Как «вирусные» новости распространялись в XVIII веке

Одержимость новостями

По словам Хейда, к моменту расцвета печатных СМИ, к 1710-м годам, ремесленники и владельцы магазинов заполнили кофейни, обсуждая политические и международные события, о которых они читали в дневных газетах.

«В их головах была невообразимая мешанина из новостей и кофе». Вскоре в театрах появились сатирические сценки, изображавшие обычных граждан, абсурдно сосредоточенных на политической сфере в ущерб личной жизни.

Повод для насмешек

В пьесе 1711 года «Щедрый муж» женщина называет одержимого новостями мужчину «ходячей газетой»: «Я чувствую его здесь - от него пахнет табаком и старой газетой». В комедии 1769 года «Школа для повес» персонаж женского пола просит прислать ей газеты и журналы: «Мои умственные способности находятся в упадке - я не получала ни малейшей политической информации за эти четыре дня».

Хейд уделяет особое внимание пьесе Артура Мерфи 1758 года «Обойщик». Ее главный герой - обойщик по имени Квиднунк (Quidnunc), что на латыни означает «какие новости» или «что нового».

«Квиднунк общается со своим братом и детьми только на языке газет, лишенном личного эмоционального выражения, - пишет Хейд. - Он теряет чувство перспективы, оскорбляя своего брата со «свежим разумом».

Он теряет свой бизнес, однако главный герой взволнован совсем не этим, когда видит в газете сообщение о своем банкротстве: «В London Gazette обо мне прочтут в зарубежных державах. Вместе с папой, французским королем, моголом и всеми остальными - хорошо, хорошо, очень хорошо!»

Это, по словам Хейда, эффективно высмеивает то, как газеты позволяют большему количеству людей почувствовать себя частью мировых событий. Но все это происходило в то время, когда торговцы и ремесленники из среднего класса фактически становились все более значимыми игроками в политическом мире.

Рост осведомленности и развитие общества

«Внезапно британская политическая общественность расширилась, стала намного более информированной (хотя и поглощала смесь правды, полуправды и откровенной лжи) и более склонной к спорам, - говорит Хейд. - Последовал разрыв иерархии: каждый обладал важной информацией, которая когда-то контролировалась немногими избранными, в то время как уникальность и ценность этой информации были еще больше подорваны, поскольку ее ставили на один уровень со сплетнями и информацией о театре».

Так, с одной стороны, сатира обличала неизбирательное, по сути пассивное увлечение «новостями» любого рода. А с другой стороны, это отражало тревогу по поводу мира, в котором традиционный социальный порядок действительно рушился, где обсуждение идей в кофейнях в конечном итоге способствовало появлению новой революционной политики. Возможно, не будет преувеличением сказать, что подобное чрезмерное увлечение новостями и сегодня заметно среди многих пользователей социальных сетей.