Третья осада византийской столицы

Первая осада Константинополя в 1394–1402 годах не увенчалась успехом. Война султана Баязида с эмиром-завоевателем Тимуром на время отвела османскую угрозу от Второго Рима. Следующую попытку взять город предпринял в 1411 году претендент на турецкий трон Муса, но она не представляла для ромеев большой опасности. Зато через десять лет их ждали гораздо более серьёзные испытания.

С другой стороны, Палеологи рассчитывали воспользоваться традиционным оружием византийских политиков и внести смуту и раздор в политические верхи противника. Пытаясь играть на противоречиях внутри правящего дома Османской империи, сын и соправитель Мануила Иоанн (будущий император Иоанн VIII) сделал ставку на Мустафу, брата покойного султана Мехмеда I. В случае успеха турок обещал в обмен на поддержку вернуть Византии некоторые территории. Этот план также не увенчался успехом. Мустафа проиграл в борьбе за трон, уступив его своему племяннику, который и стал новым султаном под именем Мурада II.

Объективные условия толкали османов на продолжение завоеваний. Константинопольский анклав неизбежно становился одной из первых мишеней. Теперь к этому добавился и субъективный фактор: Мурад не простил ромеям их «византийской хитрости».

Осознавая грозящую опасность, Мануил II направил к султану сначала одно, а затем и второе посольство. Увы, Мурад «приговорил их (послов — прим. авт.) к оковам и заключению и грозил смертью этим невинным людям, словно они были виновны». Турецкий правитель отказался от предложения мира и дружбы, решив вместо этого покарать ромеев за их вмешательство во внутренние дела Османской империи.

Начало осады

По сообщению византийского историка Георгия Сфрандзи, султан «послал Михалбея и блокировал Константинополь, а (вскоре — прим. авт.) прибыл и сам Мурад, его господин, и осадил город». Турецкое войско явилось под стены Константинополя 10 июня, а через десять дней к нему присоединился султан. Передовыми частями командовал визирь Михал-оглу, в подчинении которого находилось «дважды по пять тысяч» воинов.

Этими силами турецкий командующий взял под контроль сельскую округу города, лишив его жителей возможности получать подкрепления и провизию. В «Рассказе о войне, случившейся в Константинополе в 6930 году» житель византийской столицы Иоанн Канан сетует: турки «лишили нас всего близ города, нанесли ущерб округе, разграбили её и захватили пленников, одних убили, других переправили в Иконию и Арацапитас Кифас». Вероятно, эту операцию осуществляла лёгкая турецкая конница — акынджи.

Спустя десять дней жители Константинополя могли с городских стен наблюдать появление новых сил, прибывавших вместе с султаном. Их было так много, что турки «господствовали везде от одного конца города у Золотых Ворот до другого у Ксилопорта». Точная численность турецкого войска неизвестна. Однако, по словам Иоанна Канана, любой человек задрожал бы от страха и потерял твёрдость духа, видя столь многочисленного противника. В войске были представители разных народностей, населявших Османское государство. Особым рвением в бою отличались татары.

Окружив город, турки приступили к осаде, подготавливая условия для решающего штурма. Благодаря сочинению современника событий, Канана, нам известны многочисленные подробности этой операции, включая тактику ведения осады и устройство осадных сооружений и орудий. Очевидец сообщал, что в войске султана было «огромное количество самых изобретательно сделанных и самых разрушительных военных машин, с помощью которых он ожидал разрушить часть городской стены».

Осада Константинополя была непростым делом. Город окружала крепостная стена высотой 18–20 м и толщиной 5 м. Приблизительно в 15 м перед стеной находился ров шириной до 20 м и глубиной до 10 м. Ров был обнесён невысокой зубчатой стеной высотой 1,5 м и заполнен водой. Эти укрепления возвёл Феодосий II ещё в 413 году. Ко времени осады 1422 года они не раз ремонтировались и подновлялись.

Осада началась с возведения земляного бруствера, который был сооружён на расстоянии полёта стрелы от городских укреплений. Эта насыпь была «прочной и хорошо укреплена огромными брёвнами и прочными досками». По сообщению Канана, турки

«расположили перед бруствером щит из сплетённых ветвей, чтобы принимать стрелы, выпущенные из луков и арбалетов ромеев, и камни их бомбард. А позади этого бруствера он (султан — прим. авт.) определил, чтобы стояли смелые и бесстрашные воины из каждого племени его войска, как это заведено, чтобы защищать бруствер обычным образом, и чтобы они сражались позади него луками и арбалетами и бесчисленными большими и малыми орудиями, которые для этой цели они принесли».

Иоанн Канан не раз упоминал огнестрельные орудия, которые турецкие воины использовали в осаде его родного города. Согласно Леонику Халкокондилу, артиллерию сопровождали немецкие канониры. Не исключено, что сами пушки были приобретены в Германии. Бруствер был необходим осаждающим именно как опора для артиллерии, разрушавшей городские стены. По словам Канана, османы

«разместили самые большие орудия, с помощью которых они надеялись проломить стены города и так захватить его, в месте, где был ров, но не подобный другим рвам, а заброшенный и за долгое время заполнившийся землёй, и прямо у него была башня, которая пришла в ветхое состояние и имела трещину сверху донизу».

