Преступная любовь лорда Байрона: как поэт-романтик совратил свою сестру Августу

Исчадие ада, хромой сатир – говорили, что для него нет ничего святого. Но – было. Если Джордж Байрон кого-то и любил, то свою сестру Августу (у них был общий отец). Он любил в ней все байроновское: профиль, молчаливость, холодность, изысканную картавость. Он соблазнил ее, как соблазнял всех женщин на своем пути, но только ей он посвящал искренние и нежные строки:

Нет женщины другой на свете,
А коль и есть – не все ль равно...
Уж поздно — Ты была и есть
Безумье сердца дорогое.

Об их отношениях свет узнал после публикации статьи известной американской писательницы Гарриет Бичер-Стоу. Она была подругой жены Байрона и, по ее словам, именно от нее узнала в подробностях историю этой связи.

Baby Байрон

Отец Августы и Джорджа был психопатом, алкоголиком и картежником. Когда умерла мать Августы, ее забрала к себе бабушка – она разумно посчитала, что расти с таким отцом девочке не надо. Вскоре отец Августы женился снова, и в этом браке родился Джордж – он на четыре года младше сестры.

Они росли, и до семнадцати лет никогда не видели друг друга. После этой встречи переписывались: невинно, тепло и дружески, как обычные брат и сестра. Их жизни шли разными траекториями. Джордж Байрон, ставший знаменитым после того, как написал «Паломничество Чайлд-Гарольда», эпатировал общество своими безумными романами и опасными связями. Августа вышла замуж за драгуна, потом поняла, что он такой же, как ее отец, и вела тихое, сонное существование.

Необыкновенно братские отношения

Однажды она захотела его увидеть: было интересно, каким стал этот бледный и пухлый мальчик, этот ее «Baby Байрон», и приехала из провинции в Лондон. Августа приходила к нему каждый день, и он был в восторге от ее снисходительной нежности. Джордж называл эти отношения «необыкновенно братскими», но сам уже понимал, что братского в них немного.

Его не отпускали фантазии о романе с сестрой.

С одной стороны, он считал, что должен совершить что-то ужасное, то, что сделает его сверхчеловеком, живущим не по общечеловеческим законам, а по своим собственным. С другой – он был бешено влюблен.

Слабой, покладистой и мягкой Августе нечего было противопоставить этим «бури и натиску». Он называл ее «моя дурочка» и «мой маленький гусенок». Она просто делала то, чего хотел он. Джордж горел от страсти, Августа тихо плавилась от нежности.

Безумное счастье

К чести лорда Байрона надо сказать: он понимал, что один виноват во всем. И позже сказал человеку, которому доверял:

«Клянусь Богом, который создал меня на мое несчастье, ее нельзя осуждать ни на одну тысячную в сравнении со мной».

«Она не отдавала отчета в собственной гибели, пока это не оказалось слишком поздно, и я не могу себе объяснить ее уступчивости иначе, чем тем, что женщины привязываются гораздо сильнее, чем мужчины, если с ними обращаться хоть немножко ласково».

Байрон подсел на это безумное счастье, пикантно смешанное с угрызениями совести, как на наркотик. Августа, кажется, вообще мало понимала, что происходит, и даже часто с нежностью вспоминала и своего беспутного мужа, и своих «милых деток». Но ведь Baby Байрон был счастлив в ее объятиях! А когда был счастлив он, была счастлива и она.

Августа, правда, не видела в этой связи ничего преступного. Она познакомила Байрона с детьми, и он был рад поиграть с племянниками. Ее муж начинал обо всем догадываться, но помалкивал, хотя в обществе уже начались разговоры. Назревал скандал, им надо было срочно расстаться, но они не могли. Через два месяца Августа забеременела. Теперь оставаться вместе им точно было нельзя. Байрон уехал.

Абидосская невеста

Без Августы ему было плохо. Байрон погрузился в свой знаменитый сплин: грустил и писал восточную сказку «Абидосская невеста» про прекрасную Зюлейку, которая полюбила своего брата Селима. Это было неосмотрительно, и пошли разговоры, но иначе он не мог:

«Если бы я ничего не делал в этот момент, то свихнулся бы оттого, что слишком объелся собственным сердцем — горькая диета».

Через несколько месяцев он не выдержал и послал Августе свой портрет. Она отозвалась сразу же: прислала ему свой локон и записку: 

«Разделять все ваши чувства, видеть только вашими глазами, поступать только по вашим советам, жить только вами — вот все мои желания, мои мечты и единственная доля, которая может сделать меня счастливой».

Байрон, с несвойственной ему сентиментальностью, подписал локон:

«Волосы той, кого я больше всех любил».

И немедленно позвал Августу приехать к нему, и всю зиму они провели в его имении, пока ее большой живот не стал бросаться в глаза. Лондон замер от негодования. Байрон подливал масла в огонь:

«Есть одна женщина, которую я очень сильно люблю, она ждет от меня ребенка, если будет девочка, мы назовем ее Медора».

После рождения Медоры Джордж потерял от любви остатки разума и выплескивал чувства в стихи:

Отречемся, расстанемся, цепь оборвем.
Пусть тебе будет счастье, а мне — преступление,
О, прости, мое солнце!

Жена Байрона

Муж Августы в это время продолжал играть и кутить, наделал долгов. Байрон подарил сестре несколько тысяч фунтов и уехал к себе в имение. Лондон негодовал все сильнее, надо было что-то делать. Подумав, Августа и Джордж решили: слухи остановит его женитьба. И он женился на девушке, которая была полной противоположностью Августе: строгой, решительной, волевой. К сожалению, Энн считала, что эти ее качества смогут спасти этого «падшего ангела».

Жена Байрона быстро поняла, что имеет дело с чем-то запредельным. Джордж едва не плясал от каждого письма сестры. Он говорил про сестру, не умолкая. Племянницу Медору называл дочкой. Принес две брошки с локонами, своим и Августы, один отдал сестре, второй оставил себе и сказал жене загадочно:

«Ах! Если бы вы только знали, что это такое!».

Энн не могла выносить холодность мужа, гнала от себя страшные подозрения, постоянно плакала. От сильной и гордой девушки осталась только тень. Байрон вел себя с женой, как классический абьюзер – выворачивал ситуацию так, как будто она сама во всем виновата:

«Как это могло случиться, чтобы женщина с вашим здравым смыслом могла себе составить нелепую идею перевоспитать меня. Меня!»

И еще:

«...Достаточно того, что вы — моя жена, чтобы я ненавидел вас теперь... Теперь вы увидите, что стали женой демона».

Через год у Энн родилась дочь, Байрон назвал ее Августа Ада и сказал жене, что теперь все – она может ехать обратно к родителям. Энн уехала, быстро пришла в себя и потребовала у Джорджа развода. Больше она к нему не вернулась. Дочь Энн и Байрона стала первой в мире программисткой: впрочем, это она и придумала программирование.

Развод был последней капелей. Общество больше не сдерживало своего возмущения. Однажды, когда Байрон пришел на какой-то вечер вместе с Августой, все сразу же ушли. После этого поэт решил, что не может больше оставаться в чопорной Англии, и переехал в Грецию. Там он провел семь бурных лет и умер, оставив Августе все свое огромное состояние:

​ «Прости меня, моя любовь».