Сталин против Сталина: кто кого?

Давайте обсудим советского Верховного Главнокомандующего в 1941-1945 годах Иосифа Виссарионовича Сталина через диалог двух людей — его противника и сторонника. Пусть это будут «Чёрная шляпа» (Ч.Ш.) и «Белая шляпа» (Б.Ш.).

«Ч.Ш.»: Огромная вина Сталина — 1941 год: отступление до Москвы и Ленинграда, большие потери людей и территории; всё это — следствие неразумно заключённого пакта и вообще выстроенной вождём Системы.

«Б.Ш.»: Да, разумеется, как первое лицо государства Иосиф Виссарионович несёт свою долю ответственности за случившееся в 1941 году. Однако пакт Молотова-Риббентропа сам по себе дал вполне годные позиции на западной границе Советского Союза: узкий коридор от Карпат до Балтики с непроходимыми Припятскими болотами посередине. Главной проблемой стало то, что разведка не вскрыла планы противника и прозевала темпы его сосредоточения. Выстроенная же «Система» продемонстрировала свой запас прочности в 1941 году под чудовищной силы ударами. Именно начатое заблаговременно, за десять лет до войны промышленное и военное строительство позволило тогда не проиграть. Остальная Европа начала суетиться с подготовкой к войне лишь в 1938-1939 годах — и при формально лучших стартовых условиях проиграла её начальный этап.

«Ч.Ш.»: Это всё же вопросы экономики, а не войны. Будучи некомпетентным в военных вопросах, Сталин учился немалой ценой и только году к 1943-му смог «управлять не по глобусу».

«Б.Ш.»: Похлопывания Сталина по плечу военачальниками в мемуарах «ну мы его подучили, и к 1943 году вождь перестал мямлить…» сейчас малоубедительны. Известны высказывания Сталина по военным вопросам до 1941 года: в военном деле он уже тогда соображал. Более того, именно Сталин правил доклад наркома обороны С. К. Тимошенко на совещании комсостава в декабре 1940 года: сугубо военные вопросы — и вождь разумно указывал на ведущую роль артиллерии, авиации и т.п. Летом 1941 года, в ходе Смоленского сражения, Сталин указывал тому же Тимошенко на необходимость формирования крупных ударных группировок. Иосиф Виссарионович, не будем забывать, имел возможность наблюдать работу штабов с военспецами ещё в Гражданскую войну. Он учился оперативным вопросам, когда большинство командующих фронтами в Отечественную ещё махали шашками в тактическом звене.

«Ч.Ш.»: И в чём же выразилась эта компетентность в 1941 году? В том, что бросали всё новые и новые толпы людей в «котлы»?

«Б.Ш.»: «Толпы» надо было вооружить, организовать в батальоны, полки и дивизии. Каждая такая единица наносила ущерб противнику. На военном языке это называется «подготовка и накопление резервов», а с управленческой точки зрения — «горизонт планирования». Войска, которые спасли Москву — а это были именно новые формирования, — начали готовить в августе 1941 года. Ещё до киевского, вяземского и брянского «котлов». Люди пошли в бой после двух-трёхмесячной подготовки, вооружёнными, при поддержке танков и артиллерии. Наш оппонент в августе 1941 года принял какие-то меры, хотя «блицкриг» явно начал буксовать? Нет? Так кто же тогда компетентен?

«Ч.Ш.»: Накопленные резервы использовали в шапкозакидательских наступлениях, как говорил Сталин; 1942 год не стал годом изгнания немцев. Сколько реально шло освобождение?

«Б.Ш.»: Историческим прецедентом тогда была только судьба армии Наполеона в 1812 году — её действительно быстро прогнали обратно. Немецкие генералы вспоминали 1812 год. И да, понадобились технические средства XX века, чтобы не повторить судьбу людей в красивых мундирах с однозарядными самопалами. Всё могло сложиться и по-другому.

«Ч.Ш.»: Однако именно на второй год войны, в октябре 1942 года, на общественность обрушилась череда приказов, идущих вразрез с азами тактики. Это, во-первых, приказ наркома обороны №306 с отказом от эшелонирования войск, который реально не выполнялся — командиры и командующие были не дураки и оставляли себе резерв, второй эшелон на развитие успеха. Во-вторых, ещё один такой приказ — №325, о боевом использовании танковых войск с декларацией «танки с танками не воюют». Тоже нежизнеспособный: танки во второй половине войны стали главным борцом с себе подобными. Идиотских советов из Кремля была полная коробочка — например, стрельба залпами в пехоте, что было сомнительной затеей ещё в Первую мировую.

«Б.Ш.»: Да, признаю, у Сталина были свои границы компетентности, и они заканчивались на тактических вопросах. Связано это, очевидно, с отсутствием у него опыта службы в армии в тактическом звене. На Первую мировую, как известно, Иосиф Виссарионович не попал ни рядовым, ни унтер-офицером, ни даже прапорщиком.

«Ч.Ш.»: Тогда давайте обозначим предел компетенций сверху: вмешательство политики в войну. Например, когда весной 1944 года упустили пойманную в «котёл» 1-ю танковую армию немцев или когда стояли под стенами Варшавы и не помогали восстанию, хотя могли бы уже в августе 44-го получить Варшавский железнодорожный узел. Наконец, когда начали Висло-Одерскую раньше назначенного срока по просьбе союзников.

«Б.Ш.»: Последние два примера вычёркивайте. На момент начала восстания в Варшаве резервы 1-го Белорусского фронта уже израсходовались, помогать было нечем. Реально Красная армия тогда помогла, чем смогла: сковала практически все армейские части немцев — восстание подавляли малобоеспособные каратели. Висло-Одерская в январе 1945 года началась позже, чем предполагали, без спешки. Но операцию использовали для политических реверансов. Реально негативный пример вытанцовывается один: усланные к границе войска, за спиной которых убежали из «котла» остатки 1-й ТА в апреле 1944‑го.

Иосиф Виссарионович Сталин был, в первую очередь, человеком — со своими успехами и неудачами. И 141 год, который мог бы ему исполниться в 2019 году, — это хороший возраст, чтобы не приписывать ничего лишнего, как в плюс, так и в минус.