Бруствер не повторял весь многокилометровый периметр Константинополя, а располагался только на относительно небольшом участке. Это была так называемая Средняя стена. Именно в этом месте турки планировали проделать брешь и ворваться в осаждённый город.

Другим сапёрным сооружением, подготавливаемым для штурма, были траншеи. Их рыли по ночам, поскольку подводились они под городскую стену. Добравшись до неё, турецкие рабочие укрепляли траншеи деревянными подпорками, которые в нужный момент можно было поджечь или иным способом разрушить. Предполагалось, что городская стена после этого обрушится и через образовавшийся пролом войско ворвётся в город.

Пока турецкие воины возводили бруствер и рыли траншеи, ещё один отряд искал старинный водопровод, по которому вода поступала в городские цистерны. В отдельных случаях диаметр труб позволял пройти по ним человеку. Канан предполагал, что турки собирались использовать водопровод как тайный ход, чтобы проникнуть в город. Впрочем, по мнению современной исследовательницы Т.В. Кущ, разыскивая водопровод, турецкое командование могло преследовать и другую цель. Не зная о пропускной способности древнего сооружения, оно могло перекрыть населению города подачу воды.

Одновременно с земляными и сапёрными работами осаждавшие были заняты сооружением подвижных деревянных башен «с обитыми железом колёсами, и эти башни были такой же высоты, что и городские башни, и они даже возвышались над ними». Башни тянули за собой быки и волы. Эти башни и другие осадные орудия, которые упоминал очевидец («руки», «соколы», «черепахи», «большие медведи»), были незаменимы для осады и штурма. Их использование свидетельствует о большом опыте турок в осадном деле.

Приготовления

В турецкий лагерь стекались всё новые отряды и воины. Все они жаждали добычи, обещанной султаном после взятия города. Каждый пришедший преследовал свою цель:

«Воины для грабежа, торговцы для торговли трофеями, в том числе пленниками, и одни желали женщин, третьи мальчиков, кто-то домашний скот, кто-то домашнюю утварь. Священники (мусульманское духовенство — прим. авт.) считали наших монахинь за дар и трофей как знак щедрости деспота турок».

Турецкие воины постоянно задирали жителей Константинополя, громко хлопая в ладоши, выкрикивая угрозы и понося христианскую веру. Видя приготовления к штурму, простые горожане впадали в отчаяние. Они знали о тяжёлой участи, которая ожидала их в случае падения византийской столицы. Канан рисовал картину вероятных бедствий:

«Завоевание Великого города и пленение его жителей, насилие над его женщинами, распущенное поведение в отношении целомудренных дев, обрезание мальчиков, разрушение церквей, глумление над святыми ликами, обращение места поклонения величайшему Богу в место, где хвалят Мухаммеда, и жилище демонов и мечеть для Расула и Мухаммеда».

Впрочем, ожидая неминуемого штурма, жители Константинополя не бездействовали. Оборону города возглавил сын престарелого императора, Иоанн VIII. Он лично патрулировал городские стены, на которых денно и нощно дежурили ромейские воины. К обороне города привлекли все силы, включая критских гвардейцев и ополченцев из городских и окрестных сельских жителей. Безусловно, противостояние захватчикам жители города рассматривали как борьбу за христианскую веру:

«И что стало бы более ужасным и худшим, в десять тысяч крат хуже, чем самая страшная смерть, это разрушение святой веры христиан и обращение их в поклоняющихся Мухаммеду».

Штурм

Дату штурма на основании астрологических расчётов назначил находившийся в турецком войске суфийский шейх. После этого султан Мурад приказал привести войско в боевой порядок.

«Тут же орды мусульман и все отряды привели в исполнение этот приказ, и они распределили оружие между собой всех видов, самые большие военные приспособления и самые совершенные осадные машины. Некоторые воины принесли разные лестницы, малые и большие, другие притащили брёвна и балки, кто-то нёс горящие факелы, другие имели маленькие бомбарды, некоторые мужи шли с огромными железными орудиями, скифы поднимали вверх колья, называемые серпами. Другие держали щиты, которые были крепкими, большими и все покрытые железом, и некоторые несли щиты, сплетённые из прутьев, кто-то — прямоугольные щиты. Они все были защищены крепкими железными доспехами и огромными шлемами».

Шеренги турецких воинов выстроились перед стенами города в боевом порядке. Штурм начался в час пополудни 24 августа.

На первом этапе основная роль отводилась лучникам, которые должны были дать возможность другим воинам вплотную подойти к стенам, чтобы затем взобраться на них. Пока стрелы обеспечивали прикрытие, основные турецкие части под звуки барабанов и военные кличи двинулись к стенам Второго Рима. С помощью приставных лестниц и крюков они забирались на стены. Другие в это время пытались таранами пробить в стене брешь, а третьи поджигали ворота.

