Самоизоляция в Средние века: как жилось затворникам прошлого

Описание подобного духовного подвига оставил нам Виктор Гюго в романе «Собор Парижской богоматери»:

«Келья эта получила известность около трехсот лет назад, с тех пор как г-жа Роланд, владелица Роландовой башни, в знак скорби по отцу, погибшем в крестовых походах, приказала выдолбить ее в стене собственного дома и навеки заключила себя в эту темницу, отдав все свое богатство нищим и Богу и не оставив себе ничего, кроме этой конуры с замурованной дверью, с раскрытым летом и зимой оконцем. Двадцать лет неутешная девица ждала смерти в преждевременной могиле, молясь денно и нощно о спасении души своего отца, почивая на куче золы, не имея даже камня под головою; облаченная в черное вретище, она питалась хлебом и водой, которые сердобольные прохожие оставляли на выступе ее окна.»

Дальше Гюго рассказывает, что такие добровольные страдальцы были в старину распространенным явлением:

«В городах средневековья подобного рода гробницы встречались нередко. Даже на самых людных улицах, на самом шумном и пестром рынке, в самой его середине, чуть ли не под копытами лошадей и колесами повозок, можно было наткнуться на нечто вроде погреба, колодца или же на замурованную, зарешеченную конуру, в глубине которой днем и ночью возносило моления человеческое существо, добровольно обрекшее себя на вечные стенания, на тяжкое покаяние.»

Надо сразу сказать, что подобная практика вовсе не является изобретением христианства. Затворничество, правда временное, а не пожизненное, известно и в буддизме, а отшельничество - удаление для жительства в пустынные места издревле существовало в религиях Индии, Китая, Японии и других стран Востока. Однако именно опыт средневековых затворников вызывает гамму противоречивых чувств. Особенно удивительно то, что очень часто на этот подвиг шли женщины. Закрывая себя в келье, эти люди таким своеобразным способом пытались облегчить судьбы всего человечества, искренне веря в то, что их молитвы спасают тысячи душ.

Хорошо известны процедура «допуска» и сам обряд провожания в келью из средневековой Англии. Эта церемония была очень пышной. Будущая затворница ложилась на пол, над ней читали молитвы, благословляли водой и благовониями. Потом под торжественное пение женщину провожали в келью и закрывали за ней дверь (либо замуровывали) – на двадцать, тридцать пятьдесят лет или на всю жизнь. Так как это деяние означало полную кончину человека для мира, затворником мог стать далеко не каждый желающий. Сначала «кандидат» должен был встретиться с епископом, в личной беседе тот выяснял мотивы и причины, побудившие человека на этот шаг. Кстати, в православной энциклопедии говорится о трехлетнем подготовительном периоде в монастыре и испытаниях, пройдя которые будущие затворники «подадут совершенное удостоверение в том, яко не ради искания тщетныя славы, но ради самаго истиннаго блага, стремятся к сему безмолвию».

Известно, что в Англии условия такой «самоизоляции» были порой не слишком строги. О затворниках заботилась не только церковь, но и многие знатные люди. Было принято, говоря современным языком, «брать шефство» над ними. Так, например, король Генрих III в 1245 году полностью взял на довольствие 27 отшельниц из Лондона и окрестностей с тем, чтобы они молились о душе его отца, а леди Маргарет Бьюфорт в XV веке содержала отшельницу Маргарет Вайт. Она очень по-женски помогла ей обустроить в келье некоторые удобства: гобелены на стенах для тепла, льняное белье и т.п. После этого знатная дама часто навещала свою «подопечную», беседуя с ней. В этом, кстати, и была уникальность затворничества. Для средневекового общества человек, взявший на свои плечи грехи всего мира, становился по значимости равным самым высшим представителям этого мира, несмотря на то, какой социальный статус был у затворника раньше. Интересно, что единственным животным, которому дозволялось скрашивать одиночество затворниц в Англии, были кошки.

А вот затворничество во Франции действительно было сравнимо с преждевременным спуском в могилу. В крохотных кельях, замурованных навсегда, не было порой даже возможности вытянуться в полный рост. Люди действительно соглашались на медленную смерть в каменной клетке с единственным небольшим оконцем, выходящим на улицу. В это отверстие добросердечные прохожие подавали несчастным еду и воду, но оконца специально делали настолько узкими, чтобы много продуктов засунуть сразу было нельзя. По сравнению с таким добровольным заточением современные трудности самоизоляции начинают казаться не такими уж и страшными.