Столетняя война: ужас пандемии великой чумы

С предыдущим материалом серии можно ознакомиться далее..  Столетняя война: накануне черной смерти.

В настоящий момент мы не имеем никаких достоверных сведений о планах воюющих сторон – Франции и Англии – на летнюю кампанию 1348 года, однако можем выстраивать сравнительно достоверные предположения, основанные на итогах событий последних лет войны, а именно череды поражений Франции и взятия королем Эдуардом стратегически важной гавани-крепости Кале.

Во-первых, Англия получила несомненное преимущество, получив под контроль значительную часть побережья неприятеля как на севере, так и в Гаскони-Аквитании, отчего король Эдуард III имел возможность вести наступление вглубь Французского королевства одновременно с двух направлений, причём при оперативной свободе и господстве флота на море. Во-вторых, армия Франции была серьёзно ослаблена после сражения при Креси, когда погибло более 1200 дворян, составлявших ядро тяжёлой кавалерии – то есть, около трети от общего численного состава французской рыцарской конницы. Потерявший уверенность в себе Филипп VI де Валуа вместо того, чтобы дать англичанам в августе 1347 года решительное сражение под Кале, принял решение отступить и заключить с Эдуардом перемирие, а король Англии временно предпочёл укреплять Кале, новое владение на континенте, и накапливать силы – приближалась зима, а воевать в это время года в те времена было затруднительно. Видимо, новая кампания с наступлением на ключевые города Франции – на Париж со стороны Кале и на Орлеан от Гаскони – планировалась после весенней распутицы 1348 года, что представляется единственно разумной стратегией. Но…

Но с поздней осени 1347 года в Лувр и Тауэр начали приходить смутные известия о некоем моровом поветрии на юге – в королевстве Сицилийском, Генуе, на Корсике, Мальте и в Сардинии. Судя по хроникам, тогда ни один из конфликтующих королей не воспринял угрозу всерьёз – как мы уже упоминали, новости распространялись медленно, со скоростью хода конного гонца или парусника, а вскоре известия из Средиземноморского региона и вовсе перестали приходить, поскольку их некому стало отправлять.

Над Европой разразилась чудовищная гроза, общая численность жертв которой в процентном соотношении не сравнится даже с Первой и Второй мировыми войнами вместе взятыми. Никогда раньше и никогда в будущем человечество не переживало настолько сокрушительного удара – Чёрная Смерть прошла волной не только по Европе, но и практически по всем регионам Евразии, от Китая и Монголии, до арабского мира, Северной Африки, отдалённых регионов Скандинавии и Руси.

Череда кризисов XIV века

Надо сразу же отметить, что эпидемиологическая обстановка в Европе эпохи Высокого Средневековья была далека от идеала, но назвать таковую «неприемлемой» и уж тем более «катастрофической» никак нельзя. Существовал стандартный набор инфекций, часто встречающихся и в наши времена – тиф, коклюш, скарлатина, корь. Встречалась натуральная оспа – последняя крупная вспышка таковой была зафиксирована за целых пять столетий до пришествия Чёрной Смерти, в 846 году при осаде Парижа викингами, а серьёзные эпидемии оспы придутся уже на позднейшие эпохи, Ренессанс и Новое время.

Из «экзотических» инфекций была распространена проказа, занесённая крестоносцами с Ближнего Востока – болезнь теплолюбивая и отлично прижившаяся в Европе во времена Средневекового климатического оптимума, когда среднегодовая температура была значительно выше. Впрочем, за проказу могли принимать и невенерический сифилис, трепонематоз, передающийся не половым путём, а контактно – не путать с сифилисом, завезённым впоследствии из Нового Света. Масштабная эпидемия чумы (т.н. Юстинианова чума) произошла и вовсе в летописные времена – в 540–541 годах, и затронула в основном Византию и Восток, частично Италию; о ней успели давно и прочно позабыть.

Неслыханный, запредельный кошмар, начавший распространяться по Средиземноморью с 1347 года, аналогов не имел, а в свете религиозного и мифологического менталитета человека Средневековья выглядел не более и не менее, чем самым настоящим концом света. Фантастическая вирулентность штамма чумы, чудовищная скорость распространения эпидемии, невероятная скоротечность болезни и запредельная смертность до сих пор потрясают воображение – что уж говорить о наших предках, не способных ни сопротивляться эпидемии средствами медицины, ни осознать истинные масштабы происходящего!

