Война в Анголе: боевые действия на востоке страны

К середине 1960-х годов португальской армии удалось свести к минимуму партизанскую активность на севере Анголы. Эпицентр боевых действий постепенно смещался на восток страны. Первые отряды Народного движения за освобождение Анголы (МПЛА) появились там в апреле 1966 года, а к 1970 году фактически взяли регион под свой контроль. Помимо них там действовали и другие игроки, и португальской армии пришлось приложить немало усилий, чтобы навести порядок.

Край света

Ангола при всей обширности своей территории населена крайне неравномерно. В наши дни бо́льшая часть её населения концентрируется в городах Атлантического побережья и Центрального плато, которые являются основой экономики страны. А в 1970 году, когда в стране насчитывалось пять с лишним миллионов человек, более 90% населения проживало на менее чем половине территории Анголы.

Восточную часть страны занимает плоская травянистая равнина — типичная африканская саванна, которую в Анголе зовут шана, с редкими возвышенностями, покрытыми лесами. Её пересекают долины пары десятков рек, входящих в речные системы Конго и Замбези, а их берега покрыты густым кустарником — бушем. Традиционно на этих землях проживали малочисленные чернокожие племена: скотоводы андо (овамбо) и няньека, охотники лунда и чокве. На засушливом юго-востоке жили сан (бушмены).

Площадь востока страны составляет около 700 000 км² — более половины территории Анголы, и она в семь раз превышает площадь самой Португалии. Один колониальный чиновник очень метко назвал эти обширные и малонаселённые пространства «землёй на краю света».

Постоянное португальское присутствие на этой территории ведёт отсчёт с начала ХХ столетия, когда здесь появилась сеть административных постов. В те же годы через восток Анголы была проложена Бенгельская железная дорога, соединившая порт Лобиту и пограничный городок Тейшейра-да-Соуза, где она пересекалась с железными дорогами Бельгийского Конго и Британской Родезии. В 1960-х годах Бенгельская железная дорога являлась основным маршрутом для экспорта добываемых в Катанге и Замбии полезных ископаемых — прежде всего меди, олова и кобальта.

Наступление на востоке

В октябре 1964 года независимость получил бывший британский протекторат Северная Родезия. Вставший во главе нового государства — Замбии — лидер движения за независимость Кеннет Каунда немедленно превратил свою страну в базу для повстанцев, продолжавших бороться против власти белых на юге Африки, в Родезии и португальских колониях. В связи с этим на II партийной конференции в Браззавиле в декабре того же года МПЛА приняло решение перенести центр своих военных усилий на восток.

С главой Замбии был солидарен президент другой новой независимой африканской страны — Танзании — Джулиус Ньерере. Столица Танзании Дар-эс-Салам стала местом, куда поступало оружие, боеприпасы и снаряжение для повстанцев из СССР, его союзников в Восточной Европе, КНР и ряда левонационалистических арабских режимов. Через Танзанию оружие и люди направлялись в Замбию, в лагеря на юго-западе и западе этой страны, у границы с Анголой.

80–90% оружия МПЛА имело советское происхождение. Изначально это было устаревшее вооружение времён Второй мировой войны, но затем стали поступать и более современные АК и РПГ. В 1974 году ЦРУ посчитало, что всего МПЛА получило советской помощи на 84 млн долларов. Сотни бойцов движения прошли военную подготовку в СССР — прежде всего в 165-м учебном центре подготовки иностранных военнослужащих в Крыму. Лидер МПЛА Агостиньо Нето стал частым гостем в Москве и выступал на съездах КПСС.

Первые отряды МПЛА начали действовать на востоке Анголы в апреле 1966 года. Партизаны стремились проникнуть в экономическое сердце Анголы — на Центральное плато, до которого необходимо было преодолеть около 500 км пути через малонаселённые районы.

Отряды МПЛА двигались двумя маршрутами. Северный, названный «тропой Агостиньо Нето», пролегал по долине реки Луэна через округ Мошико в округ Маланже, южный — по долине реки Квандо в округа Бие и Уамбо. Вдоль этих путей была создана сеть лагерей, организована доставка оружия и боеприпасов. Повстанцы редко атаковали португальские военные посты, предпочитая активную минную войну, организацию засад и разрушение мостов.

