Роман Пабло Пикассо и Ольги Хохловой в картинах: русская балерина подарила Пикассо революционные идеи в творчестве, знакомство с Россией и возвращение к классическому жанру

А биографы Пикассо, по сути знавшие о ней только с его слов, редко удостаивали Ольгу серьезным вниманием. Была балериной, вышла замуж, родила сына, сошла с ума. Но чем эта женщина так привлекла Пикассо? Была ли их семейная жизнь несчастливой с самого начала? И как чувствовала себя Ольга, перед глазами которой сменялись любовницы Пабло, в то время как она оставалась его законной женой до конца своих дней?

Пикассо приехал в Рим в начале 1917 года, чтобы развеяться и прийти в себя после пережитых любовных драм. В декабре 1915-го умерла его возлюбленная Марсель Умбер, известная среди парижских художников как Ева Гуэль. Это ей он посвятил десятки кубистических картин под названиями «Ma jolie» (Моя красавица) и «Я люблю Еву». Впрочем, после ее смерти Пикассо довольно быстро пришел в себя, завел новые отношения и даже собирался жениться. Но в последний момент невеста передумала. 35-летний художник был готов остепениться (по крайней мере, так он тогда считал), завести детей. Ему были необходимы покой и гармония, «тихая гавань», чтобы залечить раны. Именно такой «гаванью» и стала для Пикассо Ольга Хохлова.

Девушка из хорошей семьи

Ольга родилась 17 июня 1891 года в украинском Нежине в семье полковника Императорской армии Степана Васильевича Хохлова. Суровый отец не одобрял увлечения дочери балетом, а вот мать девушки Лидия после переезда семьи в Киев начала тайком возить Ольгу на занятия. При этом оба родителя были против того, чтобы она стала профессиональной танцовщицей. Так что, как только представился случай, Ольга сбежала от них к Сергею Дягилеву. На момент знакомства с Пикассо она танцевала в труппе уже пять лет.

И о профессиональных способностях Ольги Хохловой, и о ее внешности остались очень противоречивые воспоминания. Кто-то из труппы говорил, что она была совершенно «никакой», и непонятно было, что в ней так привлекло Пикассо. Кто-то, напротив, сравнивал ее с «русскими мадоннами». Ольгу называли посредственной танцовщицей, а возлюбленная Пикассо Франсуаза Жило в своей книге о нем писала, что Дягилев держал Хохлову в труппе только из-за привлекательной внешности и благородного происхождения. Это весьма спорное утверждение, поскольку Сергей Дягилев, известный придирчивостью и перфекционизмом, не терпел бездарностей и уж точно не стал бы выпускать на сцену бесталанную балерину только лишь за «красивые глаза». Известно, однако, что Ольга не была «примой», но, безусловно, обладала определенной долей таланта, хорошей техникой и недюжинным трудолюбием.

Вызов принят!

В относительно спокойном Риме далекий от военных будней Пикассо быстро воспрянул духом и начал работать над декорациями и костюмами к дягилевскому балету «Парад». Парижские кубисты были в ужасе: их кумир променял их на легкомысленное «искусство для элиты». Пикассо не волновали их жалобы и нападки. Он давно хотел побывать в Риме, отвлечься от мыслей о том, правильно ли он поступил, когда выбрал жизнь и искусство вместо войны и вероятной смерти. К тому же, на горизонте появилась новая любовь.

Впервые увидев Ольгу, Пабло восхищенно выпалил: «Выглядите потрясающе». Он принялся очаровывать и покорять девушку со всей силой своего горячего андалузского темперамента. Первым сюрпризом для Пикассо стало то, что Ольга принимала его ухаживания как-то очень уж сдержанно и говорила, что своим напором он ее компрометирует. Еще больше его поразила ее целомудренность. Заметив, что художник всерьез увлекся Хохловой, Сергей Дягилев предупредил его, что русская девушка из благородной семьи не пожертвует своей невинностью, если не будет уверена в том, что мужчина готов взять ее в жены. Что ж, для Пикассо это был лишь очередной вызов. Скрытность и замкнутость Ольги еще больше его распаляли. Он готов был даже жениться, лишь бы заполучить эту женщину. В конце концов, он ведь собирался остепениться, так почему бы не с ней?

