Эволюция зомби: от послушных рабов к агрессивной нежити

Хотя с этим феноменом и самим термином широкая публика познакомилась сравнительно недавно, в первой половине ХХ века, за короткое время зомби сумели вытеснить из пантеона популярных ужасов всю классическую европейскую нежить, не говоря уж о других экзотических конкурентах.

Только, пожалуй, вампиры могут как-то соперничать с зомби по влиянию на массовую культуру, но у них и арсенал для мифотворчества побогаче будет.

Зомби же появились буквально из ничего, родившись на задворках ойкумены. И затем стремительно завоевали весь мир, подобно эпидемии. А началось все фактически с двух книг о путешествиях.

Путешествие за радугой

В словарях и энциклопедиях сказано, что точное происхождение слова «зомби» неизвестно. Оно появилось в диалектах Карибского бассейна, куда прибыло вместе с черными рабами с западного побережья Африки, и означает на языках банту то ли «злой дух», то ли «божество», то ли «привидение».

Между прочим, в английском языке слово «зомби» впервые встречается в 1810 году в трехтомной «Истории Бразилии» Роберта Саути — так он называет последователей вождя восставших рабов Зумби, короля негритянского государства Палмарис, существовавшего на территории Бразилии в XVII веке, а вовсе не оживших мертвецов.

Как бы то ни было, слово энергичное, звонкое. И со временем оно дождалось своей первой леденящей душу легенды.

В 1929 году американский писатель и журналист Уильям Сибрук выпустил книгу «Волшебный остров», где описывал свое путешествие на Гаити. Точнее — не просто путешествие, а близкое знакомство с ритуалами вуду.

В 20-е годы в западных светских салонах возникло острое увлечение различными экзотическими культами, любые слухи и публикации о них вызывали бурный интерес, и Сибрук выпустил вполне конъюнктурный «тревелог», в котором подробно описывает гаитянские мистерии, а также услышанные истории про Папу Легбу и Барона Субботу.

Он пишет, что многие из существ вуду были похожи на персонажей средневекового европейского фольклора, напоминая оборотней, вампиров и демонов. Но «было одно существо, о котором я слышал только на Гаити, и которое было исключительно местным, — это зомби».

Далее Сибрук объясняет, что это мертвецы, вырытые из могил и возвращенные к жизни с помощью колдовства, чтобы сделать из них бессловесных рабов для тяжелой работы. В доказательство местный проводник Полиник даже ведет автора на плантацию тростника HASCo (Гаитянско-Американская сахарная компания), где демонстрирует нескольких «работающих мертвецов» — молчаливых мужчин и женщин.

Больше всего Сибрука поразили их расфокусированные глаза, напомнившие ему лабораторную собаку с удаленной лобной долей мозга.

К сожалению, Сибрук не захватил с собой на Гаити фотоаппарат, зато щедро снабдил книгу экспрессивными художественными иллюстрациями.

Интересно, что в качестве доказательства своих слов Сибрук приводит реальную статью 249 из Уголовного Кодекса Гаити, принятого в 1864 году: «Введение человека в кому с помощью особых веществ считается покушением на убийство. Если вследствие этого человек был похоронен, то деяние считается убийством, независимо от результата».

Глава о зомби в сочетании с цитатой из УК не остались незамеченными в Голливуде. Уже в 1932 году по мотивам «Волшебного острова» был снят фильм «Белый зомби» режиссера Виктора Гальперина.

Действие происходит на Гаити, но в роли «мастера вуду» выступил Бела Лугоши, прославившийся ролью Дракулы, а в зомби он превращает прекрасную американскую невесту местного плантатора. После смерти злодея его власть над девушкой, естественно, исчезает.

Несмотря на вопиющую культурную апроприацию, фильм имел огромный успех и вызвал массовый интерес к теме вуду и особенно зомби. В последующие годы появилось множество различных подражаний и вариаций, эксплуатирующих тему зомбирования — то есть полного подчинения сознания человека с помощью колдовства и/или психотропных веществ, включая также знаменитый опус Эда Вуда «План 9 из открытого космоса» (1959 г.), считающийся едва ли не худшим фильмом всех времен.

Пожалуй, наиболее вдумчиво к феномену зомби подошел гарвардский ученый Уэйд Дэвис, который долго изучал воздействие разных ядов (в частности, тетродотоксина) и галлюциногенов на неврологию человека и их использование в разных культах. Итогом стал выпущенный в 1985 году бестселлер «Змей и радуга», где описывался житель Гаити, в течение двух лет бывший «зомби».

Спустя всего три года по мотивам книги был выпущен одноименный фильм Уэса Крейвена, создателя знаменитого «Кошмара на улице Вязов». Но он уже не вызвал такого жгучего интереса. Тема вуду и зомби уже приелась и была готова отправиться на полку второсортных фольклорных страшилок — куда-то между кикиморой и лепреконом. Если бы не второй рассказ о путешествии, сумевший вдохнуть в сюжет новый смысл.

Путешествие в ад

В 1936 году Роберт Говард, известный как создатель Конана-варвара, Соломона Кейна и короля Кула, написал рассказ «Голуби преисподней» или «Голуби из ада», считающийся эталоном в жанре ужасов.

Начинается он как обычное дорожное приключение. Два путешественника из Новой Англии прибывают в заброшенную усадьбу в Луизиане. И там на них, а также на местного шерифа нападает зувемби — человек, превращенный магией вуду в бессмертного монстра.