В 1968 году партийное руководство МПЛА во главе с Нето перебралось из Браззавиля в Лусаку. В следующем году по инициативе командира восточного фронта Даниэля Шипенды МПЛА решило перейти к действиям крупными отрядами — эскадронами и колоннами численностью в сотни бойцов, способными бросить вызов португальцам в открытом бою, чтобы создать на востоке Анголы обширные «освобождённые районы».

К 1970 году численность МПЛА на востоке оценивалась в 5000 бойцов. Её отряды уже начали действовать в округах Уила и Кванза. Как констатировал в начале 1970 года вице-консул ЮАР в Луанде, Восточная Ангола «практически вся принадлежит МПЛА».

В 1969–1970 годах подпольные группы МПЛА также пытались развернуть городскую партизанскую войну в Луанде и её окрестностях. Однако к концу 1970 года португальская госбезопасность ДГС (так после ребрендинга в 1969 году стала именоваться ПИДЕ) смогла разгромить подпольные организации МПЛА в столице провинции.

Одновременно с МПЛА активные действия на востоке страны начала и другая национально-освободительная организация — Национальный союз за полную независимость Анголы (УНИТА). Его в 1966 году создали Жонаш Савимби и другие видные лидеры из числа овимбунду — крупнейшей этнической группы коренного населения Анголы, — которые покинули Национальный фронт освобождения Анголы (ФНЛА). Получив оружие и помощь со стороны КНР и ряда арабских военных режимов, эта организация впервые громко заявила о себе на Рождество 1966 года. Фронтальная атака на укреплённые португальские позиции на станции Тейшейра-да-Соуза привела к большим потерям среди нападавших.

После серии диверсий УНИТА на Бенгельской железной дороге в марте 1967 года Португалия на две недели закрыла эту магистраль и предупредила власти Заира (Конго) и Замбии, что в случае новых диверсий полностью закроет железную дорогу, жизненно важную для экспорта полезных ископаемых из этих стран. Результатом угрозы стал арест и высылка Савимби из Замбии, хотя позднее ему неофициально было позволено вернуться и продолжать партизанскую войну с территории Замбии.

В дальнейшем УНИТА, осознавая свою военную слабость, старалась избегать прямых столкновений с португальцами или хорошо вооружёнными отрядами МПЛА, а также нападений на Бенгельскую железную дорогу, чтобы не огорчать Замбию. Вместо этого союз сосредоточился на создании подпольной сети сторонников. В 1970 году численность УНИТА оценивалась в 1500 бойцов, в основном сосредоточенных на главных базах в верховьях реки Лунге-Бунго юго-западнее столицы округа Мошико Лузу.

ФНЛА, видя успехи соперников на востоке, также принял меры по развитию партизанского движения в этих краях. Опираясь на базы в конголезской Катанге, с 1968 года отряды ФНЛА пытались развернуть войну в округе Лунда севернее Бенгельской железной дороги, однако понесли серьёзные потери в стычках с португальскими войсками, к началу 1972 года отступили на заирскую территорию и стали ограничиваться трансграничными набегами. Силы ФНЛА на востоке в 1970 году оценивались всего в 600 бойцов — север страны, населённый баконго, продолжал оставаться приоритетным направлением деятельности фронта.

Всего к 1970 году 42% территории Анголы было охвачено партизанской войной. Партизаны действовали в 10 из 15 округов страны. В 1970 году за 59% боевых акций ответственность несла МПЛА, за 37% — ФНЛА и за 4% — УНИТА.

Кризис армии

Начало партизанской войны на востоке Анголы в 1966 году застало португальцев врасплох. На этой огромной территории размешались всего четыре касадорских батальона, чьи усилия были сосредоточены на охране Бенгельской железной дороги. Хотя после начала войны несколько батальонов и были передислоцированы в этот регион, португальское командование в Анголе не решилось на полномасштабную переброску войск с севера страны, опасаясь оголить этот участок фронта партизанской войны, на котором только-только установилось хоть какое-то спокойствие.

