Как появились бульвары и насколько неприличными раньше были бульварные романы и бульварные пьесы

Бульвары в фортификации и в мирное время

Первые бульвары совсем не были похожи на утопающие в зелени улицы, чье назначение – обеспечить приятную прогулку в выходной день и вообще развлечь горожан. Несмотря на то, что слово пришло в русский язык из французского, происходит оно от немецкого bollwerk и его голландской формы bulwerke, а это – термины военной науки. Да и бульваром когда-то называли защитное сооружение, земляной вал по границам города, а еще раньше – редут, укрепление для круговой обороны от неприятеля.

Это потом, когда необходимость в укреплениях отпадала и крепостные валы становились частью города, их превращали в улицы. В некоторых городах до сих пор можно увидеть остатки прежних защитных сооружений, как, например, в итальянском Лукке, там сохранилось четырехкилометровое кольцо старой крепостной стены, которая украшает современные бульвары.

Бульвары – улицы, вдоль которых высаживали деревья, появлялись в разных городах, но все же родиной их справедливо считается Франция, а точнее – французская столица. Знаменитые Большие бульвары, вереница улиц от церкви Мадлен к площади Республики и дальше до площади Бастилии, появились на месте крепостной стены, выстроенной в XIV веке при короле Карле V. С расширением города и переходом к наступательной внешней политике было решено снести стены, засыпать валы и организовать широкие улицы. Произошло это при Людовике XIV.

Так из лексикона военных слово «бульвар» перешло в «мирную» речь, став частью повседневной жизни парижан, в первую очередь тех, кто любил прогулки и знал толк в простых развлечениях. Завсегдатаями бульваров становились не только гуляющие, но и те, кто зарабатывал на них – кто пару ливров, кто – целое состояние. Речь о духовной пище – бульварных театрах, бульварных романах и бульварной прессе.

Когда слишком много людей умеют читать

Эти «мещанские» развлечения под названием «бульварщина» начались с театров, открытых специально для простых людей, невзыскательной публики. Королевская «Комеди Франсез» ставила на своей сцене лучшие драматические произведения, маленьким театрам доставалось остальное. В городских театральных заведениях играли пьесы попроще, и увидеть их можно было именно в театрах на бульварах.

Один из первых парижских бульварных театров был открыт актером и кукольником Жаном-Батистом Николе. Дела быстро пошли в гору – зрителям нравился репертуар театра, веселый и разнообразный, и драматурги, предлагавшие свои произведения к постановкам, тоже не переводились.

Рекорд по количеству театров принадлежал бульвару дю Тампль, который носил когда-то прозвище «Бульвар преступлений». Дело не в том, что это было самое криминальное место в Париже – просто в репертуар многочисленных театров, кабаре, кафе-концертов на бульваре входило огромное количество постановок, в которых грабили, убивали и другими способами нарушали закон – на сцене. В реальной жизни бульвар дю Тампль был довольно мирным и приятным местом, куда приходили отдохнуть, развеяться, посмеяться.

Вслед за бульварными театрами подоспела и бульварная пресса с бульварными романами. Их цель была проста – развлечь, развеселить, а потому читатель, как и зритель бульварных пьес, оказывался погружен в мир любовных интриг, преступных злодеяний, непристойных шуток.

Бульварные (или желтые) газеты отличались низким качеством бумаги, на которой их печатали (отсюда, по одной из версий, и название). Такая пресса была призвана не столько сообщить читателю новость или достоверно осветить событие, сколько шокировать, повеселить, удивить, пробудить другие яркие эмоции. Если при этом нужно было поступиться истиной ради мнимой сенсации – ею поступались, лишь бы главная цель была достигнута.

По этой причине «в подвале» желтых газет, то есть в нижней части страниц, стали публиковать фрагменты художественных произведений, истории с продолжением. Из номера в номер печатались рассказы о грабителях и женщинах легкого поведения, сыщиках и супергероях, а прохаживающиеся по бульварам парижане могли усесться на скамейку и насладиться приятным чтением.

Вскоре стало понятно, что появился новый литературный жанр, да к тому же, очень востребованный, и бульварные романы стали превращаться в отдельные самостоятельные произведения. Те же, кто брался за перо ради невзыскательных вкусов городской публики, получали не только благодарного читателя, но и большие гонорары.

Считается, что первым, кто начал писать бульварные романы, стал Ксавье де Монтепен, кстати, оказавшийся невероятно популярным автором и в России середины XIX века. Но основоположником жанра стал Эжен Сю, автор романов «Парижские тайны» и «Вечный жид», весьма неплохо заработавший на сочинениях произведений массовой литературы.

Среди тех, чье творчество когда-то вызывало снисходительную усмешку или даже негодование именитых литераторов и читателей с утонченным вкусом, можно встретить по-настоящему знаменитые теперь фамилии: со скромного звания бульварных романистов когда-то начинали и Бальзак, и Жорж Санд, и Жюль Верн, и даже сэр Артур Конан Дойль, написавший своего Шерлока Холмса скорее в качестве развлечения и легкого заработка, чем стремясь к вершинам литературного Олимпа. Как известно, по-настоящему значимыми своими произведениями Дойль считал исторические романы – уж их к бульварному чтиву отнести было нельзя.

А потому черта «антихудожественности», которую на протяжении веков пытались навязать всему, что производилось «для бульваров», может быть признана за творчеством такого рода лишь со множеством оговорок, или, по крайней мере, спустя ощутимо большой промежуток времени.

Бульвардье и бульварщина

Парижу мир обязан и термином «фланер», или «бульвардье» - речь о том, кто прогуливается по бульварам, не будучи обремененным каким-либо делом. Тип «гуляющего горожанина» стал в XIX веке весьма распространен в искусстве – искусстве уже не только «бульварного» масштаба. Несмотря на попытки осмеять фланеров как бездельников или людей без особых интеллектуальных или художественных запросов, тот, кто не торопясь прохаживается по парижскому бульвару, наблюдая за городской жизнью и проводя время в легких раздумьях, едва ли может считаться вредным для общества или лишним человеком.

Шарль Бодлер писал когда-то о фланере: «Толпа — его стихия, так же как воздух — стихия птиц, а вода — стихия рыб. Его страсть и призвание в том, чтобы слиться с толпой. Бескорыстно любознательный человек, ненасытный наблюдатель испытывает огромное наслаждение, смешиваясь и сживаясь с людской массой, с ее суетой, движением, летучей изменчивостью и бесконечностью. … Он подобен зеркалу, такому же огромному, как сама эта толпа; он подобен наделенному сознанием калейдоскопу, в каждом узоре которого отражается многообразие жизни и изменчивая красота всех ее элементов».

Выбросить бульварщину из истории искусства никак не получится, слишком тесна ее связь с большими мастерами и большими произведениями. Глядя на французов, моду на бульвары и бульварщину подхватили и в других странах, и сейчас аллеи, украшенные липами или пальмами, соснами или вязами, можно встретить почти в любом городе.
Бульварные книги и сами по себе часто становились бестселлерами, и приносили, к тому же, доход в производном виде искусства – кино. Едва ли сочинения Яна Флеминга о Джеймсе Бонде или Анн и Сержа Голон об Анжелике, маркизе ангелов, можно было отнести к серьезной литературе. Но, выйдя на экраны, эти сюжеты приобрели еще и признание кинокритиков, не говоря о любви кинозрителей уже нескольких поколений.

Серьезная переделка ждала парижские бульвары во время реформ барона Османа - вот как в прошлом перестраивались столицы.