Премьера «Парада» состоялась в Париже 18 мая 1917 года в театре Шатле. Жан Кокто, который тоже работал над постановкой, тогда заявил: «Публика хотела нас убить! На нас набрасывались женщины, вооруженные шляпными булавками. По сравнению с тем, что случилось тем вечером в Шатле, штыковые атаки во Фландрии были пустяком. „Парад“ стал величайшей битвой за всю войну». Эти выдумки, рассчитанные на то, чтобы привлечь больше внимания к постановке, разозлили тех, кто пострадал в окопах. Конечно, во время премьеры дягилевского балета звучали возмущенные возгласы, но аплодисменты их заглушали.

Из Парижа труппа Дягилева отправилась в Барселону. На тот момент вопрос женитьбы Пабло и Ольги уже был решенным, и художник представил невесту матери. Донья Мария приняла девушку тепло, ходила на ее выступления, но все же сочла нужным предостеречь ее: «Бедная девочка, ты понятия не имеешь, на что обрекаешь себя. Будь я твоей подругой, то посоветовала бы не выходить за него ни под каким предлогом. Я не думаю, что с моим сыном, который озабочен только собой, сможет быть счастлива хоть одна женщина». Ольга, к тому времени уже безоглядно влюбленная, к словам доньи Марии не прислушалась.

Пабло и Ольга провели в Барселоне несколько месяцев. В Париж они вернуться не могли, потому что у Ольги не было визы. Когда она состояла в труппе Дягилева, то могла беспрепятственно пересекать границы, теперь же с получением документов возникли сложности. На французском здесь говорили единицы, на русском — вообще никто. Пикассо стал для девушки практически единственной точкой опоры, особенно после того, как в России грянула революция, и Хохлова оказалась окончательно отрезанной от семьи. Ее отец и трое братьев погибли, мать и сестра спешно переехали в Грузию. Почти все время Ольга проводила с женихом, он постоянно ее рисовал, и даже вернулся к классическому стилю ради возлюбленной, которая хотела узнавать себя на портретах. Вскоре Пабло добился и разрешения ночевать в ее комнате. Труппа Дягилева отправилась на гастроли в Южную Америку без нее. Больше Ольга на сцену не выходила.

Другая Ольга

Изначально их свадьба была назначена на май 1918 года, но ее пришлось отложить. Однажды утром Ольга проснулась с жуткой болью в ноге и не смогла встать с постели. Она перенесла операцию и до конца июня была закована в гипс. На свадебной церемонии, которая состоялась 12 июля, невеста опиралась на трость, а сразу после праздничного завтрака вернулась в больницу.

Во время медового месяца, который Ольга и Пабло провели в Биаррице, она все еще приходила в себя после травмы и большую часть времени проводила в кресле или шезлонге. Именно такой ее и рисовал Пикассо: серьезной, меланхоличной, всегда немного отстраненной и всегда без улыбки. Такой ее видела и представляла публика. Такой ее видели друзья Пабло, принимавшие сдержанность за снобизм и высокомерие.

Первая выставка работ Пикассо, посвященная исключительно Ольге Хохловой, состоялась лишь в марте 2017 года в парижском Музее Пикассо. И каким же было удивление посетителей, когда они увидели совсем другую Ольгу. Счастливо улыбающуюся на ранних фотографиях, смеющуюся и играющую с собаками на семейных видео, которые снимал Пабло. На одном из них Ольга гадает на лепестках цветка: «любит — не любит». А на снимке, сделанном Пикассо в его студии уже в конце 1920-х, стройная и элегантная жена художника сидит в кресле на фоне портрета обнаженной Мари-Терез Вальтер. Был в этом, видимо, какой-то садистский замысел: унизить опостылевшую, ни о чем не подозревающую жену, усадив ее рядом с желанной любовницей.