Однако следует помнить о том, что Чёрная Смерть оказалась лишь наиболее масштабным из кризисов XIV века – пожалуй, самой скверной эпохи европейской истории. Вся первая половина столетия – беспрестанная цепочка сплошных несчастий, однозначно предрекающих Судный день. Про Великий Голод 1315–1317 годов мы уже писали, но за ним последовали и другие серьёзнейшие неприятности. Началось похолодание, ныне называемое Малым Ледниковым периодом. В 1342 г. – обилие снега зимой и беспрестанные дожди летом, поля Франции опустошены сильным наводнением, в Германии затоплено много городов. С 1345 г. по всей Европе начался период «особенной сырости», продолжавшийся ещё несколько лет, постоянные неурожаи, нашествия саранчи аж до Голштинии и Дании. Сокращаются посевные площади, в Германии и Шотландии погибает винодельческая отрасль.

Произошла и крупнейшая экономическая катастрофа Высокого Средневековья, имеющая прямое отношение к Столетней войне – а именно банкротство банковских домов Барди и Перуцци, в результате которого европейская экономика покатилась в пропасть и была окончательно добита Чёрной Смертью, выкосившей колоссальные людские ресурсы – прежде всего, трудоспособное население.

Эдуард III Плантагенет был авантюристом в хорошем смысле этого слова – он ввязывался в громкие аферы, лишь имея неплохие виды на успех. Другое дело, что удача ему не всегда сопутствовала – так произошло во время очередной войны с Шотландией 1327–1328 годов, в которой Англия потерпела поражение и признала шотландскую независимость. Кредиты на эту войну были получены у флорентийцев Барди, равно как и контрибуцию пришлось платить из предоставленных ими займов. Начинается Столетняя война. Долги английской короны выросли до совершенно запредельной суммы – почти 2 миллиона флоринов (900 тысяч семье Барди и 700 тысяч Перуцци), при доходе казны в 60–65 тысяч фунтов в год. Эдуард объявляет дефолт по долговым обязательствам в 1340 году, его примеру следует Филипп де Валуа (а чего мелочиться-то?! Если англичанам можно, почему нельзя французам – особенно в условиях войны?), дома Барди и Перуцци в 1344 году банкротятся, потянув за собой десятки менее солидных фирм, тысячи вкладчиков остаются без средств, что приводит к дефолту сразу нескольких королевств и даже папской курии, учреждения далеко не самого бедного.

В сухом остатке – почти моментальный коллапс экономики всей Европы, весьма напоминающий недавний кризис 2008 года и ныне существующий «пузырь деривативов»: экономические законы во все времена работают одинаково. Флорентийский политик, историк и банкир Джовании Виллани (кстати, умерший от чумы в 1348 году) оставил нам такую запись:

«…Для Флоренции и всего христианского мира потери от разорения Барди и Перуцци были ещё тяжелее, чем от всех войн прошлого. Все, кто имел деньги во Флоренции, их лишились, а за пределами республики повсеместно воцарились голод и страх».

Как известно, беда одна не приходит, а каждый новый катаклизм тянет за собой другой – после долгих веков благополучия, экономического процветания, стабильного роста населения и продовольственного изобилия всего за несколько десятилетий Европу посетили три всадника Апокалипсиса из четырёх: Война, Голод и Смерть: стремительно менялся климат, неурожаи следовали один за другим, началась Столетняя война, благодаря ей рухнула и финансовая система. А зимой с 1347 на 1348 годы прибыл и четвёртый – во всей своей мощи и необоримости…

Всадник на бледном коне

Предположительно, началось всё за десять лет до описываемых событий, в 1338 году, в районе озера Иссык-Куль – по данным исследователей, именно оттуда Чёрная Смерть начала долгую дорогу на Запад. За восемь лет она опустошила Центральную Азию, поразила Золотую Орду, разделилась на два смертоносных ручья, южный и западный, проникла через Кавказ на Средний Восток и в Византию, а также в район Крыма, где к тому времени имелось несколько генуэзских факторий – в частности, крепость Кафа, находящаяся в современной Феодосии. Из порта Кафа на кораблях Генуи весной 1347 года Чёрная Смерть попадает в Константинополь, незамедлительно вызвав огромную смертность – умер даже наследник трона, сын императора Андроник, заболевший на рассвете и скончавшийся к полудню. Общее число потерь подданных Византии в ходе эпидемии – более трети, Константинополь вымер почти наполовину.

Далее, как мы упоминали выше, шквал молниеносно распространяется по средиземноморским гаваням. Наконец, Чёрная Смерть приходит собственно во Францию – через Марсель в Авиньон, где тогда была расположена резиденция Римского папы и курия. Вот тут-то для ничего не подозревавших подданных Филиппа де Валуа и начинается настоящий кошмар. Достаточно сказать, что всего за одну (!) ночь января 1348 года в авиньонском монастыре францисканцев умерли около 700 монахов, а общая смертность в папской столице достигла показателя более 60%… Хоронить всех умерших не было никакой возможности, Римскому папе Клименту пришлось пойти на беспрецедентный шаг – он освятил воды реки Луары, куда массово сбрасывали трупы.

