Агафокл: древнегреческий безумец, что сжег свои корабли

Великая Греция — Сиракузы в опасности!

После разгрома, учинённого карфагенянами грекам при Гимере, под угрозой гибели оказались не только имперские устремления тирана Агафокла, но и сама судьба Сиракуз — самого сильного и славного города Великой Греции.

Пунийский полководец Гасдрубал, сын Гексона, покорив большую часть Сицилии, города которой сдавались африканцам без боя, приступил к неприятельской столице. Ее осада грозила затянуться на долгие месяцы. На поверку Сираказы оказались далеко не такими могущественными, какими их старался представить Агафокл. Сила его державы основывалась на успехах на поле боя и несомненном военном превосходстве, но стоило появиться достойному сопернику, как трон под тираном начал шататься.

Будь на месте Агафокла менее изобретательный и упорный властитель, его судьба была бы решена, но не таким был сын горшечника, добившийся высокого положения благодаря своим талантам и трудолюбию. Осознавая уязвимость своего положения, тиран решился на безумный поступок, изумивший не только врагов, но и соратников тирана.

«Когда он увидел, что все его союзники перешли на другую сторону и что варвары хозяйничали почти по всей Сицилии, кроме Сиракуз, и были гораздо сильнее и на земле, и на море, он исполнил предприятие, которое было неожиданным и предельно отчаянным», — пишет античный историк Диодор. И действительно: вместо руководства обороной города или хотя бы попытки к бегству на Апеннины, где можно было бы попробовать набрать союзные контингенты, напомнив тарентинцам и кротонцам, скольким они обязаны Сиракузам, Агафокл решил… отправиться в Африку!

На первый взгляд, подобная авантюра может показаться кратчайшей дорогой в царство Аида, однако это предприятие имело под собой куда более тонкий расчёт. Агафокл не понаслышке знал об устройстве и политической системе Карфагена, господство которого над соседними ливийскими землями было основано больше на военной силе и экономическом принуждении, чем на взаимном уважении и выгоде. Да и в самом «Новом городе» было не всё гладко, и противоборствующие партии старались склонить на свою сторону как горожан, так и вассалов, что можно было использовать против самих пунийцев. Кроме того, экспедиция Гасдрубала на Сицилию заставила карфагенян отправить на остров значительные контингенты, предназначенные для охраны Ливии и самого Города. По всей видимости, в погоне за мечтой о покорении Сиракуз владыки Африки забыли о собственной безопасности или чересчур положились на своё превосходство на море.

С другой стороны, кто бы мог подумать, что греки решатся вторгнуться в Ливию, когда их главный город осаждён карфагенской армией? Именно нетипичность, нешаблонность предпринятых Агафоклом действий ставят его в один ряд с блестящими стратегами Античности, несмотря на то что потомкам он был известен как жестокосердный нечестивец, презревший людские и божественные законы. И хотя его действительно сложно назвать святым, Агафокл был скорее расчетливым политиканом, жившим на сломе эпох, когда человеческая жизнь ценилась всё меньше, и должен напоминать нам Гая Мария, а не Калигулу. Но сфокусируемся на его военных успехах, кои пока что были под большим вопросом.

Остров Сицилия — Африка: одиссея тирана Агафокла

В гавани Сиракуз Агафоклу удалось собрать флот из шестидесяти триер, на которых разместились отборный десантный корпус греков и необходимые для экспедиции припасы. Всего вместе с гребцами и прислугой армия тирана насчитывала 10−14 тысяч человек, которых было недостаточно даже для победы над неприятельским флотом.

До последнего момента даже сами участники плавания не знали, куда они отправляются, споря какую из гаваней Италии выберет тиран, но все были едины во мнении, что правитель сошёл с ума, раз решился на подобное, ведь всего за несколько месяцев до этого прямо накануне битвы при Гимере карфагеняне разгромили сиракузскую флотилию, захватив несколько галер. Теперь же их флот будто деревянным частоколом закрыл вход в гавань, так что прорываться можно было лишь силой.

Несколько дней флот с десантом на борту провёл под защитой городских стен, как вдруг пунийские корабли удалились от гавани, чем и воспользовался Агафокл. Дело в том, что в это время к берегам Сицилии прибыл караван судов от верных Сиракузам городов, нагруженный зерном и другим провиантом, что должно было облегчить судьбу осаждённых. Разумеется, карфагеняне стремились не допустить подвоза припасов, а потому сразу же бросились на транспорты, тем более что для капитанов и их команд это была ещё и отличная возможность пограбить на законных основаниях.

