуальность. На поведение Корбетта все сильнее влияли проблемы с психикой. Он страдал от паранойи и больше всего боялся, что подельники Бута настигнут его и прикончат.

Из-за этого шляпник окончательно ушел со старой работы и нанялся мирским проповедником в Филадельфии на зарплату 250 долларов в год. К тому времени он потратил последние остатки государственной пенсии – по другим источникам, его ограбили почти сразу после ее получения, и сержант остался ни с чем. Убийство Бута сыграло с ним злую шутку – внимание общественности сменилось равнодушием и презрением. Однажды редакцию газеты Cleveland Leader поступило письмо, подписанное рядовым Далзеллом, который представился другом и сослуживцем Бостона: «В Греции, Риме, Англии и Франции тех, кто мстил за смерть правителя, одаривали подарками и почестями. С Корбеттом поступили не так. Его окрестили лунатиком и высмеяли как религиозного шута. Его ненавидела одна половина американцев и презирала другая, но его единственное преступление заключалось в том, что он лишил надменных офицеров представления, в котором они исполнили бы главные роли». 

К середине 1870-х Бостон потерял последние остатки здравомыслия – у него появилась теория, что Бут на самом деле жив и выслеживает его. Тот же аноним, представившийся Далзеллом (не исключено, что это был сам Корбетт), утверждал, что герой войны получает несколько писем с угрозами каждый день. По его словам, одна из телеграмм была подписана именем Бута и гласила: «Немезида следует за тобой». В 1878-м шляпник решил скрыться и навсегда покинул Восточное побережье. Он обосновался в Канзасе и вырыл на заброшенном участке земли нору, которая не тянула даже на землянку, но заменила ему дом. 

Когда кто-то из местных оказывался неподалеку от владений Корбетта, он стрелял в воздух. Соседи обходили городского сумасшедшего стороной – они знали, что даже обезумевший Бостон укладывает летящих птиц с одного выстрела и опасались, что тот может сотворить с ними. Однажды он вырыл рядом с домом собственную могилу и попросил знакомого похоронить его, завернув в военный флаг. Лишь по воскресеньям похожий на старика мужчина хоть как-то приводил себя в порядок и отправлялся в церковь. Однажды в конце службы он обратился к священнику: «Господь хочет, чтобы я сказал пару слов», достал по пистолету из каждого сапога, положил оружие по обе стороны от Библии и начал свою проповедь. 

В 1886-м его при поддержке организации помощи ветеранам Корбетта из жалости устроили на должность помощника сторожа в Законодательном собрании Канзаса, но затея обернулась провалом: в феврале следующего года Бостона достала лицемерная болтовня политиков, он достал револьвер и наставил на одного из спикеров прямо посреди заседания. Точно неизвестно, что спровоцировало бывшего шляпника, но он слетел с катушек и фактически взял в заложники весь зал. Испуганные сотрудники и посетители попрятались под столами, пока ворвавшиеся полицейские не обезоружили фанатика. Терпение властей закончилось – после разбирательства судья признал Корбетта «безнадежным сумасшедшим» и отправил его в психиатрическую лечебницу Топики.

Побег из сумасшедшего дома: прощальный поклон шляпника

В психушке Бостон перестал буянить и превратился в образцового пациента. К маю 1888-го 56-летнему ветерану даже разрешали гулять и упражняться на улице с остальными сумасшедшими. В один из таких дней отставший от грубы Корбетт заметил привязанного к воротам лечебницы пони и понял, что это его шанс. Лошадку оставил друг сынишки управляющего, который приехал в гости. Старый вояка притворился, что любуется чем-то в саду и перемахнул через изгородь, приземлившись прямо в седло. Поначалу санитары не обратили внимание на вопли других пациентов, которые постоянно орали в самых безобидных ситуациях. В этот раз паника оказалась оправданной: когда охранники выбежали за территорию лечебницы, Бостон верхом на пони уже превратился в небольшую фигуру на другом конце улицы. По утверждению одного из свидетелей, добравшись до поворота, мужчина развернулся и на прощание махнул соломенной шляпой в сторону клиники. 

Через несколько дней в клинику пришло письмо о том, что Корбетт оставил лошадь в 75 милях южнее в городке Неодеша. Удалось выяснить, что ветеран провел там две ночи в гостях у другого бывшего солдата, сидевшего вместе с ним в Андерсонвилле. Он оплатил на последние скопленные деньги билет на поезд и сказал, что направляется в Мексику. С тех пор не осталось ни одного достоверного свидетельства о том, что случилось с Бостоном Корбеттом. Газетам регулярно досаждали зеваки, утверждавшие, что видели легендарного шляпника то на рудниках в Неваде, то в Миннесоте, где он якобы погиб во время пожара в лесу Хинкли в 1894-м. Его даже включили в официальный список жертв, хотя никто так и не опознал тело. В 1900-м торговец лекарствами из Топики заявил, что мужчина по имени Джон Корбетт развозит для него товары по Техасу и Оклахоме, но никогда не берется за работу в Канзасе. Расследование снова зашло в тупик, потому что этот Корбетт оказался намного выше Бостона и не знал деталей убийства Бута. 

Так закончились приключения человека, который не искал славы, но из-за религиозной одержимости, буйного нрава или паров ртути стал одним из самых ярких людей США эпохи Гражданской войны. Он воевал, выживал в плену, проповедовал, был национальным героем и городским сумасшедшим, но больше всего прославился благодаря профессии, которая подарила ему идеальное прозвище – Безумный шляпник.