Но в чём же причина столь невероятной смертности и заразности Чёрной Смерти? Отсутствие гигиены? Это лишь один из малозначимых факторов – бани и ванны в те времена были широко распространены, особенно в монастырях. Большая скученность в городах? Уже теплее.

Дело в том, что в 1348 году европейцы столкнулись с весьма необычным течением чумы – болезнь лишь в незначительном числе случаев принимала бубонную форму, когда возбудитель Yersinia pestis концентрируется в поражённых лимфоузлах. Более распространялась септическая форма (сиречь возбудитель сразу проникал в кровь), разносился по всему организму, включая лёгкие, а после начала чумной пневмонии болезнь моментально передавалась воздушно-капельным путём, подобно гриппу. Заболевший лёгочной формой чумы умирал очень быстро, за время от двух-трёх часов до полутора суток, успевая за это время заразить всех окружающих – особенно ярко это проявлялось в городах, монастырских общежитиях-дормиториях, на рынках. Пока продолжался весьма краткий инкубационный период, человек мог выйти из дома к булочнику или к меняле, сходить в церковь, где находились десятки прихожан и монахов, заглянуть к своему юристу или родственникам. Практически все они оказывались обречены – чумная пневмония гарантировала скорую, но далеко не самую лёгкую смерть практически каждому.

Слово французскому медиевисту Жану Фавье, из книги «Столетняя война», гл. 47:

«…Земли и города, поражённые чумой, пострадали очень сильно. Не было семьи, которую бы она обошла, кроме как, может быть, зажиточных семей, которым иногда удавалось найти достаточно изолированные убежища. Где-то смерть уносила одного из десяти, где-то – восемь или девять. Эпидемия была тем более смертоносной, что в редком городе или области длилась менее пяти-шести месяцев. В Живри, в Бургундии, в июле она убила одиннадцать человек, в августе 110, в сентябре 302, в октябре 168 и в ноябре 35. В Париже она продолжалась от лета до лета. Реймс она опустошала с весны до осени.

Города и деревни были парализованы. Каждый забивался к себе в дом или бросался в бегство, движимый неуправляемым и бесполезным защитным рефлексом или просто страхом. <…> Самую большую дань заплатили города: скученность убивала. В Кастре, в Альби, полностью вымерла каждая вторая семья. Перигё разом потерял четверть населения, Реймс чуть больше. Из двенадцати капитулов Тулузы, отмеченных в 1347 г., после эпидемии 1348 г. восемь уже не упоминались. В монастыре доминиканцев в Монпелье, где раньше насчитывалось сто сорок братьев, выжило восемь. Ни одного марсельского францисканца, как и каркассонского, не осталось в живых. Бургундский «плач», возможно, допускает преувеличения для рифмы, но передаёт изумление автора:

Год тысяча триста сорок восемь –

В Нюи из сотни осталось восемь.

Год тысяча триста сорок девять –

В Боне из сотни осталось девять».

Случись нечто подобное в Европе сейчас, из 830 миллионов населения умерло бы миллионов триста или больше – и никаких преувеличений, есть статистика: в США с 1950 по 1994 гг. зарегистрировано 39 случаев вторично-лёгочной и 7 – первично-лёгочной чумы. Летальность при них составила в общей сложности 41%, и это при всех современных достижениях в области гигиены, антибиотиков и медицины в целом. То есть, процент смертности вполне сравним с глобальным бедствием 1348 года.

Вернёмся, однако, в погибающую Францию. Разумеется, ни о каком продолжении Столетней войны с лета 1348 года и речи не шло – эпидемия распространялась с чудовищной быстротой. Если в январе Чёрная Смерть свирепствовала в Авиньоне, то к марту она добралась до Лиона и Тулузы, перевалила Пиренеи, направившись дальше в Испанию. 1 июля близ занятого англичанами Бордо от чумы умирает дочь короля Эдуарда Джоан, направлявшаяся в Испанию (большая часть её свиты тоже погибла от Чёрной Смерти). Париж пал в конце июня – Филипп де Валуа якобы бежал из города, но в действительности маршал Шарль де Монморанси изолировал короля в Лувре, куда посторонние не допускались. Королева Франции Жанна Бургундская умерла от лёгочной формы чумы в Нельском отеле 1 сентября – предположительно, заразилась на мессе в Нотр-Дам.

