Потерянный рай: необыкновенная история острова Пасхи (ч.3)

Начало истории читайте в части 1 и части 2.

Открытие многих диковинок, о существовании которых не знали сами пасхальцы, внушило последним глубокое уважение к Хейердалу. Больше всего пасхальцев поражало то, что казалось, норвежский путешественник заранее знал, где искать древние памятники.

Постепенно местные жители утвердились в мнении, что их гость на самом деле канака (полинезиец), и более того, длинноухий. И тогда кое-кто из них решился открыть ему вещи, которые держались в тайне от большинства соплеменников.  Знакомые пасхальцы стали приходить к Хейердалу ночью, таясь от всех, и приносить ему диковинные каменные статуэтки совсем непохожие на традиционные изделия, предлагаемые туристам. Раньше часто случалось, что аборигены подсовывали совсем новые фигурки, выдавая их за старинные, найденные в земле. Теперь ситуация зеркально переменилась. Островитяне под секретом приносили явно древние изделия, и при малейшей опасности, что их тайна раскроется, принимались врать, что вырезали их сами. Хейердал увидел реалистические и стилизованные изображения различных животных, в том числе и таких, которых никогда не было на острове Пасхи (к примеру, часто встречалось легко узнаваемое изображение крокодила), головы фантастических существ, а однажды ему принесли каменную модель трёхмачтового судна с парусами. Это были вещи из тщательно оберегаемых секретных родовых пещер.

То, что недра острова Пасхи изобилуют вулканическими пещерами, известно довольно давно. Лавовую толщу прорезают длинные извилистые туннели, которые порой выводят в довольно обширные полости с гладким куполообразным сводом. На первый взгляд стены и потолки таких пещер кажутся обработанными человеческими руками, но на самом деле это — естественные образование, следы когда-то возникших в жидкой лаве пузырей раскалённого газа. Эти подземные полости служили убежищем туземцам во время междоусобных войн в эпоху Свержения Статуй. Именно там, по-видимому, скрывалась большая часть населения острова во время визита капитана Кука. Пасхальцы XX в. были прекрасно осведомлены об этих скрытых под поверхностью земли убежищах, и в первые же недели устроили Хейердалу экскурсии по извилистым вулканическим туннелям.  Проанализировав найденные в пещерах костные останки, исследователи в частности пришли к выводу, что во время междоусобиц на острове процветал каннибализм.

Но родовые пещеры составляли совершенно отдельную группу. Их тайна охранялась так строго, что большинство островитян были убеждены, будто таких пещер не существует. Информация о том, как найти семейное хранилище реликвий передавалась из поколения в поколение и доверялась лишь старшему в роде. В случае его внезапной смерти секрет мог быть утрачен, найти вход в пещеру без точных указаний было практически невозможно, и даже зная о нём, проникнуть внутрь нелегко. Хейердалу удалось убедить некоторых из потомков длинноухих, что их семейные реликвии будут в лучшей сохранности в музее, и те, выполнив ряд замысловатых ритуалов, чтобы умилостивить аку-аку, проводили «длинноухого из Норвегии» в свои пещеры. Вот как описывает исследователь проникновение в одну из них, расположенную посредине обрыва над морем:

«Итак, я стоял на четвереньках на крохотном выступе, а ход в пещеру открывался на другом, ещё меньшем выступе рядом со мной. Наклоняясь вперёд, я дотянулся до него и просунул руки и голову в отверстие. Ноги в это время лежали на первой полочке, а живот повис в воздухе над пропастью. Вход оказался настолько тесным, что я несколько раз выползал из трусов. Острые голые грани скалы нещадно царапали спину и бёдра.

Сперва я видел только страшно узкий проход и где-то впереди слабый свет. Мне не сразу удалось подтянуть ноги, и некоторое время я болтал ими в воздухе над пропастью. Потом наконец почувствовал, что туннель немного раздался, но только в ширину, а сверху меня всё также прижимало к полу. Постепенно я стал различать очертания пещеры и вдруг около самого уха увидел скульптуру — спаривающихся черепах. Напротив стояла статуэтка, повторяющая облик великанов из кратера Рано Рараку. Дальше стало просторнее, я смог даже сесть и окинуть взглядом подземную полость, в которую через какое-то отверстие проникал слабый свет. Вдоль стен прямо на камне плотными рядами стояли и лежали причудливые скульптуры».