Но это случится еще не скоро. А пока молодожены, вернувшиеся из медового месяца, поселились в роскошных апартаментах на улице Ла Боэси. Жилище четы Пикассо было строго разделено на две части — мужскую и женскую. Свою (а точнее — общую) часть Ольга обставила элегантно и стильно и строго следила за чистотой и порядком (педантичность тоже была в числе черт, за которые ее не любили богемные друзья художника). Вот как описывал это жилище Брассай: «Просторная столовая с большим, раздвигающимся столом, сервировочный столик, в каждом углу — по круглому столику на одной ножке; гостиная выдержана в белых тонах, в спальне — отделанная медью двуспальная кровать. Все было продумано до мельчайших деталей, и нигде ни пылинки, паркет и мебель блестели». Во второй части дома безраздельно властвовал Пабло: здесь была его мастерская, в которой царил соответствовавший его темпераменту хаос. И здесь же, к слову, хранилась коробка с вещами, которые Пикассо сохранил на память о своей первой большой любви — Фернанде Оливье.

Богемные приятели и коллеги осуждали Пикассо за то, что он превратился в настоящего буржуа. Виноватой, само собой, назначили его жену. Однако художник и сам охотно стал играть роль респектабельного господина и добропорядочного мужа. Он стал одеваться в дорогие костюмы, сопровождал Ольгу на балах и принимал в гостях парижский высший свет. А его прежние друзья были, как бы сейчас сказали, слишком «неформальными» и плохо вписывались в интерьер гостиной.

Декларация независимости

4 февраля 1921 года Ольга Пикассо родила сына, которого назвали Полем (Пауло). Поначалу Пабло не мог нарадоваться появлению наследника. Он бесконечно рисовал сына на руках жены и сиял от гордости и отцовской любви. Однако Ольга чрезмерно опекала отпрыска и, по словам биографа Пикассо Джона Ричардсона, еще сильнее вживалась в роль светской львицы, супруги великого художника, а теперь еще и матери семейства. Пабло к тому моменту то ли уже наигрался в «приличного» буржуа, то ли устал от нападок друзей на его образ жизни. Одной из своих моделей он говорил: «Понимаешь, Ольга любит чай, икру и пирожные. А я — колбасу с бобами».

Летом 1922-го Ольга серьезно заболела — впервые дали о себе знать гинекологические проблемы, от которых она будет страдать до конца своих дней. Рисунок, выполненный сангиной в сентябре того же года, изображает Ольгу измученной и больной. Спустя 41 год художник, который суеверно боялся всего, связанного с болезнями и смертью, подарил этот рисунок на Рождество сыну Пауло.

Чета Пикассо продолжала оставаться столпами парижского бомонда. Бесчисленные званые ужины и светские рауты утомляли Пабло, но на них он заводил полезные знакомства. В то время еще одной причиной разлада между супругами стало отношение Ольги к сыну. По мнению художника, она слишком баловала и опекала мальчика. Постоянное раздражение Пикассо находило выход в его картинах. Совсем скоро классицизм в духе Энгра уступит под натиском новых революционных перемен. Летом 1923 года художник приобрел квартиру этажом выше и стал вести еще более независимую жизнь, чем обычно. Никому из прислуги не разрешалось туда входить, и даже Ольге нужно было попросить разрешения, чтобы нанести визит мужу. Пикассо стал редко бывать дома и снова начал ходить в бордели.

Страсть и ненависть

1927 год стал для супругов Пикассо началом конца. В январе Пабло встретил 17-летнюю Мари-Терез Вальтер. Чтобы скрыть интрижку от жены, он снял квартиру для свиданий неподалеку от того места, где познакомился с девушкой. Чтобы скрыть ее от всех остальных, Пикассо писал ее в виде гитары, кувшина или блюда с фруктами. И изрисовал несколько блокнотов эротическими картинками. Примечательно, что при этом художник продолжал жить под одной крышей с Ольгой, которая, по его словам, изводила его сценами ревности и не собиралась отказываться от роли элегантной супруги и безупречной хозяйки. Впрочем, Пабло и сам не собирался разводиться. Маска примерного семьянина служила ему прекрасным прикрытием.

Двойная жизнь, само собой, находила отражение и в картинах Пикассо. И насколько изображения Мари-Терез были исполнены безудержной сексуальности, настолько же картины с Ольгой или посвященные ей полны ярости. Но достаточно долгое время Пикассо удавалось делать так, чтобы эти параллельные жизни не пересекались. Даже тогда, когда художник отдыхал с семьей на Ривьере, при каждом удобном случае сбегая к Мари-Терез, которую он поселил неподалеку. Во время этого отпуска у Ольги вновь начались сильные кровотечения, она вынуждена была вернуться в Париж и перенесла еще одну операцию. В общей сложности она провела в больнице почти пять месяцев, лишь изредка возвращаясь домой. Все это время Пикассо мог беспрепятственно встречаться с Мари-Терез.

