Жизнь горожанки в Средние века: ожидание и реальность

Парадоксально, но во времена Средневековья — тёмные, невежественные времена — у женщин было едва ли не больше возможностей, чем в эпоху более просвещённую. Разумеется, больше не только возможностей, но и нагрузки. И с контрацепцией беда какая-то, и половина детей в младенчестве умирает, и медицина не слишком развита — так что есть все шансы умереть молодой, но уже не очень красивой.

Тем не менее, реальное положение горожанки в Средневековье сильно отличается от ожиданий, которые сформировали у нас фильмы и книги.

Не только домашнее хозяйство

Ожидание: женщины не работают.
Реальность: женщины учатся ремеслу, организуют цеховые гильдии, занимаются бизнесом.

Ну согласитесь, есть у нас представление, что женщина Средневековья — эдакое забитое, согбенное существо, которое занимается исключительно домом и детьми и дом покидает только для променада на рынок или в церковь.

Казалось бы, да, — но нет!

Горожанки в это время вполне активно занимались и ремёслами, и торговлей: хватало как ремесленниц, так и купчих, не считая уличных торговок. То есть домашнее хозяйство — это понятно, это само собой, этого никто не отменял. Но помимо этого приходилось ещё и работать.

Некоторые помогали мужьям в семейном бизнесе. Например, твой муж ткач. ОК, ты занимаешь важную нишу в его деле — готовишь пряжу. И все твои пять дочерей, кроме умершей во младенчестве Аннабель, тоже готовят пряжу. И заниматься им этим, пока они не выйдут замуж и не уйдут, к примеру, в семью скорняков.

Однако по-настоящему хардкорные дамы устраивали свой бизнес сами, без оглядки на мужа. Например, в XIV веке были выделены следующие официально дозволенные для женщин ремёсла: разные стадии производства ткани (шерсти, льна, шёлка), выпечка хлеба, пивоварение и торговля. Ах да. Ещё проституция. Тоже, кстати, вполне себе оплачиваемое занятие!

Хотелось бы, однако, более подробно остановиться на почтенных ремесленницах.

Перечисленными занятиями сферы деятельности средневековых дам не ограничивались. Сохранились упоминаниях о женщинах-каменщицах и… здесь новая этика требует срочно образовать феминитив к профессии кузнеца, однако русский язык этому сопротивляется. Не кузнечиха ведь? В общем, о женщинах-кузнецах.

Врачи женского пола тоже были (в городе Франкфурте в XV веке, например, их насчитывалось пятнадцать — не одна на миллион, так-то!). Были среди барышень менялы, были ювелиры, мельники, иллюстраторы книг (а также переплётчики), были циркачки, были владелицы, так сказать, гостиничного бизнеса — харчевен и постоялых дворов. Были те, кто занимался изготовлением и продажей галантерейных товаров, скобяных изделий, были скорнячихи и швеи.

В общем, если хранительница очага хотела отвлечься от своих двенадцати детей (и ещё восьми умерших во младенчестве), ей было куда податься.

В Париже конца XIII века из ста двадцати цехов шесть были чисто женскими. Восемьдесят же из них, то есть подавляющее большинство, — «смешанными», где женщины трудились наряду с мужчинами.

Как горожанка могла стать членом цеха? Ну, во-первых, традиционный путь — несколько лет обучения. Парижский статут 1407 года предписывал отцу снабдить деньгами дочь, чтобы та могла выйти замуж или пойти обучаться ремеслу (для знатных девиц альтернативой браку служил, понятное дело, монастырь). Второй вариант — через замужество. Но в этом случае жена обычно просто помогала мужу и не шла в цеховую гильдию.

Так что это получается: у нас Средневековье — эра победившего феминизма, что ли?

Нет, конечно.

Во-первых, женщины за ту же работу, которую выполняли мужчины, получали меньше. Процентов так на тридцать. Во-вторых, представители мужского пола довольно сильно переживали, что из-за представительниц женского им самим не останется рабочих мест — и активно провозглашали свои переживания. В-третьих, не будет же глава семейства дома стирать и детей воспитывать. Хотя если семья не бедствовала, могли взять и прислугу. Но если женщина шла работать, чтобы не голодать, — тогда работу ей приходилось совмещать с домашним хозяйством.

В общем, век, конечно, непросвещённый, но возможностей у горожанки было намного больше, чем мы себе представляем.

