Синдром блокадника: как голод девяностых вылился в нарушения пищевого поведения у женщин

Нарушениями пищевого поведения страдает огромное множество женщин. В наше время всё чаще стали говорить об анорексии и булимии, о переедании из-за того, что едой заменяют недостающую любовь, и о передаче нездоровых пищевых привычек в семье. И очень редко говорят о не менее распространённой проблеме – болезненном изменении пищевого поведения из-за травмы голода.

Множество женщин живёт с пониманием, что у них проблемы. Порой такого масштаба, что жизнь их осложняется. Чаще всего им кажется, что проблемы эти – в силе воли. Они постоянно пытаются взять себя в руки, чтобы не объедаться, как сумасшедшие, и не накапливать в холодильнике завалы объедков. Другие предполагают, что это – конкретно расстройство пищевого поведения (РПП) и просматривают статьи, пытаясь определить, что именно идёт не так. Может, это булимия? Или эмоциональное переедание – на почве недостатка любви?

Они не могут заставить себя выбросить еду

Конец девяностых. Девочка тринадцати лет в детском лагере с ужасом смотрит на соседок по столу. Сегодня на завтрак овсянка, и она другим девочкам не нравится. Они просто относят полные тарелки к приёмке, где дежурные стряхивают кашу в бачок помоев. Девочка просит других девочек оставить ей свою порцию каши. Вокруг неё выстраивается настоящая маленькая армия полных овсянки тарелок.

Воспитательницы наблюдают, не скрывая насмешки. Девочка явно склонна к полноте, и теперь им кажется, что они знают, почему. Они предлагают ей съесть всю эту кашу, и девочка серьёзно пытается осилить. После нескольких тарелок она вылезает из-за стола с настоящими слезами на глазах.

«Жадность ни к чему хорошему не приводит», – поучительно говорят воспитательницы. Про вес девочки они деликатно умалчивают. Про то, что три года назад ей ставили диагноз «истощение», они не знают. Девочке после завтрака очень плохо, но рвать её не рвёт. Она скорее умрёт, чем позволит себе избавиться от лишнего в желудке. Это настоящая история.

Взрослая женщина, с успешной карьерой и любящей семьёй, держит полный холодильник объедков. Муж то и дело раздражается, но выбрасывает их только втихаря, потому что жена меняется в лице, когда он вытряхивает содержимое сковородок и контейнеров в ведро. Дети поддразнивают маму.

Она не обязательно за всеми доедает – бережёт фигуру, но старается есть отдельно, то, что готовит из объедков семьи, превращая эти остатки в омлет, рагу, суп или вегетарианские котлеты. Иногда в холодильнике заводится плесень, и приходится выкидывать даже едва открытые продукты, отчего женщина ходит сама не своя несколько дней. Это настоящая история.

Огромное количество женщин будет давиться, но съест всё, что лежит у них на тарелке. Даже если им будет плохо, они всё равно обнаружат в следующий раз, что объелись, порой до рези в животе. В соцсетях, обсуждая эту проблему, винят советское воспитание с его «обществом чистых тарелок» – в детстве, мол, не дают не доесть.

У них «завидущие глаза, загребущие руки»

В социальных сетях, объединяясь в группы, эти женщины пытаются выработать общий план действий, чтобы не выкидывать и не переедать. Для этого надо: рассчитывать рацион хотя бы примерно, и закупаться и готовить по плану; накладывать ровно столько, сколько съешь; поощрять домашних делать так же.

Но потом они жалуются на срывы. Каждый раз они берут слишком много еды, в магазине ли, за обычным ужином или во время праздничного застолья. Даже в ресторане, где ценники напоминают о бережливости, они берут лишние блюда и потом опять переедают. Более того, во время застолий с ними бывает странное: даже если они берут всего по чуть-чуть, они всерьёз огорчаются и даже испытывают тревогу, когда какую-то закуску разобрали и попробовать её не удалось.

Они не остаются голодными и речь не идёт о каких-то особенных деликатесах, но от чувства, что из-под носа увели еду, у некоторых наворачиваются слёзы на глаза или приливает иррациональная злоба. Иные не выдерживают и доедают из чужих тарелок. «Как справиться с жадностью?» – вот один из самых частых их вопросов в группах, посвящённых похудению или изменению режима питания.

