Сожжение Грейтауна: Соединенные Штаты Возмездия

Сейчас он находится на территории Никарагуа, а в те времена формально принадлежал королевству под названием Берег Москитов (к комарам оно отношения не имеет, название получило по имени основных своих обитателей — индейцев племени мискито, которых европейские переселенцы и переиначили в «москитов»). Фактически же городом рулили британские покровители. Именно этому городу и выпала 13 июля 1854 года сомнительная честь ощутить на себе последствия разногласий между двумя тогдашними сверхдержавами. Крохотное поселение было сожжено дотла.

Фактически, причиной инцидента послужило желание правительства города (ну, если быть точным, то, разумеется, не самого правительства, а его британских «опекунов») взимать дополнительный налог с кораблей, пользующихся местным портом, а корабли эти были в большинстве своём американскими. Формально, однако, поводом стало нападение на американского посла в Никарагуа, господина Солона Борланда, находившегося в городе в тот момент. Повод весомый, не правда ли? Да, весомый. Но на самом деле всё было несколько сложнее. Началось с того, что капитан американского торгового корабля убил чернокожего лоцмана из местных. Власти Грейтауна пришли арестовать убийцу, но на их пути встал мистер Борланд. Причём встал в самом прямом смысле слова — преградив дорогу представителям власти с пистолетом в одной руке и ножом в другой, он выразил сомнение в том, что смерть какого-то туземца является достаточным основанием для ареста гражданина Соединённых Штатов. Конфликт накалялся, тон общения повышался, на крики собиралось всё больше местных жителей. Борланд перешёл к ехидным и оскорбительным высказываниям об окружающем его городе и обитателях такового, последние ответили вполне понятным возмущением, каковое не замедлили выразить вслух. Вот так, слово за слово, американскому послу и разбили лицо брошенной пустой бутылкой. И мимо такого повода для демонстрации своего недовольства британцам американские верхи пройти не могли никак. Выразителем этого недовольства стал корабль «Киана».

Шлюп «Киана», названный в честь нимфы из Сиракуз, подруги Персефоны, превратившейся после похищения Персефоны Аидом в родник, был спущен на воду в Бостоне 2 декабря 1837 года, в строй вступил в мае 1838 года. Первым командиром корабля стал легендарный капитан (в те годы — пока только master commandant или «командор», звание между лейтенантом и капитаном) Джон Персиваль по прозвищу «Безумный Джек».

В июле 1846 года, уже под командованием Самуэля Фрэнсиса Дюпона, шлюп принял участие в присоединении Калифорнии, являвшейся на тот момент частью Мексики. Высаженная с него морская пехота подняла американский флаг над зданием таможни города Монтерей, объявив город и всё калифорнийское побережье собственностью Соединённых Штатов. Спустя три недели с «Кианы» был высажен десант в районе Сан-Диего, который тогда являлся крупнейшим городом калифорнийского побережья и символизировал мексиканское присутствие. Морские пехотинцы были тепло встречены местным населением, которое в массе своей было настроено проамерикански. Американцы заняли расположенный у окраины города форт Гихарро, брошенный мексиканским гарнизоном при их приближении, и обстреляли из его пушек территорию города, после чего вошли в город, не встретив сопротивления, и удерживали его до подхода местной добровольческой пехоты. Всего за время американо-мексиканской войны шлюп «Киана» уничтожил и захватил более тридцати мексиканских кораблей, удостоившись благодарности от министра Военно-морских сил за вклад в победу. В июле 1854 года, когда этому славному кораблю предстояло сыграть ключевую роль в судьбе крохотного южноамериканского городка, он находился под началом командора Джорджа Холлинса.

Грейтаун не имел никаких средств защиты — о форте или береговой батарее говорить, конечно, было бы в любом случае смешно, при таких-то размерах города и его стратегической значимости, но в городе не было даже ни одного солдата. Правда, британские покровители обеспечивали своё присутствие — в гавани Грейтауна стояла вооружённая шхуна «Бермуда» под командованием лейтенанта У. Д. Джолли. Правда, вся помощь городу, которую оказал лейтенант Джолли, ограничилась отправкой на борт «Кианы» сообщения с выражением протеста, каковое, как нетрудно догадаться, не смутило американцев ни на мгновенние. Командир и экипаж «Бермуды» палец о палец не ударили, наблюдая за тем, как уничтожают город, который они теоретически должны были защищать. Впоследствии Джолли оправдывался тем, что силы были слишком неравны и он, дескать, счёл вмешательство бессмысленным.