Далеко не все главы родов, сохранивших собственную пещеру, решились провести туда «норвежского длинноухого». Бургомистр Педро Атан так и не отважился показать Хейердалу вход в родовую пещеру Оророины, где по его словам хранились пряди волос одиннадцати поколений длинноухих, сменившихся после битвы у рва Ико. Он опасался гнева своего аку-аку. Но и те, кто не позволил исследователю переступить порог родового тайника, соглашались на переселение части его каменных обитателей в мировые музеи, где за ними будет надлежащий уход (хранители пещер регулярно чистили свои скульптуры, заботились о том, чтобы на них не заводилась плесень, а изваяния из утерянных пещер, естественно, лишались такой заботы). Хейердал очень надеялся, что кроме старинных каменных статуэток, островитяне принесут ему новые ронго-ронго, но его надежды не оправдались, хотя слухи о подземных библиотеках упорно ходили по острову. Зато друзья-туземцы принесли «норвежскому длинноухому» потрёпанные тетради, куда были старательно скопированы знаки ронго-ронго. Таким копированием, судя по всему, начало заниматься предыдущие поколение пасхальцев, уже утратившее знания о том, как читать эту письменность, хотя и понимавшее отдельные значки. Они передали эти тетради своим детям, наказав переписать, когда бумага истреплется. Те отдали их Хейердалу.

Таинственные письмена поставили в тупик учёных всего мира. Позже Хейердал в качестве дружеского жеста передал бесценные тетради Академии Наук СССР. В 90-е годы XX века российский специалист по Пасхальской культуре Ирина Константиновна Фёдорова предложила ключ к расшифровке ронго-ронго. После многих лет исследований она пришла к выводу, что письменность пасхальцев - «омографическая иероглифика» и использует обилие в полинезийских языках омонимов, слов с одинаковым звучанием, но разными значениями. Так иероглиф, напоминающий рыбку, может означать слово «рыба» (по полинезийски «ика»), а может — произрастающее на острове растение, которое тоже называется ика. Таким образом, вся запись строится по принципу ребуса. По мнению И. Фёдоровой дошедшие до нас тексты ронго-ронго представляют собой земледельческие гимны, описывающие все этапы труда земледельца и все выращиваемые на Рапануи культуры. Ронго-ронго выполняли как магические (призыв богатого урожая), так и обучающие функции. Возможно, когда-то на острове Пасхи существовали и другие тексты, но они, увы, безвозвратно погибли, сожжённые во время войн. Впрочем, остаётся надежда, что в какой-нибудь всеми забытой родовой пещере ещё будет найдена целая библиотека.

Пока этого не произошло, об истории острова Пасхи можно строить предположения на основе устных преданий и археологических данных, порой весьма красноречивых. Так, археологам удалось установить, что в период, предшествовавший эпохе Свержения Статуй, население острова было 10 — 15 тыс. человек, т.е, в пять раз превышало нынешнее.  Это означает, что имел место демографический кризис, и перед островитянами ребром встал вопрос: как жить дальше. Очевидно, на Рапануи существовала правящая элита, обладающая определёнными чертами технократии, и она видела будущее острова в централизованных работах по улучшению земледелия. Похоже, что на затерявшемся на просторах Тихого океана клочке суши складывалась своеобразная микроцивилизация, в чём-то сходная с древнеегипетской. Подобно египетским жрецам рапануйские длинноухие организовывали общественные работы для увеличения урожайности. Только в долине Нила это было сооружение ирригационной системы, а на острове Пасхи — очищение почвы от камней, результатом чего стали зелёные луга полуострова Поике. Роль же пирамид выполняли каменные стражи. Вероятно, к этому же времени относится и создание резных дощечек ронго-ронго с гимнами-инструкциями и сооружение обсерватории в Оронго. Но восстание угнетённых народных масс уничтожило земледельческую цивилизацию Рапануи, а демографическую проблему успешно решили более простым путём — при помощи каннибализма. Впрочем, всё это не более чем набросок возможной интерпретации фактов, разминка для ума и фантазии. А подлинная история острова Пасхи ещё не написана.