При этом во второй половине 1960-х годов на фоне начала войн в Гвинее и Мозамбике Португалия стала испытывать всё более серьёзные проблемы с комплектованием армии. Конкурс в военную академию в 1960 году составлял три человека на одно место, а к концу десятилетия упал до одного человека на семь мест. В 1969–1970 учебном году на 460 вакансий в академии нашлось всего 33 желающих их занять. Ни массовое производство сержантов в офицеры, ни «добровольный» призыв в качестве младших офицеров (альфересов милиции и лейтенантов флотского резерва) выпускников университетов не могли утолить кадровый голод португальских вооружённых сил.

Ещё острее стояла проблема с пополнением рядового состава: к концу 1960-х годов до 20% призывников уклонялись от службы в армии — в основном путём временной иммиграции во Францию или Западную Германию. Каждый пятый молодой португалец явно не горел желанием отдавать долг Родине, проведя два года своей жизни в Африке.

В такой ситуации Лиссабон никак не мог удовлетворить требование командования в Луанде о направлении заметных подкреплений. Выходом из сложившейся ситуации стала активизация призыва на военную службу коренных жителей заморских провинций. Именно на востоке Анголы «африканизация» войны началась раньше, чем на других театрах боевых действий, и приняла наибольший размах.

Африканизация войны

С 1968 года Португалия перешла к активному призыву лояльных африканцев в ряды вооружённых сил. К началу 1970-х годов обычной стала такая практика, когда новые касадорские, кавалерийские и артиллерийские батальоны направлялись из метрополии в Анголу в составе двух рот, а третью получали на месте. Она комплектовалась ангольскими призывниками — как белыми, так и чёрными.

В 1973 году в Анголе служило 65 000 военных, и 27 000 из них составляли уроженцы этой заморской провинции. Из числа уроженцев Анголы было сформировано пять рот африканских коммандос. Также преимущественно из африканцев скотоводческих народностей кваньяма и квамато формировались самые необычные части португальской армии времён Заморской войны — драгуны. Конная пехота была важной частью колониальных кампаний европейских держав в Африке во второй половине XIX века. Португальцы в 1966 году возродили её на востоке Анголы, создав 1-й разведывательный взвод. Через два года подразделение было развёрнуто в полноценный кавалерийский полк из трёх эскадронов.

Конный патруль из трёх десятков всадников обычно проводил в поле 20–25 дней, пополняя запасы каждые пять дней с помощью вертолётов. За день он мог преодолеть полсотни километров и незамеченным подобраться к группе партизан.

Помимо призыва на постоянную службу, из местных жителей создавались Специальные группы (ГЕ), члены которых были задействованы в операциях только половину каждого месяца. Всего португальская армия сформировала 99 таких групп штатной численностью в 31 бойца. Одна группа ГЕ обычно придавалась каждой армейской роте. Другие африканские подразделения формировались и контролировались португальской госбезопасностью ПИДЕ/ДГС.

Португалия активно поддерживала режим Чомбе в Катанге, и после его краха в 1965 году десятки тысяч катангцев нашли убежище в Анголе. Более 2000 отборных бойцов бывшей катангской жандармерии вошли в части Фиейш («Верных»), которые быстро прославились на востоке Анголы как «бесстрашные солдаты, сражающиеся, как тигры». Из беглых замбийских военных, неудачно пытавшихся свергнуть президента Каунду, были организованы несколько отрядов Лейаш («Лояльных»). В 1965 году молодой инспектор ПИДЕ Оскар Кардоз завязал отношения с жившими на юге округа Квандо-Кубанго бушменами и начал формировать из них отряды Флешас («Стрел»). Вскоре эти низкорослые мастера выживания в дикой природе и следопыты от рождения стали обязательными участниками любой контрпартизанской операции на востоке Анголы.

