Нора Галь: победить систему чтением

То, что будущее Элеоноры будет связано с литературой, не сомневался никто. Девочка из интеллигентной семьи была увлечена книгами с ранних лет: в 13 лет на страницах советских журналов стали появляться ее первые стихотворения, в 23 года – ее первая проза. Правда, стихи ругали за «душевность», несвойственную той эпохе, а прозу отчитывали за «излишнюю интеллигентность». Впрочем, ни одно из этих обстоятельств Нору не тревожило – писала она в первую очередь для себя и своих близких.

Путь к славе Норы Галь начался с первого перевода «Маленького принца» Сент-Экзюпери. Его опубликовали в журнале «Москва» в 1959 году, и текст сразу разошелся на цитаты: «все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит», «ты навсегда в ответе за всех, кого приручил», «самое главное – то, чего не увидишь глазами». В краткости и емкости этих фраз – заслуга переводчика, ничуть не меньшая, чем заслуга самого Сент-Экзюпери. Наследники французского писателя до сих пор считают перевод Норы Галь эталонным – отмечают юбилеи с его первой публикации и требуют, чтобы спектакль «Маленький принц» на русском языке ставили в театрах только по нему.

В своих воспоминаниях Нора Галь писала: «Вот уже больше полувека в моей жизни и работе светит звезда Антуана де Сент-Экзюпери. Мне посчастливилось, я узнала это имя еще летом 1939 года, когда взяла в руки томик Terre des Hommes, только что вышедший на французском языке. Тогда я и не подозревала, что много позже переведу эту повесть на русский. Мне надо было написать о ней две-три странички для журнала “Интернациональная литература”, который рассказывал советским читателям о книгах, изданных за рубежом. Наверно, в ту пору у меня попросту не хватало жизненного опыта, чтобы вполне постичь и оценить все грани и философскую глубину этой небольшой книжки. Но она меня околдовала мгновенно. Прямо за душу брали и мужество летчика, и зоркость художника, и доброта, мудрость, высокая человечность Человека. Тут началось гитлеровское вторжение во Францию, журнал стал рассказывать уже не о книгах страны ­– о ее трагедии, и рецензия моя не увидела света. Но “Планета людей” запомнилась с тех пор – и навсегда. А 20 лет спустя в доме моего давнего и лучшего друга – писательницы Фриды Вигдоровой – ко мне подбежала ее младшая дочь с тоненькой книжкой в руках: “Смотрите, какая сказка!” Знакомая преподавательница принесла книжку, изданную у нас по-французски для студентов. Так я познакомилась с “Маленьким принцем”. Я умолила ненадолго оставить мне книжку – и залпом, не отрываясь, перевела ее. Перевела для себя, для самых близких друзей, вовсе не думая о печати. Но Фрида Вигдорова предложила сказку редакциям журналов. Приняли ее не сразу, но всё же в августе 1959-го со страниц журнала “Москва” Маленький принц впервые заговорил с нашими читателями по-русски».

С легкой руки Норы Галь по-русски также заговорили герои книг Арагона, Камю, Моэма, Лондона, По, Диккенса, Драйзера, О’Генри, Брэдбери, Сэлинджера, Азимова и многих других зарубежных авторов.

Элеонора Яковлевна Гальперина родилась в Одессе в семье врача Якова Исааковича Гальперина и юриста Фредерики Александровны Гальпериной. Ее назвали Элеонорой – в честь прадеда Леона Рисса. Но под влиянием пьесы Ибсена «Кукольный дом» для всех домашних Элеонора превратилась в Нору – так звали главную героиню произведения. Отец был потомственным врачом – дед Норы прошел Крымскую кампанию и, как и Пирогов, помогал солдатам прямо на поле боя, за что и получил «крест на шею». «Вероятно, проявил нешуточную храбрость и самоотверженность, если дали ему, притом не православному, столь высокую по тем временам награду, – рассказывала о деде Нора Галь. – И потом, уже старик, сам отнюдь не богатырского здоровья, он, днем ли, ночью ли, в любую непогодь шел к больным… с неимущих денег не брал, и за гробом его шла вся городская беднота».

