Почему «Попрыгунья» Чехова рассорила его с Исааком Левитаном

Двое из ларца

У знаменитого пейзажиста Исаака Левитана и мастера слова Антона Чехова было много общего. Оба они родились в 1960, оба происходили из глубинки, у обоих семьи не отличались достатком. Семьи переехали в Москву, в начале 70-х старший брат Антона Николай и брат Исаака Адольф поступили в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, вскоре место там получил и сам Исаак Левитан. С веселым Николаем Чеховым будущий великий художник сразу же подружился. А вот Антон Чехов в Москву переехал не сразу, лишь в 19 лет он поступил на медицинский факультет Московского университета. Тогда же он познакомился и с Левитаном. Юноши сразу подружились. Ничего удивительного: молодые, интеллигентные, красивые и пользующиеся популярностью у противоположного пола. Этот факт, кстати, как раз сыграл с приятелями злую шутку.

Прекрасная обольстительница

В восьмидесятых годах Антон Чехов дружил в Москве с Софьей Петровной Кувшинниковой. О ней писали: «Это была женщина лет за сорок, некрасивая, со смуглым лицом мулатки, с вьющимися темными волосами… и с великолепной фигурой. Она была очень известна в Москве, да и была «выдающейся личностью», как было принято тогда выражаться…». Художественного образования у Софьи Петровны не было, но она занималась живописью. В доме у Кувшинниковой собирались все люди искусства -- туда же и привел Левитана Чехов.

Чехов и Левитан оба пользовались популярностью у дам

Муж Софьи Петровны Дмитрий Кувшинников служил полицейским врачом, получал немного, но жену очень любил. Средств на наряды Софье Петровне всегда не хватало, но она умудрялась изворачиваться так, чтобы из простых кусков дешевой материи создавать прекрасные платья. Умела она и обставить со вкусом квартиру. Кувшинникова пользовалась в обществе настоящей популярностью: «Цветы, написанные Кувшинниковой, покупал Третьяков, ее игрой на фортепьяно заслушивались общепризнанные московские пианисты-виртуозы. Софья Петровна любила охоту не меньше, чем искусство, и, подолгу пропадая в подмосковных лесах, одна, одетая по-мужски, возвращалась с полным ягдташем. Софья Петровна говорила, повелевая, словно имела над своими собеседниками такую же неограниченную власть, как над мужем, избалованная его терпением, молчаливостью, большим сердцем и глубокой затаенной нежностью. Кувшинникова была горда и смела, презирая всякие сплетни о себе…»

Попрыгунья

Но сплетни все-таки появились: пошли слухи, будто молодой Левитан, руководивший художественными занятиями Кувшинниковой, по уши влюбился в замужнюю даму. Художник и правда влюбился, проводил с Софьей Петровной все свое время и ездил вместе с ней писать картины на Волгу. Муж Кувшинниковой продолжал принимать художника и на все закрывал глаза. В 1891 Антон Чехов написал рассказ «Попрыгунья», и разразился настоящий скандал. Кувшинникова узнала себя в главной героине рассказа, глупенькой пустышке Ольге Ивановне, Левитану приписывали роль художника Рябовского, а всю историю называли пасквилем.

Скандал

Софья Кувшинникова не была красавицей, но наряжалась со вкусом

Чехов отшучивался, как мог: «Моя попрыгунья хорошенькая, а ведь Софья Петровна не так уж красива и молода». Но ничего не помогало: Левитан был в ярости. Он даже собирался вызвать друга на дуэль, правда, знакомые вовремя отговорили его от опрометчивого поступка. Впрочем, ничего удивительного в поведении Левитана не было: он вообще славился своими экстравагантными поступками. Младший брат Антона Чехова Михаил писал: «Левитан был неотразим для женщин, и сам он был влюбчив необыкновенно. Его увлечения протекали бурно, у всех на виду, с разными глупостями, до выстрелов включительно. С первого же взгляда на заинтересовавшую его женщину он бросал все и мчался за ней в погоню, хотя она вовсе уезжала из Москвы. Ему ничего не стоило встать перед дамой на колени, где бы он ее ни встретил, будь то в аллее парка или в доме при людях. Одним женщинам это нравилось в нем, другие, боясь быть скомпрометированными, его остерегались, хотя втайне, сколько я знаю, питали к нему симпатию. Благодаря одному из его ухаживаний он был вызван на дуэль на симфоническом собрании, прямо на концерте, и тут же в антракте с волнением просил меня быть его секундантом».

Любовная драма

Как бы то ни было, Чехов и Левитан перестали общаться. Художник продолжал встречаться с Кувшинниковой. Все кругом уверяли Софью Петровну, что она намного глубже героини чеховского рассказа. Вспоминали, что Кувшинникова действительно благотворно влияла на Левитана, отвлекала меланхоличного художника от хандры, вселяла ему уверенность. Роман продлился до 1894. Поговаривали, что на протяжении нескольких лет Софье Петровне приходилось закрывать глаза на новых пассий молодого красавца Левитана. Но закончилось все настоящей любовной драмой: летом того года Левитан и Кувшинникова гостили в имении Ушаковых. Им нанесла визит семья видного петербургского чиновника Турчанинова: мать и две юных дочери. Мать была одного возраста с Кувшинниковой, изысканно одевалась и красила губы. Когда Левитан влюбился, стало понятно, что Софья Петровна проиграла схватку. После расставания они больше никогда не виделись.

Примирение друзей

После расставания Кувшинникова и Левитан больше никогда не виделись

А вот с другом Чеховым Левитану удалось помириться. Их свела молодая писательница Татьяна Куперник. 2 января 1895 она собиралась наведаться к Чеховым в Мелихово, а по дороге заехала к Левитану посмотреть его летние этюды. Когда художник узнал, куда направляется Куперник, он заволновался, сказал, что давно хотел навестить Чехова, да все не знал, как это устроить. Писательнице удалось его уговорить: «Левитан заволновался, зажегся… и вдруг решился. Бросил кисти, вымыл руки, и через несколько часов мы подъезжали к мелиховскому дому, — вспоминала много лет спустя Татьяна Львовна Щепкина-Куперник. И вот мы подъехали к дому. Залаяли собаки на колокольчик, выбежала на крыльцо Мария Павловна, вышел закутанный Антон Павлович, в сумерках вгляделся, кто со мной, — маленькая пауза — и оба кинулись друг к другу, так крепко схватили друг друга за руки — и вдруг заговорили о самых обыкновенных вещах: о дороге, погоде, о Москве… будто ничего не случилось». Дружба Чехова и Левитана, едва не разрушенная глупой обидой, продлилась до последних дней художника.