Тревога у них очень тесно связана с едой

Они часто обнаруживают, что, разволновавшись, сорвались с режима и устроили незапланированный перекус, который может выглядеть, как опустошённая одним махом пачка чипсов или спонтанный обед в кафе, который в бюджет, пожалуй, не слишком-то вписывается. Но эмоциональное переедание – не единственное проявление этой связи в их случае.

Они испытывают тревогу, когда видят, как выбрасывают или портят еду. Тревожатся, когда не понимают, когда в следующий раз поедят (даже если это будет определённо сегодня). Их захлёстывают дурные воспоминания, когда они читают или слышат рассказы о голоде, и с воспоминаниями могут прийти панические атаки или просто дурнота.

Если надо ограничить себя в еде, эти женщины страдают не столько от аппетита, сколько от смутного напряжения, похожего на тихую, задавленную панику. Зато вид стоящих стройными рядами полных консервных банок наводит на них покой и умиротворение – и в поисках этого покоя они делают порой столько запасов, что родственники с опаской вбивают в поисковик словосочетание «хординг продуктов».

Нередко их тревожные сны выглядят как бесконечный поиск еды – каких-то плодов, остатков круп по банкам во всех углах дома, или даже сбор мелочи по улицам, чтобы купить на эти деньги еду, притом, что собрать нужное количество денег никогда не удаётся, и они встают после такого сна разбитые или удручённые.

Такие сны не назовёшь кошмарами, потому что они не сопряжены с чувством ужаса, но они не дают настоящего отдыха. И они снятся не обязательно живущим впроголодь многодетным матерям. Многие тридцати-сорокалетние женщины, придирчиво выбирающие в магазине возле работы продукты себе на ланч, собирают во сне чёрствые печеньки по углам шкафов.

Это не булимия и не эмоциональное переедание

Во время Второй Мировой учёные получили множество возможностей исследовать влияние разного рода экстремальных факторов на физиологию и поведение человека, в том числе – влияние голода или систематического недоедания. После блокады Нидерландов были развёрнуты особенно масштабные исследования. Они концентрировались в основном на том, как повлияло перенесённое массовое недоедание на обмен веществ и другие показатели здоровья у тех, кто перенёс блокаду.

Оказалось, что последствия для организма и для самих людей, питавшихся в диапазоне от котлеток из луковиц тюльпана и старой муки до пустой картошки день за днём, не только масштабны, но и длятся годами. Они даже влияют на будущие поколения. Люди, перенёсшие голод, и их дети больше склонны к полноте, сердечно-сосудистым заболеваниям, эндокринным нарушениям... Комплекс этих симптомов называли, среди прочего, блокадным синдромом или эхом голодной зимы.

Недоедание голландских блокадников повлияло и на пищевое поведение, краткосрочное и долгосрочное. Одри Хэпбёрн, перенёсшая блокаду подростком и получившая возможность наесться, чуть не убила себя, положив се6е в овсянку (самую обычную порцию каши) столько сахара, что та превратилась у неё в желудке в камень. Одни голландцы объедались едой из гуманитарной помощи до боли, другие не могли себя заставить поесть, не отложив немного – на всякий случай – в особый неприкосновенный запас.

Были те, на чьё пищевое поведение пережитый голод никак не повлиял, и те, кто считал каждый кусок, отправленный близкими в рот – словно болезненно завидуя или считая, что его таким образом объедают. Люди, начавшие снова набирать вес, стали раздражительны, требовательны, вели себя агрессивно с представителями Красного Креста, раздающими еду.

Похожий спектр поведения наблюдался и у людей, освобождённых из концлагерей, и у ленинградцев после снятия блокады. В Ленинграде психиатры обычно рассматривали самые острые случаи, с которыми то и дело обращались родственники больных с изменившимся поведением. Отказ от еды, чтобы сделать запасы; исчезновение чувства голода, так что накормить становилось проблемой; упрёки близким в том, что они едят «слишком много» и «объедают»; навязчивая идея о неминуемой смерти от голода – вот несколько острых симптомов, от которых страдала часть блокадников.