Вот как альферес Филипи Силва рассказывал об одной из операций с участием Флешас:

«В первую ночь, когда разбили лагерь, мои бушмены немедленно развели костры и без устали болтали между собой, с моей точки зрения убивая любую надежду на внезапность. А затем неожиданно всё стихло, двое или трое бушменов подняли головы и стали принюхиваться к воздуху, как собаки. Несколько щёлкающих звуков, потом все встали и беззвучно исчезли в темноте».

На следующее утро Флешас вызвали офицера по рации и на месте предъявили ему два тела убитых боевиков и семь захваченных «Калашниковых».

К концу войны около 1700 бушменов воевали на стороне португальцев на востоке Анголы. Общая численность различных частей, подчинённых ДГС, превышала 6000 африканцев.

«Сирокко» дует на востоке

В конце 1960-х годов португальские действия на востоке ограничивались охраной ключевых поселений и редкими операциями интервенционных сил при обнаружении крупных отрядов повстанцев. Положение изменилось в мае 1970 года, когда новым главнокомандующим вооружёнными силами в Анголе стал генерал Франсишку да Кошта Гомиш.

Вскоре была создана Восточная военная зона, а назначенный её командиром бригадир Жозе Мануэль Бетанкур Родригиш получил полную военную и гражданскую власть на территории вошедших в зону пяти округов. Гомиш передислоцировал с севера семь батальонов, доведя численность регулярных сил в Восточной военной зоне до 12 500 человек, что позволило создать в регионе сеть гарнизонов. В распоряжение генерала Родригиша поступила бо́льшая часть интервенционных сил Ангольского военного округа, в том числе почти все вертолёты — как раз в 1970 году в Анголу прибыли первые «Пумы» французского производства.

Эти силы, получившие наименование боевого соединения «Сирокко», включали две роты коммандос и роту парашютистов с постоянной ротацией конкретных частей. Возглавил соединение подполковник Жилберту Мануэль Сантуш-и-Каштру. На помощь португальцам пришла и ЮАР: активность МПЛА на юго-востоке Анголы способствовала проникновению повстанцев СВАПО в Юго-Западную Африку (современную Намибию). К 29 «Алуэттам III» и шести «Пумам» ВВС Португалии добавились 17 «Алуэттов III» ВВС ЮАР с закрашенной чёрной краской национальной символикой на корпусе.

С началом сухого сезона в июле 1970 года бойцы «Сирокко» взялись за дело. В первый год операции они сосредоточились на северном маршруте проникновения партизан МПЛА в округе Мошико. Разведывательные самолёты целыми днями кружили в воздухе, а при обнаружении лагеря повстанцев, боевой группы или каравана с оружием в дело немедленно вступали вертолёты, десантировавшие коммандос и парашютистов. Поддерживалась высокая интенсивность операций. Порой одна рота коммандос за день успевала принять участие в трёх-четырёх вертолётных десантах. К началу сезона дождей в ноябре 1970 года «тропа Агостиньо Нето» фактически была уничтожена.

На следующий год основные усилия «Сирокко» сосредоточились на южном маршруте МПЛА в округе Квандо-Кубанго. Решение МПЛА о переходе к действиям большими отрядами только облегчило португальцем их обнаружение и уничтожение. Наступление «Сирокко» в сухой сезон 1972 года привело к окончательному разгрому сил МПЛА на востоке страны. Уцелевшие партизаны бежали в Замбию. С середины 1973 года активность МПЛА на востоке ограничивалась редкими рейдами через границу с замбийской территории.

Важной частью программы борьбы с партизанами на востоке стало переселение сельских жителей пяти восточных округов в алдеаментуш — к 1973 году почти 700 000 человек переехали в 1936 защищённых поселений. Всего к моменту окончания войны более миллиона ангольцев жило в алдеаментуш.

Партизаны в кризисе

Разгром на востоке Анголы привёл к деморализации членов МПЛА и развёртыванию фракционной борьбы в её руководстве. Недовольные объединились вокруг Даниэля Шипенды и попытались убить главу МПЛА Агостиньо Нето. В декабре 1972 года замбийская служба безопасности раскрыла заговор, после чего Нето с 800 сторонников перебрался из Замбии в Браззавиль. Его попытки активизировать действия в Кабинде и на севере Анголы успехом не увенчались.

