На качелях жизни

Пространство Свободы: от разума, социальных норм, условностей, масок. Пространство, где жизнь и смерть, реальное и воображаемое, прошлое и будущее, добро и зло, боль и радость не противоположности, а точка их соединения. Точка перелома, перевала, мертвая точка, слепое пятно.

Там происходят невозможные и фантастические события. Там возможно совпадение как со-в-падение наших душ и вселенных, душ, которые не должны, не могли, которым не разрешается соединиться, потому что слишком разные и слишком одинаковые. Первое «слишком» - для здесь, второе – для там. Мы были там, потому что умерли здесь. 

Никак не могла собрать, соединить вместе несовместимое: хамство с нежностью, жестокость с добротой, наглость с застенчивостью, сальность с мягкостью. Наконец, поняла: каждый состоит из двух миров, между ними – глухая стена и перманентный конфликт, и не можешь ни выбрать между ними, ни окончательно отказаться  ни от одного из них. Мы разорваны между ними. Каждый из миров живет по своим законам, притягивая своих людей, диктуя свои поступки, противоположные, несовместимые, вытесняющие друг друга.

Каждый из них борется за себя. Одна половинка – семья, работа, начальники, должное. Другая – детство, любовь, настоящее и истинное.… Первое – в костюмах, масках, должностях. Второе – утоплено в глубине и вдалеке. Волшебная игла, которую запрятали сначала в скорлупу, потом – в утку, зайца, медведя; медведя – в сундук, сундук – на дуб, а дуб затерялся теперь уже в чужой и далекой стране.

Слова цепляют друг друга, выстраивая гирлянду отношений. Неважно, о чем говоришь. Главное – атмосфера. Так во сне: не помнишь фраз, слов, но, просыпаясь, помнишь атмосферу и настроение. С тобой что-то делают, ты что-то делаешь. Ты – или вещь или человек. Вещь упаковали, одели, обули, умыли, полюбили… Человек: обулся, оделся, умылся, решился…

Люблю парадоксальность: смех сквозь слезы, неожиданные философские проходы, игру в смыслы, как будто вдруг вспоминаешь что-то о себе из другого мира. Но не он импровизирует твою жизнь - другие. Аранжировщики обеспечивают сытость и благополучие. Ты как трансформаторная будка огромной мощности, которая вырабатывает энергию, но не знает, зачем. Это становится вредным и опасным.

Единственный способ не взорваться раньше времени – лежать, экономить везде и на всем: сексе, любви, ненависти, работе. Использовать энергию других дешевле и безопасней. Сегодня это стало идеологией.

Но она не спасает. Энергия требует выхода и, если не находит, начинает поедать изнутри, через болезнь, превращая ее в искусственное очистительное сооружение, как негативный и разрушительный канал сброса нереализованного внутреннего потенциала.

За неприятие идеологии иждивенчества приходится дорого расплачиваться, т.к. предполагает испытание десяти заповедей собственной жизнью, их преступление и выход в другое пространство.

У кого нет такого опыта, тот пользуется чужими советами, чужой моралью, законами, установленными кем-то, когда-то, для кого-то ... Любовь – тоже выход за пределы нормы, это безоглядное настоящее, не думающее о будущем. У любви нет и не может быть будущего: она либо есть, но сейчас, либо нет, и уже никогда.

Любовь – это всегда, а не навсегда, это трата себя всего и сейчас. Ты или – на любовном иждивении и у тебя закупорены, закрыты, зашнурованы ходы к себе. Тебе нужно, чтобы тебя кто-нибудь любил, ты пьешь чужую любовь, как вампир – кровь, постоянно пытаясь возбудить ее в других. Это – твой крест, грех, груз, который искупишь только когда намучаешься, исстрадаешься и поймешь, что любовь – не вещь, а жизнь, источник вечной энергии, и он – в тебе.

В качелях  и на качелях жизни  проживаешь себя, свои жизни и  смерти, обновляясь и продлеваясь.