На этом фоне менее острые симптомы оставались незамеченными медициной, уйдя в область семейных отношений и преданий. Хотя голод не обязательно влиял на поведение тех, кто пережил его, до сих пор в сети можно встретить воспоминания родственников блокадников о странностях в их поведении.

Бабушка одержимо скупала и хранила крупы. Или – не позволяла выкинуть даже самые неизысканные объедки, вроде пары макаронин или куска картошки. Или – плакала, если в доме было полно еды, но хлеба не было, и успокаивалась, только если кто-то бегал в ночной магазин или к соседям и приносил хотя бы кусок буханки. Или – ей всё время казалось, что мы мало едим, и она буквально закармливала близких...

Когда в журналах появились статьи о блокадном синдроме как, прежде всего, физиологических последствиях для организма, народная молва моментально приспособила слово для объяснения поведения стариков, переживших некогда голод. Но, кроме блокадного синдрома, есть и другие народные названия: голодный психоз, голодный невроз, синдром голодного края.

Откуда у современных женщин «блокадный синдром»?

Нельзя сказать, что это никогда не обсуждается, но всё же чаще не рассматривается как серьёзная веха в жизни большого количества людей, которым сейчас между тридцатью и сорока: в девяностые, в пору детства и юности, они пережили серьёзное недоедание, а порой и экстремальное голодание.

Недоедание не всегда было связано с тем, что в семье не было денег. Иногда денег хватало на нормальное питание всем, кроме ребёнка – потому что из-за болезней или аллергий ребёнку требовалась диета на продуктах, которые не в каждом городе можно было достать. И всё же финансовый кризис, который прошёлся по огромному количеству семей, был причиной недоедания куда чаще.

«Я не могу сказать, что я голодала, – делится воспоминаниями Наташа, школьная преподавательница тридцати восьми лет, которая страдает от симптомов, описанных в начале статьи.

Мы ели по расписанию. На завтрак всегда был или тост, или яйцо, или немного овсянки. Яйцо мне нравилось больше всего. Овсянка была без масла, чтобы её проглотить, надо было всё время прихлёбывать чай. На ужин – почти всё время макароны. Мы заливали их дешёвым кетчупом, потому что бесконечные макароны не лезли в горло. Думаю, если бы я голодала, я бы проглатывала их в один миг... Но иногда охватывало удивительное чувство голода, которое я не могу объяснить. Возможно, мы и правда ели меньше, чем я думаю, а я просто не понимала. А может быть, дело в нехватке микроэлементов и витаминов».

Дома у неё не обедали – в школе выдавали булочку со сладким чаем или компотом. На выходных вставали попозже, так что вместо обеда был завтрак. С зарплаты покупали и жарили окорочка. Если не выходило – пекли блины. Осенью вместо макарон ели картошку, морковь и кабачки. В таком режиме в 90-х годах семья питалась недолго, года два или три, но для ребёнка они показались вечностью, границы которой трудно определить.

Проблемы с пищевым поведением, вызванные длительным недоеданием или откровенным голодом, не обязательно проявят себя у детей девяностых. На развитие расстройства влияет множество факторов. Прежде всего – атмосфера дома. Если взрослым удаётся её выравнивать, давать детям чувство какой-никакой уверенности, заботы, защиты, дети с меньшей вероятностью будут потом страдать от психологических последствий недоедания.

А вот повысить вероятность развития «блокадного синдрома» может уже перенесённый в семье опыт голода, о котором ребёнок узнаёт от старших родственников. Точнее, проявление у родных специфического поведения вместе с тревожащими рассказами о том, как тяжело голод было переносить. Травма голода будет сильнее, если люди вокруг питаются намного лучше, и слабее, если будет ощущение – «все так живут».

Зависит то, разовьётся синдром или нет, и от личных свойств ребёнка, таких, как упругость психики, склонность к тревожности вообще, высокая эмпатичность, заставляющая сопереживать старшим родственникам или рано услышанным рассказам других людей, перенёсших голод. Травма голода в семье может быть настолько сильной, что передаётся поколение за поколением, и маленькая девочка, никогда сама не голодавшая, может навязчиво играть в странные игры, а, став большой, проявлять все признаки проблем с пищевым поведением.