Оставшийся в Замбии с 1500 сторонников Шипенда весной 1973 года официально порвал с руководством МПЛА и создал «революционную фракцию». В начале 1974 года против Нето в Конго-Браззавиле выступил ряд других членов руководства МПЛА. В такой ситуации СССР, опасаясь, что поставляемое им оружие может быть использовано в междоусобных разборках, в начале 1974 года приостановил военную помощь МПЛА.

Кризис в ФНЛА вылился в открытое восстание против Холдена Роберто в главном лагере в Кинкузу в марте 1972 году. Подавлять его пришлось заирской армии. После этого заирский режим установил плотный контроль над фронтом, проведя его реорганизацию и сведя роль Роберто к представительским функциям. Новые группы партизан ФНЛА, подготовленные заирскими офицерами, направились на север Анголы и потеснили силы МПЛА в лесу Дембуш.

В марте 1971 года лидер УНИТА Жонаш Савимби заключил тайное соглашение с португальским командованием. В обмен на снабжение боеприпасами и медикаментами он обязался не вести борьбу с португальцами, а сражаться только с МПЛА.

Осенью 1973 года, когда с силами МПЛА на востоке было покончено, новый командующий португальскими войсками в Анголе генерал Жоаким да Луш Кунья разорвал соглашение с УНИТА. В декабре португальская армия начала операции против организации Савимби. Лишь апрельская революция спасла силы УНИТА от уничтожения.

Политический тупик

К январю 1974 года зоны партизанской активности составляли менее 2% территории Анголы. В военном отношении повстанцы стояли на грани разгрома. Командование в Лиссабоне даже начало обсуждать возможность перебросить бо́льшую часть сил из Анголы в Гвинею и Мозамбик, где дела у португальцев складывались не столь хорошо.

Военные успехи происходили на фоне экономического бума — ежегодно ВВП Анголы рос на 7%. Главным двигателем экономики стала добыча нефти, которая в 1970 году обогнала кофе в качестве экспортного товара № 1. Международное положение Португалии также улучшалось: для США времён Никсона и Киссинджера Лиссабон стал одним из ближайших и важнейших союзников в деле противостояния коммунизму.

В 1968 году Салазара во власти сменил новый премьер-министр Марселу Каэтану, что привело к постепенной либерализации режима. В декабре 1972 года, после пары лет борьбы с консерваторами, португальский парламент одобрил конституционную реформу, которая, по замыслу Каэтану, должна была стать первым шагом на пути трансформации колониальной империи в содружество наций.

Ангола получила статус штата с широкой автономией. За Лиссабоном сохранялись только вопросы внешней политики и обороны. Власть внутри штата переходила в руки двухпалатного парламента, причём его нижнюю палату избирали жители Анголы. Она формировала секретариат, который и должен был управлять внутренними делами штата вместе с назначаемым Лиссабоном генерал-губернатором, которого вскоре переименовали в верховного комиссара.

Первые выборы в Анголе прошли в марте 1973 года. Голосовать могли все, кто умел читать и писать. В голосовании участвовало 85% избирателей. Из 53 избранных депутатов 39 человек были белыми, трое — африканцами и 11 — мештисуш (мулатами). Созыв ассамблеи сопровождался всеобщей амнистией всем участникам вооружённой борьбы.

Однако надежды Лиссабона на то, что вкупе с военным поражением эти меры приведут к распаду национально-освободительных движений, не оправдались. Их лидеры и сторонники восприняли конституционную реформу как попытку передать власть белой общине Анголы, которая составляла примерно 6% от её населения. Среди белой общины нарастало недовольство «либерализмом» Лиссабона. Поговаривали, что в случае чего стоит пойти родезийским путём самопровозглашения независимости.

Ситуация в Анголе зашла в тупик.

Продолжение: Война в Анголе: обретение независимости и начало гражданской в молодом африканском государстве