Магические и женственные картины Джорджии О’Кифф: с чем ассоциировала публика гигантские цветы художницы

Она увлеклась крупномасштабным изображением цветов. Именно эти работы принесли ей широкую известность и стали объектом исследований ученых-психоаналитиков, которые однозначно усматривали в ее полотнах эротический подтекст и фаллическую символику. Примечательно, что сама художница резко протестовала против такой оценки и утверждала, что в ее цветах «эро- не более, чем заложено природой». Ей почти шестьдесят лет пришлось бороться с общепринятым мнением. А вот в чьих словах была истина – сегодня судить вам.

Джорджия О’Кифф (1887–1986) прожила почти сто лет. Перед нею прошли самые эпохальные события целого века, а также отчаянная борьба за права женщин, чернокожих и секс-меньшинств. Тем не менее, О’Кифф не писала картин на злободневные темы и не бросала кому-либо вызов своими работами. Она просто писала то, в чем видела красоту – и в окружающем мире, и в самой себе. Именно этим и покорила мир эта незаурядная женщина.

Женщина, которая первой среди художниц была удостоена в 1946 г. персональной выставки в Музее современного искусства Нью-Йорка, которая была членом нескольких художественных академий... Женщина чьи работы в наши дни оцениваются в миллионы долларов. Пустынные пейзажи любимого Нью-Мексико и гигантские цветы служили ее вдохновению и сделали ее известной всему миру.

Модернистка и супермодель своего времени, в 1936 году писала свой знаменитый «Дурман», не подозревая, что позже он станет самым дорогим произведением искусства, созданным женщиной. Впрочем, как и множество других ее великолепных картин, продаваемых в наше время на аукционах за баснословные деньги.

Джорджия так описывала свой уникальный метод работы над картинами: «как можно красивее заполнить пустое пространство». Почти буддистский подход к живописи позволил ей достичь визуальной простоты и лаконичности. Изображение маленьких цветов, заполняющих холст, говорит о необъятности природы и побуждает зрителей по-другому взглянуть на цветы. Поэтому долгие годы ей приходилось бороться с обвинениями, что в каждой ее картине с изображением цветов просматривается стилизованное изображение вульвы. Ей самой, а также многим ее поклонникам было непонятно в чем кроется криминал. Ведь действительно детальное изображение наружных органов многих цветов удивительно напоминают строение женской вульвы...

Однако главной причиной противостояния О’Кифф было то, что она четко осознавала: если за тематикой ее работ закрепится репутация, читаемая многими как «цветы / женские половые органы», арт-рынок сведет все ее творчество к этой выгодной формуле. Она всеми силами пыталась этому сопротивляться, но голос художницы терялся в хоре интерпретаторов.

Немного о Джорджии О’Кифф

Джорджия О’Кифф родилась в ноябре 1887 года на большой молочной ферме в Висконсине. Она была вторым ребенком и первой девочкой среди семерых отпрысков своих родителей. Однако уже спустя три года семья продала ферму и выехала в Вирджинию. Мать многодетного семейства считала, что все ее дети должны получить достойное образование, чтобы в будущем иметь хорошую работу и безбедное существование.

«Я буду художницей!»

Именно так маленькая Джорджия заявила для всех, как, впрочем, и для себя самой. Эти слова, хотя и были восприняты, как детские фантазии, в дальнейшем определили всю жизнь О’КифФ. Правда, нужно отдать должное ее родителям, которые дали дочери необходимое образование, даже не задумываясь над тем, что она остепенится и поменяет профессию.

В юные годы Джорджия брала частные уроки живописи в Висконсине, а окончив школу переехала в Чикаго и поступила в Институт искусств. Однако грандиозные планы девушке вскоре пришлось изменить из-за болезни. В те годы в США свирепствовал тиф, и Джорджии несколько месяцев пришлось бороться со смертельным недугом. После выздоровления девушка уехала в Нью-Йорк и начала учиться в Лиге студентов-художников. Этот огромный американский город стал знаковым в жизни О’Кифф. Здесь она начала свою карьеру художника, здесь по прошествии нескольких лет прославилась, и здесь она встретила свою судьбу.

Любовь двух талантливых людей

Альфред Стиглиц - талантливый американский фотограф. (1902 год). / Джорджия О’Кифф в молодости.

Альфред Стиглиц был не только талантливым фотографом своего времени, но и большим ценителем искусства. Как-то в 1908-м к нему в руки попало несколько рисунков Джорджии, выполненных углем. В то время молодая девушка преподавала живопись в техасском колледже. Очарованный ими, Стиглиц воскликнул: «Наконец-то! Женщина на бумаге!» и выставил эти работы в своей галерее. Через время узнав, что ее рисунки экспонируются без ее ведома, рассерженная Джорджия явилась в Нью-Йорк, встретилась со Стиглицем и потребовала, чтобы тот снял ее работы. Однако фотограф приложил немало своего обаяния и красноречия, чтобы переубедить начинающую художницу. К моменту, когда О’Кифф уехала, Стиглиц был уже совершенно очарован не только ее картинами, но и ею самой.