«Я раньше пережаривала скисшие супы, потому что ну как вылить-то. А в детстве орешки запасала на случай войны. Одна из моих частых игр была – что я мать троих детей, в стране голод, мне удалось добыть кусок чего-то съедобного, и я их кормлю. Старший героически отказывается от большей части своей порции в пользу младшего, младший тупо ест что дали, а средний норовит урвать кусок больше, вырывает у меня еду из рук и вгрызается в неё», – рассказывает Анастасия, журналист двадцати восьми лет.

Её бабушку ещё подростком в начале войны эвакуировали из Карелии и несколько месяцев везли по стране в теплушке. В пути она голодала, и, как потом думала, именно поэтому вскоре после войны у неё выпали все зубы. Она вспоминала перенесённое в разговорах со внучкой.

При небольших проблемах такого рода жить можно бесконечно. Они будут не больше, чем причудой в глазах окружающих и постоянным источником досады на себя в глазах самой женщины. Но между теми, у кого теперь небольшие проблемы с перееданием, и теми, кто сходит на теме голода с ума, подобно некоторым из выживших блокадников-ленинградцев, есть и промежуточное состояние.

В таком состоянии пищевое поведение снижает качество жизни. Плесень в холодильнике, панические атаки, хординг (патологическое накопительство) запасов пищи, ужас перед пустым холодильником, конфликты с домашними – всё это не устранить силой воли. Как и все серьёзные проблемы с пищевым поведением, эта требует проработки со специалистами.

Увы, но специалисты чаще предлагают помощь с эмоциональным перееданием или булимией, чем с травмой перенесённого в детстве голода. Хотя проблема для России более, чем обычна, найти терапевта, который, услышав про эмоциональное переедание, начнёт расспрашивать о том, как прошли ваши девяностые, всё ещё очень трудно.

Ангелина Чекалина, кандидат психологических наук, клинический психолог, специалист по работе с расстройствами пищевого поведения, ДБТ-терапевт, схема-терапевт:

«Сложность заключается в том, что никто из нас, представителей вида Homo Sapiens, не рождается на свет с готовыми убеждениями в отношении мира, себя, других людей и отношением к еде в том числе. Мы, люди, формируем свое отношение к разным аспектам жизни, получая образцы такого отношения от родных, близких, не очень близких, а то и вовсе посторонних людей.

То, что мы видим, слышим, ложится в основу собственных глубинных убеждений, которые определяют форму поведения и эмоциональные реакции в ситуациях-триггерах.

С точки зрения МКБ-11, описанные симптомы расстройством пищевого поведения не являются. Общий симптом (ядерная психопатология) – это сверхценное отношение к весу, форме тела и контролю за ними. Неважно, как это расстройство пищевого поведения называется. А далее уже следуют и ограничения питания и правила про еду/питание».

Татьяна Лапшина, психолог, психофизиолог, гештальт-терапевт:

«В основе проблем с пищевым поведением не всегда лежат психологические причины. Свою роль играет биология и генетика. Но когда речь идет о психологических причинах развития анорексии, булимии и компульсивного переедания, в основе может лежать психологическая травма.

Психологическая травма заставляет мозг работать совсем по-другому, чем в норме. В том числе формируя пагубные поведенческие паттерны в отношениях с едой. Это не всегда травма голода, но травма здесь играет важную роль. Поэтому в работе с расстройствами и проблемами пищевого поведения важна и проработка травмы, и выработка навыков саморегуляции и новых привычек в отношениях с едой.

Важно понимать, что многие люди могут иметь травму голода не только из-за сложных исторических условий.

Родители могут подвергать диете детей, ради достижений в спорте или карьере фотомодели. Люди могут садиться на сравнимые с голодом диеты под давлением стандартов красоты. Как показал миннесотский голодный эксперимент, даже добровольное критическое сокращение рациона может в перспективе приводить к перееданию и сопутствующему вреду для здоровья».