Отец же Норы делил все тяготы с солдатами во время Первой мировой войны, а в конце жизни «разъезжал по неласковому Красноярскому краю и, как всю жизнь, лечил людей, по первому зову приходил на помощь». Отца Норы арестовывали с 1937 года три раза. Но каким-то чудом дочери «врага народа» удалось не попасть в зловещий поток репрессий, закончить институт и защитить диссертацию. Возможно, «снисхождение» было связано с тем, что родители расстались практически сразу после переезда в Москву в середине 20-х годов. Нора тогда еще училась в школе. Говорят, именно в столичной школе она и получила прозвище Галь – одноклассники просто обрезали фамилию для удобства общения. Ну а спустя годы сложив Нору и Галь Элеонора получила свой знаменитый псевдоним.

Завершив школьное обучение в 1929 году, Нора поступила в институт лишь в 1932-м. За эти годы она успела пройти вступительные экзамены 17 раз – в МГУ, в МГПИ и целом ряде других институтов. Но преимущества при поступлении получали выходцы из рабочих и крестьянских семей, Норе же, несмотря на отличный результат, предлагали попробовать удачу в следующий раз. Характер девушки в конечном итоге был вознагражден –Нора стала студенткой редакционно-издательского института. Впрочем, просуществовал институт недолго – после его закрытия Нора перевелась на факультет языка и литературы Московского государственного педагогического института им. Ленина. Здесь она и защитила кандидатскую диссертацию, посвященную творчеству Артюра Рембо.

Там же, в институте зародилась многолетняя дружба с правозащитником Фридой Вигдоровой и взаимная любовь с литературоведом Борисом Кузьминым, ставшим ее мужем. К сожалению, семейное счастье было недолгим – Борис Кузьмин погиб на фронте. Оставшись с пятилетней дочерью на руках, Нора Галь окунулась в работу. Активно печататься она начала еще в конце 30-х, освещая в рецензионных статьях не переведенные в СССР новинки французской литературы: Нора Гальперина была профессиональным переводчиком с французского языка.

В 1942-м книги из оккупированной Франции приходить перестали, пришлось перестраиваться. Нора Галь, работавшая тогда в отделе критики «Интернациональной литературы», так вспоминала об этом: «В 1942-м я уже не могла, как прежде, рассказывать читателям о новинках французской литературы. И однажды редактор сказал мне: раз мы получаем только англичан да американцев, займитесь-ка английским! И дал новинку, изданный в самом начале 1942-го роман о войне – Невил Шют, “Крысолов”, потребовав прочесть и отрецензировать его. Легко сказать – прочтите! Об английском я понятия не имела. Но, работая по восемнадцать часов в сутки, что тогда было не в диковинку, и не вылезая из словаря, я за две недели эти 315 английских страниц прочла и перевела. Такое оказалось обучение языку».

Этот роман и стал первым в переводческой карьере Норы Галь. Правда, по идеологическим мотивам – уж больно человечным получился главный герой-англичанин – роман был опубликован лишь спустя более 40 лет, но именно с него началась работа над художественными переводами, которым Нора полностью посвятила себя с 1948 года. В ее переводах вышли произведения авторов разных стран: Австралии, Бельгии, Великобритании, Ирландии, Новой Зеландии, США и Франции. Но особое место в их списке, несомненно, всегда отводилось близкому по духу Сент-Экзюпери.

А вот главной собственной книгой Норы Галь стало «Слово живое и мертвое». В этой книге Нора поделилась всем своим опытом в области редакторского мастерства и искусства перевода. Материал для книги переводчица собирала более 20 лет. После выхода первого издания текст ею все равно постоянно дорабатывался. В итоге еще при жизни Галь «Слово живое и мертвое» выдержало три переиздания, каждое из которых вносило неоценимый вклад в борьбу за чистоту русского языка. Еще шесть переизданий увидели свет после ее смерти – книга стала важнейшим пособием для тех, кто работает со словом, ведь Нора Галь просто «не умела плохо писать по-русски», как порой отвечала она тем, кто пытался править ее тексты по своему вкусу.

Она скончалась в 1991 году в возрасте 79 лет. В память о замечательном переводчике, критике, литературоведе и теоретике жанра художественного перевода учреждена ежегодная премия ее имени за перевод рассказа с английского языка.