В Англии дела обстояли не лучше, а местами даже и хуже, чем у соседей и непримиримых противников – естественная преграда Ла-Манша Альбион не спасла. Первая вспышка Чёрной Смерти на островах датируется 24 июля 1348 года в Дорсете. В конце сентября эпидемия охватила Лондон и продолжила шествие на север и запад Англии, достигнув пика зимой на 1349 год. Причём если во Франции встречалась как бубонная, так и лёгочная форма чумы, то в Англии она протекала в основном в виде чрезвычайно заразной чумной пневмонии – что существенно повышало смертность, показатели которой были в среднем выше, чем на континенте. В относительно недавнем и весьма подробном исследовании норвежского учёного Оле Бенедиктоу от 2004 года «The Black Death 1346–1353: The Complete History» приводятся устрашающие цифры – 62,5% населения, то есть из 6 миллионов обитателей Альбиона всего за несколько месяцев умерли 3,75 миллиона… Более того, в 1349 году, по причине смерти огромного количества крестьян, поголовье скота в Англии осталось без присмотра и было сражено эпидемией ящура, сократившись в пять раз.

Общие безвозвратные потери в Первую мировую войну среди всех стран-участников (включая колонии) с общим населением в 1,47 миллиарда человек составляли 10 миллионов среди комбатантов и 11,5 миллионов среди мирных жителей, включая голод и болезни; всего, округляя, 21,5 миллиона – то есть, 1,46% от численности. Чёрная Смерть унесла минимум 30–35% населения – цифры разнятся в зависимости от региона: например, эпидемия почти не затронула Беарн, лишь краешком коснулась Фландрии и едва задела Брюгге, но в других областях число погибших доходило до астрономических цифр – более двух третей. Жан Фруассар в своей «Хронике» утверждает: «Треть людей умерли», и он недалёк от истины, хотя его понятия о статистике весьма далеки от совершенства…

Весьма показательны цифры смертности от чумы среди правящих семей – всего в Европе тогда было восемнадцать монархий и два орденских государства (мы не станем учитывать мелочь, наподобие крошечных сербских княжеств). Умерли королевы Франции (и жена дофина), Наварры и Арагона, умерла жена императора Священной Римской империи Бланка, дочери королей Англии и Дании, вымерла вся королевская семья Сицилии, от чумы скончались король Кастилии и Леона Альфонсо Справедливый, великий комтур Тевтонского ордена Людольф Кёниг. То есть, потери в королевских семьях составили практически 50 процентов – и это только ближайшие родственники монархов, без учёта племянников, дядь-тёть, шуринов, деверей и так далее. Никто не был защищён, ни монарх, ни крестьянин.

Таким образом, в течение 1348–1350 годов, пока продолжалась эпидемия, на всей территории Европы наблюдалась системная катастрофа поистине библейских масштабов. Параапокалипсис.

Итоги

В последующие десятилетия Чёрная Смерть возвращалась тремя волнами. 1361 год – заболевших до половины, есть выздоравливающие. 1371 год – заболевших около одной десятой, многие выздоравливают. 1382 год – заболевших около одной двадцатой, выздоравливает большинство. В конце XIV – начале XV веков происходит серьёзный демографический взрыв – пускай так и не восстановивший численность населения, однако достаточный для того, чтобы можно было вести Столетнюю войну ещё семьдесят лет. Испанский историк Морешон указывает: «Множество вновь создаваемых семей оказались необычайно плодовиты – в таких браках очень часто рождались двойни».

Тем не менее, Чёрная Смерть, которую вполне можно считать разграничительной линией между «классическим» Средневековьем и ранним Новым Временем, совершила грандиозный переворот во всех областях жизни. Демографический провал и недостаток рабочей силы вызвал повышение ценности труда наёмных рабочих и крестьянства, в ранее закрытые цеха (ремесло передавалось по наследству) стали принимать «чужаков». Резко уменьшилось производство в зерновом сельском хозяйстве, вызывая хлебные кризисы, зато появилось больше пастбищ с увеличением поголовья скота; падает цена на землю и арендная плата. Постепенно восстанавливается финансовая стабильность, хотя последствия вышеописанного банкротства банков Барди и Перуцци ощущались ещё долгие десятилетия. Быстрее всего проблему безденежья решили в Англии – уже через восемь лет, к 1356 году, настырный король Эдуард изыскал средства для снаряжения новой крупной армии, способной вести боевые действия на материке.

Однако с 1348 по 1356 годы продолжать Столетнюю войну физически не могли обе стороны – чума нанесла по обеим сторонам конфликта настолько всесокрушающий удар, что последствий такового никто не мог просчитать. Настолько резкое и мгновенное по историческим меркам нарушение биосоциального равновесия подвело черту под созданным Римскими понтификами Pax Catholica – единой европейской католической общностью и дало толчок к Гуситским войнам и последующей Реформации, которые окончательно разделят Европу. Ренессанс и Новое время стояли на пороге разрушенного чумой здания Средневековья…

Впрочем, это никак не отразилось на упорстве Эдуарда Плантагенета: король Англии, невзирая на все потери, продолжал претендовать на французскую корону и не собирался отступать.

Продолжение следует