Конечно, в какой-то момент Ольга догадалась о существовании соперницы. И хотя она, похоже, не воспринимала Мари-Терез как серьезную угрозу их браку с Пабло, мириться с унижением она тоже не хотела. Но слезы и увещевания жены вызывали у Пикассо только злость и чувство вины. В 1929 году он пишет «Обнаженную в красном кресле». Не называя прямо имени героини, художник вложил в это полотно всю свою растущую ненависть к Ольге. Изломанные конечности, раскрытый в агонии рот… Не имея возможности убрать ее из своей жизни, Пикассо безжалостно уродовал на холсте женщину, которую с такой любовью рисовал в другом кресле всего лишь 10 лет назад.

На обломках счастья

Очередное унижение ждало Ольгу на масштабной ретроспективе Пикассо в 1932 году. Страсть мужа к другой женщине предстала перед ней во всей полноте — от одной бесстыдной картины к другой. Но, как это ни странно, супруги продолжали жить вместе. Последней каплей для Ольги стала беременность Мари-Терез Вальтер. Забрав сына, Ольга съехала из квартиры на улице Ла Боэси, оставив ее в полном распоряжении мужа. Вскоре она поручила своему адвокату составить опись всего имущества Пикассо, чего художник ей так и не простил. Дать жене развод он тоже отказался, ведь в этом случае ей отошла бы и половина его картин. До последнего дня своей жизни Ольга оставалась мадам Пикассо.

Действительно ли у Ольги помутился рассудок? Никаких однозначных подтверждений этому нет. Один из биографов Пикассо пишет, что Ольга совершила большую ошибку, поставив все на своего непостоянного мужа. Она полностью посвятила себя семье и жила только интересами Пикассо, так и не сумев стать самостоятельной. Опозоренная и раздавленная, она осталась совершенно одна. Даже любимый Пауло вырос и стал отмахиваться от нее с таким же раздражением, как и его отец. Ольга отчаянно цеплялась за счастливые моменты из прошлого. Именно поэтому она преследовала Пикассо на улицах, напоминая ему, что перед Богом они все еще муж и жена. Поэтому писала ему письма и отправляла фотографии сына. Поэтому переехала за Пабло в Канны, где кочевала из одной гостиницы в другую.

В 1953 году Ольга серьезно заболела. Рак съедал ее тело долго и мучительно. Последние месяцы она провела в больнице, умоляя каждого из навещавших ее знакомых позвать Пабло. Художнику передавали эти просьбы, но он ни разу не навестил жену. Продолжая в отчаянии цепляться за прошлое, Ольга вспоминала дни, когда танцевала на сцене, и мечтала вновь приехать в Россию. Единственным, что осталось у нее от прежней жизни, был пароходный сундук, заполненный старыми костюмами, пустыми флакончиками от духов, письмами и сотнями фотографий. Последние дни Ольга провела перебирая и рассматривая вещи, которые напоминали ей об утраченном счастье. Мадам Пикассо умерла 11 февраля 1955 года.

P.S.

Пабло Пикассо пережил первую жену на 18 лет. Однажды художник сказал: «Моя смерть будет похожа на кораблекрушение. Когда под воду уходит океанский лайнер, в воронку затягивает все оказавшиеся поблизости суденышки».
Франсуаза Жило, которой посчастливилось выжить в этом кораблекрушении, дала, пожалуй, самое точное определение Пикассо: «Многочисленные рассказы и воспоминания Пабло об Ольге, Мари-Терез и Доре Маар, их постоянное присутствие за кулисами нашей совместной жизни постепенно привели меня к выводу, что у Пабло был своего рода комплекс Синей Бороды, вызывающий желание отрубать головы всем женщинам, собранным в его маленьком личном музее. Но он не отрубал голов полностью, предпочитал, чтобы жизнь шла дальше, и все женщины, жившие с ним в то или иное время, все-таки чуть слышно попискивали, делали какие-то жесты, словно расчлененные куклы. Это давало ему ощущение, что жизнь в них еще теплится, что она висит на ниточке, и другой конец этой ниточки у него в руке».