Нюанс заключается в том, что зувемби не подчиняется чужой воле, обитает на чердаке заброшенного особняка и убивает случайных путников. Но не потому, что испытывает голод (зувемби не нуждается в сне и пище, то есть является полноценной «нежитью»), а потому что просто постоянно злобен. Разговаривать зувемби тоже разучился, зато подманивает жертву гипнотическим свистом.

Образ зувемби вдохновил в 1968 году режиссера Джорджа Ромеро на то, чтобы сломать стереотип о покорных чужой воле зомби в малобюджетном фильме «Ночь живых мертвецов». Он убрал всю магическую предысторию и любые следы вуду, заменив их неким «вирусом», превращающим обычных людей в агрессивную кусачую нежить.

В этот момент образ «зомби» разделился на две ипостаси. Первая — традиционная, успевшая зарекомендовать себя в западной культуре хотя бы уже тем, что термин «промывка мозгов», также появившийся после Второй мировой войны, довольно быстро приобрел синоним «зомбирование».

Второй — безмозглая и агрессивная нежить, не чувствующая боли и усталости и имеющая единственную потребность кусать людей. Которой, к сожалению, никак невозможно управлять или манипулировать.

Конечно, кроме зувемби, Ромеро вдохновлялся многими классическим страшилками западной культуры. Что-то от Франкенштейна, что-то от Лавкрафта, а идею вируса, поражающего сразу большую группу населения, он, по собственным словам, позаимствовал из романа Ричарда Мэтисона «Я — легенда» 1954 года.

Как оказалось, именно высокая и мгновенная заразность, схожая с бешенством (а чуть позже ассоциируемая со СПИДом и со страхом любой пандемии), и стала главным фактором успеха «новых зомби».

В концепции Ромеро, впоследствии подхваченной многочисленными последователями, в зомби обращается каждый укушенный человек, более того, для усиления эффекта в некоторых трактовках (например, Роберта Кирквуда в «Ходячих мертвецах» и дальнейших фильмах самого Ромеро) зомби автоматически становится любой умерший, даже от естественных причин, если ему вовремя не прострелили голову.

Проблема с разумом

В конце прошлого века концепцией зомби заинтересовались даже большие философы. Правда, они выбрали нечто среднее между старым и новым вариантами: без дурмана и гипноза, но и без кровожадных наклонностей. Введенный австралийским философом Дэвидом Чалмерсом в 1996 году «аргумент зомби» предполагает мысленный эксперимент с созданием полного двойника человека, но лишенного сознательного и феноменального опыта, то есть возможности познавать мир через разум и ощущения.

Возможно ли существование подобных «зомби» во вселенной, основанной на физических законах, так, как мы их понимаем? Чалмерс считает, что возможно, многие философы с ним не согласны.

Но если для философов образ зомби — это забавный тренировочный объект для игр разума, то для кинематографистов и писателей отсутствие феноменальных свойств персонажа создает реальную проблему. Как правило, все довольно бодро выглядит на стадии начала эпидемии, когда одни красочно заражаются, а другие не менее красочно пытаются от них защититься. Но потом история заходит в логический тупик.

Если оставлять зомби как есть, то они превращаются просто в ворчащие декорации, даже отвлекающие обычных людей от их интересных конфликтов. А если допустить эволюцию зомби, то есть появление у них неких зачатков разума и чувств, то фактически они превращаются в обычных людей со склонностью к спонтанному каннибализму — и вся ситуация теряет пикантность. Ведь тогда с ними просто можно договориться.

Похоже, что сейчас, когда мир пережил настоящую пандемию, краткий, но яркий век зомби постепенно клонится к закату. Хотя всегда существует вероятность, что кто-то изобретет третью, совершенно новую формулу этой зловещей фигуры.

Последний человек

Тут стоит вспомнить, какая интересная метаморфоза произошла с тем самым романом Мэтисона «Я — легенда», вдохновившим в свое время Джорджа Ромеро.

В одноименной экранизации 2007 года с Уиллом Смитом в главной роли сюжет был радикально изменен, чтобы соответствовать современному канону «новых зомби» — злобных кусачих тварей, рыскающих по городу в поисках свежатинки.

Единственный факт, связывающий фильм с романом, — то, что зомби охотятся только по ночам: солнечный свет их убивает.

Между тем, в оригинальном произведении речь идет скорее о «вампирах», и главный герой Роберт Нэвилл сам так их называет. Это вполне разумные, организованные, только несколько мутировавшие люди, которым противостоит последний «нормальный» человек.

Заболевшие разделяются на тех, кто уже умер (им уже не помочь, хотя даже после смерти они продолжают разговаривать и подло мстить соседям), и просто заразившихся — те мутировали настолько, что, поедая немного концентрата крови, почему-то сразу строят гармоничное тоталитарное общество.

Роман довольно скучный для сегодняшнего читателя, а те, кто решил его прочитать, посмотрев фильм, были весьма обескуражены. Зато у него интересная философская концовка, не имеющая ничего общего с триумфальной победой человечества над вражеской нечистью.

Роберт Нэвилл, всю книгу убивавший «вампиров», не делает различий между умершими и зараженными, за что попадает в тюрьму и приговаривается к смерти.

В ожидании казни он полностью пересматривает свои взгляды, понимая, что будущее за мутантами, а сам он останется для них в истории кровавой легендой.