А выдавливать женщин из ремесленников стали после XV века. К XVII веку уже окончательно решили, что женщина предназначена в основном для замужества.

Развод и девичья фамилия

Ожидание: разводы не предусмотрены.
Реальность: если развестись не получилось — просто уходи от мужа и живи отдельно!

Ну то есть смотря что считать разводом.

Если официальный церковный развод и раздел имущества, то это действительно было редкостью и организовывали себе такое представители высших сословий, а никак не горожане. Даже у власть предержащих добиться развода с неподходящим супругом не всегда получалось. Однако если супругам было совсем уж невмоготу жить вместе, практиковался развод, так сказать, гражданский: пара попросту расходилась и дальше каждый жил своей жизнью. «Разделение» — так это называлось. Вопрос о разделении решался в судебном порядке.

Что могло стать основанием для разделения? Например, отказ одного из супругов от секса — мог стать. А вот побои — по-разному: могли стать, могли не стать.

Был случай, когда муж при свидетелях набросился на жену с ножом, ранил её, сломал ей ребро, однако на суде заявил, что хотел лишь проучить женщину, — и суд не позволил им «разделиться».

Бесплодие или пьянство жены, импотенция мужа, проматывание мужем семейного имущества, обнаружение факта родства между супругами после брака — всё это могло стать основанием для разделения супругов. Особенно если очень постараться.

Бесправные существа

Ожидание: женщины не имели никаких прав
Реальность: скорее де-юре, чем де-факто

Вообще, в целом в Средневековье было распространено мнение, что дама, скажем, не может свидетельствовать в суде. Точнее, может, но показания её не представляют ценности.

Французский юрист Бомануар, живший в XIII веке, настаивал на том, что на основании показаний женщины нельзя осудить никакого мужчину. Но на практике это не работало.

Горожанки выступали как свидетели в случае тяжких преступлений. Например, если их показания подкреплялись другими свидетельствами или если жертвой был их близкий родственник.

Девушки выступали на делах о насилии, как в качестве жертв, так и в качестве свидетельниц, в процессах о первородстве (например, повитуха могла свидетельствовать, какой из близнецов родился первым), в процессах о канонизации. Дамы избирались даже в присяжные.

Любая горожанка могла пожаловаться в суд на преступление, совершённое по отношению к ней: насилие, оскорбление, нанесение телесных повреждений. За насилие, кстати, наказание было довольно строгое, правда, больше теоретически. Например, считалось, что если женщина в результате насилия забеременела, то она испытала удовольствие, — а значит, и насилия как такового не было.

Невесело обстояли дела и с домашними побоями: если муж жену бил не до крови, то никакого наказания ему не угрожало.

Повальная безграмотность

Ожидание: женщины были поголовно необразованными
Реальность: женщины не слишком отставали в образовании от мужчин

Не считая, конечно, крестьянства и городской бедноты: здесь у женщин не было никакой возможности получить образование. Но вполне практиковали дамы-адвокатессы, да и про врачей женского пола мы помним.

Горожанки работали учительницами, в единичных случаях даже преподавали в университетах. Например, в XIV веке Алессандра Джиллани из Болоньи объясняла студентам устройства человеческих тел, бесстрашно препарируя трупы. В это же время Доротея Букка там же преподавала не только медицину, но и моральную философию.

Однако вот парадокс: преподавать в университетах женщины могли (разумеется, в качестве исключения из правил), а учиться — нет (хотя и есть версия, что некоторые знатные дамы посещали лекции тайно).

Существовал запрет для горожанок на то, чтобы профессионально заниматься интеллектуальным трудом — но, как видим, особо небанальные дамы его успешно обходили. Были женщины-учёные — например, до нас дошёл трактат Тротулы из Салерно, датирующийся XI–XII веками «О болезнях женщин до и после деторождения и в период вынашивания». Были женщины-художницы, переписчицы, даже писательницы.

То есть пока центрами образования были монастыри, у барышень были почти такие же возможности получить знания, как у мужчин. Когда центры образования сместились в университеты, — тут эти возможности и кончились.

В общем, жизнь средневековой горожанки в среднем была не очень долгой, не очень счастливой и не очень богатой. Но не стоит и умалять возможности женщин в это удивительное время: как видим, они изрядно отличаются от того, что живописуют авторы лавбургеров «про Средневековье».