Василий Блохин: главный палач Лубянки, лично расстрелявший десятки тысяч человек

 Свой шокирующий рекорд лучший палач Сталина сумел поставить в конце 1930-х­ годов. Развернувшаяся в СССР чудовищная кампания по разоблачению всевозможных врагов породила кровавый конвейер смерти. Пришёл звёздный час тех, для кого убийство беззащитных людей — будничная работа. И в этих условиях бывший крестьянин­ бедняк Василий Блохин обрёл свою страшную славу. 

Новое поколение

 С приходом большевиков к власти и началом массового террора появилась неожиданная проблема. Одно дело — с лёгкостью подписать распоряжение о расстреле сотен заложников из буржуазии и совсем другое — привести этот приказ в исполнение. Оказалось, что для обычных солдат расстрел безоружных людей совсем не то же самое, что открытая схватка с врагом. И даже для суровых фронтовиков, прошедших ужасы штыковых атак Первой мировой войны, роль откровенного палача отвратительна. И выполнять в общей шеренге расстрельной команды приказ офицера «Пли!» совсем не то же самое, что совершать одиночный выстрел человеку в затылок.

С первых дней существования ЧК начальство стало высоко ценить тех сотрудников, которые в своём страшном ремесле не сразу спивались или сходили с ума.

Василий Блохин пришёл на работу в ВЧК в самом начале 1920­-х годов. Ему было всего лишь 25 лет. Но оказалось, что уничтожение безоружных людей ему гораздо понятнее, чем прежние крестьянские хлопоты. И он начинает свою кровавую карьеру в расстрельных коллективах новой власти. С 1925 года подпись Блохина под актами выполненных работ появляется всё чаще. Причём подпись уверенная и размашистая. Одним словом, не дрожали руки убийцы после трудового дня.

Разумеется, должность палача только в честные времена Средневековья называлась правильным словом. В эпоху глобального лицемерия серийный убийца деликатно именовался комендантом. Кстати, предшественник Блохина на этом посту Карл Вейс был арестован как человек спившийся и «совершенно разложившийся, утративший всякое понимание лежавшей на нём как чекисте и коммунаре ответственности».

Блохин отнёсся к высокому доверию родной партии (в которой состоял с 1921 года) не в пример ответственнее. И намного пережил многих своих коллег по непростому ремеслу. Некоторые из них на его глазах превращались в безумных шизофреников. Других он сам без­ жалостно расстреливал за «утрату политической бдительности».

Статус Блохина поднялся на небывалую высоту. Он оказался совершенно незаменимым в своей должности. Сменялись высшие чины НКВД, проводились беспощадные чистки, а Василий только получал повышения по службе и очередные награды.

Палач по призванию

 Расцвет эпохи хладнокровных исполнителей-­убийц пришёл с началом Большого террора. Счёт уничтоженным врагам народа пошёл на сотни тысяч. За смену приходилось убивать не одну сотню приговорённых. И Блохин идёт к своему печальному рекорду. По самым скромным подсчётам, он лично расстрелял более 10 тыс. человек. Это чудовищное достижение не имеет аналогов в мировой истории.

Очевидцев поражала основательность, с которой палач подходил к исполнению своих обязанностей. Он по собственной инициативе завёл спецодежду: длинный фартук, перчатки с крагами выше локтя и кожаную кепку. Таким образом Блохин старался уберечь родную униформу от последствий чёрной работы. Ведь спрятаться от брызг крови и мозга несчастных жертв было невозможно.

 Доверие к Блохину высшей власти было исключительным. Именно его недрогнувшая рука отправила на тот свет маршала Михаила Тухачевского и бывших членов Политбюро Николая Бухарина и Алексея Рыкова. И даже своего прежнего босса Генриха Ягоду Василий пристрелил собственноручно. Причём на эту казнь пришёл новый глава НКВД Николай Ежов. А совсем скоро «железного наркома» самого привели на расправу к Блохину. Что в этот момент творилось в голове у палача? И было ли у него сердце?

Может показаться невероятным, но одновременно с работой палача Блохин регулярно дежурил в качестве телохранителя у Иосифа Сталина. Вождь был человеком недоверчивым и трусливым. Очень редко покидал Москву и общался только с весьма ограниченным кругом людей. Но совершенно не переживал, что у него за спиной часто маячит вооружённый бездушный убийца, для которого нажать на курок — как для других поздороваться.

С именем Сталина пересеклось одно идеологическое недоразумение, связанное с потоком расстрелов. Дело в том, что многие обречённые на смерть норовили в последнюю секунду выкрикнуть что-­нибудь во славу вождя. Ведь в страшной мясорубке репрессий многие из них продолжали искренне верить, что стали жертвой по ужасному недоразумению. И только неведение Сталина обрекало их на пытки и погибель.

В итоге Блохин получил строгое внушение от начальства «не допускать таких явлений». И проводить с теми, кого следует расстрелять, специальную разъяснительную работу перед казнью. Чтобы они не марали своими воплями светлое имя вождя.

Ранимый убийца

 С ослаблением внутренних репрессий в 1940 году для Блохина и его команды появилась новая занятость. Во время командировок он принял участие в массовых казнях тысяч польских офицеров.

Коллеги Блохина вспоминали, что работать приходилось на износ. Ликвидация поляков была делом срочным, а расстрельщиков было мало. Палачам даже пришлось пойти на сокращение суточной нормы. От усталости они валились с ног, а допинг в виде спиртного не спасал. Если в первый день ударными темпами удалось расстрелять 343 человека, то в дальнейшем Блохин волевым решением опустил планку до 250 убийств в сутки. На большее просто не хватало сил.

Зато за годы войны Блохин, ни разу не видевший фронта, вырос в звании до генерала. А заодно обильно пополнил свою коллекцию орденов. Заслуги убийцы, кроме того, были отмечены автомобилем «Победа» и золотыми часами.

Все долгие годы упорной работы по защите социалистической родины от вредителей и врагов народа Блохин оставался примерным семьянином. Во всяком случае в быту от большинства обывателей ничем не отличался. Что он рассказывал своей дочери о трудностях напряжённой работы? Как приходилось объяснять жене запекшиеся сгустки крови на форме?

Правда, государство не давало бедствовать своему столь важному труженику. В эпоху огромных коммуналок ему полагалась отдельная квартира в хорошем доме и зарплата, о которой большинство советских людей даже не могли мечтать.

Со смертью Сталина эпоха геноцида закончилась. И Блохина торжественно проводили на почётную пенсию. Можно не сомневаться, что новоявленный пенсионер считал свой отдых действительно заслуженным.

Однако совсем скоро у почётного работника госбезопасности начались неприятности. С первых дней реабилитации жертв сталинских ре­прессий Блохина стали без конца вызывать на допросы. И тут выяснилось, что нервы у него крепкие только во время расстрела безвинной жертвы. А вот общение со следователями для здоровья Блохина совершенно противопоказано. Крепкий мужчина быстро превратился в унылого гипертоника.

Доконали верного сталинца вовсе не арест или суд. Об этом не шло и речи! Последней каплей стало лишение наград и генеральского звания. Такой несправедливости Василий Блохин вынести не смог. И в 1955 году умер от инфаркта. Оказалось, что сердце у него всё-таки есть. Как фиброзно­-мышечный орган.

Самое невероятное, что уже после смерти серийного убийцы его родственники смогли добиться реабилитации. Покойному вернули генеральское звание и награды. В самом деле: не Блохин ведь выносил несправедливые приговоры. Он просто хорошо делал свою работу и безропотно выполнял приказы старших начальников. А что ещё нужно тоталитарному режиму от своего гражданина?