Пройдет немного времени и Стиглиц организует первую персональную выставку Джорджии О’Кифф в своей галерее «291». А спустя год, Джорджия, переболев тифом и оставшись без работы, поддастся уговорам Альфреда и окончательно переберется в Нью-Йорк, чтобы начать новую жизнь в качестве художницы, музы и возлюбленной Стиглица. Их не смущала ни разница в возрасте почти в 24 года, ни тот факт, что фотограф был еще женат на другой.

Следующие несколько лет Джорджия и Альфред были неразлучны. Он был для нее всем: учителем, меценатом, любовником. Джорджия наконец-то была совершенно счастлива, она была любима и имела возможность постоянно писать картины. А Стиглиц фотографировал ее, словно одержимый. За двадцать лет их отношений он сделал более трех сотен портретов О’Кифф. Помимо этого, он маниакально документировал каждую часть ее тела и лица, особенно восхищался руками своей любимой, ради которой он пренебрег буржуазным благополучием, разорвал налаженные связи. Он ввел Джорджию в круг своих друзей фотографов-модернистов, познакомил с творчеством Брака, Дюшана, Пикассо, Матисса.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения супруги Стиглица, была его выставка фоторабот в 1921 году, на которой публика увидела портреты обнаженной Джорджии. Разумеется, что такая выходка Альфреда повлекла за собой развод. В 1924 году, став, наконец, свободным человеком, фотограф предложил своей возлюбленной руку и сердце.

В тот же период О’Кифф впервые начала писать с натуры свои громадные цветы, увеличивая их в сотни раз, чтобы передать свое восхищение несокрушимой силой природы, скрытой в маленьком и недолговечном растении. Для своих картин О’Кифф чаще всего выбирала очень нежные и фактурные цветы: каллы, ирисы, маки, дурман и петунии. Джорджия творила свою уникальную живопись, а муж взял на себя организацию выставок и продажу картин. В 1928 году он продал шесть ее живописных работ с каллами за фантастическую для того времени сумму – 25 тысяч долларов.

Это вдохновляло и одновременно угнетало художницу. Ради любви к Альфреду О’Кифф отказалась от мысли стать матерью, поскольку Стиглиц твердил ей, что главное ее предназначение – писать. До конца своих дней он оставался самым преданным ее поклонником. Хотя втайне всегда завидовал ее славе.

Сказать, что любовные отношения между парой были гармоничными, тоже никак нельзя, ибо они нередко заходили в тупик. После нескольких лет изматывающего супружества, Стиглиц не выдержал и оставил Д. О’Кифф ради своей 22-летней ученицы Дороти Норманн, которая просто молча его обожала. Этот разрыв стал серьезным ударом для Джорджии, и она стала находить утешение в постоянных поездках и в других мужчинах.

Проходило время, художница и фотограф мирились после взаимных измен и снова сближались, невзирая на то, что Альфред был неисправимым ловеласом, предпочитающим молодых женщин. И так было до самой смерти Стиглица в 1946-м. Какая-то неведомая сила держала их вместе. А когда его не стало, женщина переселилась на ранчо в Нью-Мексико, чтобы остаться там навсегда. Именно туда она всегда ездила в поисках вдохновения и душевного равновесия, когда муж был жив и у них случались разлады.

Отказавшись от цивилизации, художница выбрала девственную вечность Нью-Мексико. Именно работы, созданные под синим небом пустыни, станут известны всему миру. Она говорила: «Здесь пол работы уже сделано до тебя».

В конце 1960-х здоровье О’Кифф резко пошатнулось, и уже к 1971 году она практически потеряла зрение. Ей пришлось полностью прекратить писать. Женщина стала заниматься скульптурой, в чем ей помогал молодой гончар Хуан Гамильтон, ставший в последние годы ее компаньоном и ближайшим другом. Он был младше художницы на 53 года.

Умерла художница в 1986 году, совсем немного не дожив до собственного столетия. Она оставила после себя более двух тысяч картин и рисунков. «Когда я думаю о смерти, - говорила она, - то жалею лишь о том, что больше не смогу увидеть эту прекрасную страну. Разве что индейцы говорят правду, и моя душа будет бродить здесь и после того, как я уйду».

P.S. Ида О’Кифф - художница, попавшая в тень своей знаменитой сестры

Альфред Стиглиц. Портрет сестёр О’КифФ (1924). / Ида О’Кифф - художница, попавшая в тень своей знаменитой сестры.

Джорджия была лишь на два года старше Иды, но их характеры были совершенно полярными. Старшая целенаправленно выстраивала свою карьеру, обучаясь в художественных вузах; меньшая - опиралась на знания, полученные на уроках рисования. В отличие от сестры, Ида была медлительной и нерешительной. Она буквально металась между медициной и живописью. "Жизнь художника требует дисциплины и целеустремлённости — если ты не веришь в себя, то никто не поверит,"- говорил Альфред Стиглиц, пытавшийся ухлестывать и за меньшей сестрой. У Иды же никогда не было таких качеств. Тем не менее, она смогла выйти из тени своей сестры, и персональная выставка ее работ в 1933 была тому подтверждением.