На защиту города встали буквально все, даже «монахи храбро сражались вместе с остальными». Жители Константинополя подбадривали друг друга:

«Да, друг, брат, соотечественник, давай сражаться сегодня и бросимся в атаку и первыми примем на себя удар в битве ради нас самих и ради наших жён, наших детей, свободы нашего народа, нашего отечества и этого самого великого города и, что самое главное, ради истинной веры христиан».

Ромеи отважно сражались, защищая свои дома и семьи.

«Подобно пчёлам из улья, потревоженным дымом, один подгонял другого, так что мужчины из каждого квартала и разного возраста были подняты в городе, и каждый бился с тем оружием, которое смог найти, и порой даже без него, в то время как враги сражались мечами и дубинами. Встречались даже те, кто не был вооружён даже этим, они обвязывали верёвку вокруг стола, за которым ели, и крышки от бочек, и прикрывались ими вместо щита. Некоторые мужи пришли на битву без всего этого, они и одними камнями сражались так отважно и смело, словно были вооружены всеми видами оружия».

Сын императора лично бился у ворот святого Романа. По свидетельству Халкокондила, защитники рубили головы врагам, забравшимся на стену, а затем сбрасывали их вниз на осаждающих. На оборону Константинополя вышли даже женщины, которые подносили защитникам на стены камни, оказывали раненым первую помощь, поили жаждущих водой и вином.

Сражение продолжалось до заката. Туркам не удалось сломить сопротивление ромеев, и они были вынуждены отступить. Вероятно, главную роль в спасении города сыграли фортификационные сооружения Константинополя. Но не стоит забывать и о мужестве его защитников.

«Неустрашимость самых мужественных и самых благородных ромеев превратила турок в трусливых и изменчивых», —

писал Иоанн Канан. Впрочем, основную заслугу в спасении он отдавал Богородице, чудесное появление которой якобы обратило османов в бегство.

Так или иначе, «ромеи победили, и турки, многие тысячи, были убиты». Точные данные о потерях сторон неизвестны. По сообщению Канана, у турок было более тысячи раненых и убитых, тогда как у ромеев на порядок меньше.

Отступление турок

Простояв на подступах к городу ещё две недели, Мурад приказал отступать. 6 сентября османская армия ушла в Анатолию. Произошло это не только из-за неудачного штурма городских стен. Действительной причиной ухода турецких войск стали новые династические осложнения. Между претендентами на трон опять разгоралась гражданская война. На этот раз вызов Мураду бросил его 12-летний брат Мустафа, подстрекаемый Мануилом II. При поддержке византийского императора юноша отправился в Бурсу, где его тепло приняло местное население. Это указывает на важный недостаток осадной операции: если бы у турок был флот, то они сумели бы полностью блокировать город как с суши, так и с моря и прервали бы любые коммуникации.

Несмотря на то что Мурад вновь одержал победу в гражданской войне и сохранил трон за собой, он был вынужден отступить от Константинополя. Более к стенам города он не возвращался. Свои военные таланты он применил в Салониках, которые захватил спустя несколько лет, и в Морее (на Пелопоннесе), опустошённой турецким войском. При этом была разрушена защитная стена Гексамилион, построенная на Коринфском перешейке.

Последствия и оценка осады

Осада, пусть она и завершилась неудачей, нанесла Византии ощутимый политический урон. В феврале 1424 года ослабленное государство было вынуждено заключить с османами договор, возвратить им территории на побережье Мраморного моря и вновь признать вассальную зависимость от султана с обязательством выплачивать ему дань в 300 000 аспров.

Осада и жестокий штурм глубоко врезались в память ромеев. Эти события они вспоминали даже десятилетия спустя и рассказывали о них приезжим.

Немаловажным последствием осады стал полученный опыт, который турки смогли использовать три десятилетия спустя. По оценке Т.В. Кущ, попытка овладеть Константинополем в 1422 году «стала, по сути, генеральной репетицией перед финальной битвой, состоявшейся спустя три десятилетия».

Действительно, события 1422 года позволили выявить как преимущества турецкого осадного дела, так и его недостатки и скорректировать недочёты. В ходе штурма турки впервые применили некоторые технические новшества, в дальнейшем повлиявшие на тактику ведения осадной войны. Таким новшеством стала, к примеру, артиллерия, хотя она и служила лишь дополнением к более традиционным средствам осады и не имела пока определяющего значения.

Странно было бы, если бы турки не использовали опыт предыдущих осад при новой попытке захватить Константинополь. Её неизбежность хорошо понимали жители византийской столицы. Не случайно Георгий Сфрандзи, узнав о воцарении после смерти Мурада II нового султана, пророчески писал о Мехмеде II:

«ставший теперь господином, молод и с детства является врагом христиан; он их поносил и грозился учинить что-либо против них (…) И если Господь допустит, чтобы в нём возобладали молодость и злоба и чтобы он напал на Константинополь, то я не знаю, что будет».

В самом деле, Мехмед II учёл опыт отца и применил новейшие военные технологии, сумев полностью блокировать город и найти способ разрушить его стены. Константинополь был обречён.

Продолжение: Ак-Коюнлу, мусульманский союзник папы римского