Никакого варианта мирного улаживания конфликта предложено не было (хотя впоследствии утверждалось, что «извинений и финансовой компенсации было бы достаточно для исчерпания инцидента»). «Киана», независимо от того, какие приказы были даны ей изначально (их мы всё равно теперь вряд ли узнаем), пришла сюда не договариваться, а карать. Командор Холлинс дал местным жителям двадцать четыре часа на то, чтобы убраться из города. 13 июля, по истечении срока, на Грейтаун обрушился бортовой залп «Кианы». К этому моменту все местные жители уже давно разбежались, так что никто не пострадал. Как следует обработав город бомбами из 32-фунтовых карронад, шлюп высадил десант.

Морские пехотинцы подожгли руины Грейтауна и проследили за тем, чтобы они прогорели дотла, не оставив после себя ничего ценного. Несмотря на отсутствие жертв среди населения (и очевидное нежелание, чтобы эти жертвы появлялись), назвать совершённое иначе как варварством не получается. Фактически, это ничем не отличалось от поведения рэкетиров, сжигающих магазин «непослушного» бизнесмена, отказавшегося предоставлять им «льготы за защиту». Отдельные американские публицисты отмечали, что произошедшее в Грейтауне полностью подорвало доверие к Соединённым Штатам в Южной Америке. Если до этого Штаты во многом воспринимались как оплот свободы и демократии (в самом буквальном смысле, а не ироническом, ставшем привычным в позднейшие времена), то после демонстрации подобных способов решения международных экономических вопросов отношение ожидаемо упало — люди убедились, что правительство Соединённых Штатов отнюдь не из сказки про розовых фей происходит и ничем, по сути своей, не лучше, чем все прочие.

Уничтожение города было широко освещено в прессе, в том числе американской, и было встречено массовым возмущением. Корреспондент «Нью-Йорк Дейли Трибьюн» Гораций Грили сравнивал «победу» над Грейтауном с избиением громилой-хулиганом беззащитной женщины или ребёнка. Никаких официальных последствий, однако, не было — правительство Берега Москитов выставлять претензии несравнимо более сильному соседу не посмело, а британцы решили не усложнять себе жизнь. Любого рода конфликт с Соединёнными Штатами британскому правительству, и без того завязшему в тот момент в Крымской войне с Россией, встал бы поперёк горла, а кроме того, против обострения ситуации очень протестовали крупные британские бизнесмены, чьё благосостояние во многом напрямую зависело от сделок с американцами. Американцы отказались приносить кому бы то ни было извинения за произошедшее или, тем более, компенсировать убытки жителям Грейтауна, лишившимся крова и имущества. Длительное время они вовсе игнорировали инцидент, и лишь полгода спустя президент Франклин Пирс сделал о нём официальное заявление, гласившее дословно следующее: «Тщательнейшим образом рассмотрев обстоятельства происшествия, президент пришёл к заключению, что хотя было бы более желательно, если бы «Киана» выполнила возложенное на неё задание без применения вооружённой силы, злостное упорное нежелание нарушителей подчиняться привело к тому, что попытка обойтись без силового воздействия завершилась бы лишь утверждением нарушителей в собственной правоте и безнаказанности». В переводе с политического языка на человеческий это обозначает классическое: «Они сами виноваты и вообще первые начали».

После сожжения несчастья не оставили город — спустя некоторое время река Сан-Хуан поменяла русло, и снесла все результаты попыток местных жителей наладить свой быт. Окончательно город был восстановлен лишь год спустя. Шлюп «Киана», кстати, побывал в Грейтауне ещё раз, в 1857 году — принимал на борт пленных приспешников флибустьера Уильяма Уокера, самопровозглашённого президента Никарагуа. В этот раз обошлось без стрельбы и разрушений, и в городе более чем на сотню лет воцарился мир — в следующий раз атаке он подвергся в 1984 году во время никарагуанской гражданской войны (сандинисты против «контрас»), причём атаковали его вновь американцы. Но это уже совсем другая история.