Прощай, интеллигенция: как уплывал «Философский пароход»

Русская интеллигенция — классовые враги советской России

Октябрьский переворот 1917 года разделил интеллигенцию на две части. Часть бывшего царского офицерства возглавила верхушку молодой Рабоче-крестьянской Красной армии. Другие же собрали Добровольческую армию, попытавшись дать отпор сторонникам революции.

«Мирная» интеллигенция тоже по-разному отнеслась к новой власти. Кто-то, как Иван Бунин, Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус, постарался в первые же годы уехать за пределы молодого советского государства. Часть интеллигенции, настроенная против большевиков, заплатила жизнью за свою позицию, яркий тому пример — расстрелянный в августе 1921 года поэт-акмеист Николай Гумилёв. Однако были и те литераторы и деятели культуры, которые активно шли на сотрудничество с советским руководством. К примеру, футуристы во главе с Владимиром Маяковским, поэт-символист Александр Блок, режиссёр Сергей Эйзенштейн — все они с радостью приветствовали большевиков.

 Но были люди, отличавшиеся от остальных в выстраивании взаимоотношений с советской властью. Были учёные и философы, негативно относившиеся к сторонникам Владимира Ленина и идеям Карла Маркса, одновременно желавшие остаться на территории родной России. У этих интеллигентов революция ассоциировалась с настоящим адом на земле, бунтом хамов и уголовников. Однако им хотелось продолжать заниматься просвещением в высших учебных заведениях, оставаясь частью русской культуры. Несколько лет после Октябрьского переворота философы активно сотрудничали с университетами, развивали свои концепции. К сожалению, это не могло продолжаться вечно: большевистская власть после победы в Гражданской войне решила покончить со всяким инакомыслием, избавившись от элементов, способных критиковать социалистическое государство и сеять смуту в головах студентов.

Русская эмиграция — изгнанные гении

 Советские лидеры по-разному говорили об оппозиционно настроенной интеллигенции. Однако взгляды представителей большевистской элиты объединяло желание выслать из страны контрреволюционных учёных. К примеру, Владимир Ленин так писал Феликсу Дзержинскому: «К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров, помогающих контрреволюции. Надо это подготовить тщательнее. Без подготовки мы наглупим… Всё это явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация её слуг и шпионов и растлителей учащейся молодежи. Надо поставить дело так, чтобы этих «военных шпионов» изловить и излавливать постоянно, и систематически и высылать за границу». Также в историю вошло выражение Льва Троцкого, касающееся людей с философского парохода: «Расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно».

Розыском оппозиционных интеллигентов занимался Дзержинский и подчинённые ему люди. В результате контрреволюционной кампании большевики репрессировали 225 человек, 67 из которых отправились в изгнание. Арестами и допросами представителей цвета русской нации часто занимались неграмотные люди. Философ и публицист Михаил Осоргин вспоминал: «За исключением умного Решетова, все эти следователи были малограмотны, самоуверенны и ни о ком из нас не имели никакого представления; какой-то там товарищ Бердяев, да товарищ Кизеветтер, да Новиков Михаил…». «Одно зимнее и одно летнее пальто, один костюм, по две штуки всякого белья, две денные рубашки, две ночные, две пары кальсон, две пары чулок» — таков небольшой список вещей, которые изгнанникам разрешали взять с собой в путь. Драгоценности, даже нательные кресты, вывозить за пределы РСФСР строго запрещалось.

Пароход, открывший список «философских», отошёл от Платоновского мола одесского порта в сторону Константинополя 17 сентября 1922 года. На борту корабля были два человека, которых принудили отправиться в путешествие. Первый — историк Антоний Флоровский; второй — учёный Борис Бабкин, занимавшийся изучением физиологии.

 Мало кто знает, что буквально спустя шесть дней после отплытия первого философского парохода, 23 сентября, поездами Москва—Рига и Москва—Берлин за пределы РСФСР отправили экономистов, социологов, мыслителей. Однако наиболее предпочтительным способом высылки оппозиционных интеллигентов оставался корабль. В конце всё того же месяца, 29 сентября, из Петрограда в Штеттин отправился пароход Oberbürgermeister Haken («Обербургомистр Хакен»). На его борту оказались крупнейшие представители русской философии 20-го столетия — Николай Бердяев, Иван Ильин, Семён Франк, Сергей Трубецкой и многие другие. Также на корабле находился один из самых выдающихся инженеров в истории человечества, первопроходец в области телевидения Владимир Зворыкин. Подавляющая часть учёных покидала родину вместе с семьями. Лучшие умы России думали, что на берегу европейского города их встретят русские эмигранты. Однако ничего подобного не произошло — философы прибыли на территорию иностранного государства как самые обычные граждане.

16 ноября из бывшей столицы России в Штеттин ещё раз отплыл пароход. Назывался он Preussen («Пруссия»). На борту его оказались 44 человека, отправленных на чужбину за свои контрреволюционные взгляды. Поначалу большая часть философов-мигрантов, отправленных за пределы России на кораблях, жила в Германии. Однако с приходом в 1933 году к власти в стране Гёте Адольфа Гитлера многие из них перебрались во Францию. Жизнь на чужбине не уничтожила в русских философах интерес к осмыслению исторического пути развития родной страны, многие из них написали свои лучшие труды о России, находясь в изгнании.