Если пунийцы и оставили какие-то корабли охранять гавань, то их оказалось недостаточно, так как Агафокл спокойно вывел свой флот в открытое море. Тут уже карфагенским адмиралам пришлось изготавливаться к бою, так как было очевидно, что греки вывели корабли, чтобы спасти хотя бы часть кораблей с зерном. Каково же было их удивление, когда стало ясно, что чужие паруса не приближаются, а уходят на запад.

Пунийцы бросились в погоню, однако настичь коварных эллинов не сумели, да ещё и упустили добычу: по крайней мере, часть грузовых судов прибыла в порт Сиракуз и доставила столь необходимый горожанам провиант. Оборону города с этого момента возглавил брат Агафокла — Антандр.

Шесть дней и ночей греческий флот шёл к мысу Бон — ближайшей к Сицилии точки Африки. На седьмой день сиракузян едва не нагнали пунийцы, однако показавшаяся вдали земля ободрила гребцов и воинов, и корабли успели достичь берега прежде, чем их атаковали карфагеняне. Возле Африки несколько кораблей всё же были атакованы, но размещённый на палубах десант сумел отразить атаку и унял пыл преследователей.

Так небольшой отряд греков во главе с сиракузским тираном ступил на берег Африки, достигнув цели своего плавания, однако не цели своего похода. Понимая всю сложность воплощения своего замысла, Агафокл решил сплотить воинов, вселив отвагу в сердца даже тех, кто не надеялся на успех. Облачившись в богато украшенную накидку с венком на голове, тиран обратился к солдатам с речью, заявив, что покровительницам Сиракуз Деметре и Коре было угодно переправить их сюда, но в момент, когда пунийцы едва не нагнали греков, Агафокл взмолился богиням, пообещав в случае успеха принести им в жертву корабли, совершив сожжение.

Ещё с детства обладавший даром красноречия сын гончара и на этот раз оказался неотразим: вместе с тираном капитаны кораблей сами взяли в руки факелы и подожгли собственные суда. Только спустя время, когда огонь уже распространился, многие стали поддаваться панике, осознавая, что у них больше нет пути назад. Поступок Агафокла настолько впечатлил современников, что выражение «сжечь за собой корабли» с тех пор стало означать решительный шаг, не оставляющий пути назад. Впрочем, тиран сумел успокоить солдат увещеваниями, что всё необходимое они добудут себе сами в городах изнеженных карфагенян и изнывающих под их гнётом ливийцев. И не ошибся.

Первый встреченный греками город Мегалополис не сумел оказать захватчикам сколько-нибудь значительного сопротивления и был взят штурмом. «Виллы одна за другой, построенные в роскошной манере и покрытые отделкой, которая свидетельствовала о благосостоянии владельцев. Хозяйственные постройки были заполнены всем необходимым для удовольствий… Часть земли была засажена виноградом, а часть — оливками, а также густо засажена другими сортами плодовых деревьев. В дополнение на равнине паслись стада крупного рогатого скота и овец, а окрестные луга были заполнены пасущимися лошадьми»… всё это поразило греков своим богатством и стало добычей воинов Агафокла. Вскоре после этого был взят ещё один город в 350 км от Карфагена (предположительно Триполи), и каждый из греков получил свою долю добычи, что заставило их примириться с сожжёнными кораблями и разлукой с родной землёй.

В Карфагене же стала распространяться паника, так как высадку неприятельской армии на родной земле можно было воспринять лишь как доказательство того, что Гасдрубал разбит, а пунийский флот рассеян по морю. Даже узнав о реальном положении дел, городской сенат принимал поспешные и опрометчивые решения. Так, военная власть была разделена между двумя командующими: Бомилькаром и Ганноном, которым было поручено как можно скорее уничтожить захватчиков. Мало того, что полководцы враждовали меж собой, Бомилькар давно мечтал укрепить свой авторитет и захватить власть в Карфагене, став единоличным владыкой.

Обладающие властью пунийцы выставили против Агафокла ополчение, составленное из горожан и жителей близлежащих городов, включая Священный отряд — оборную фалангу, состоявшую из пунийской знати, тысячу всадников и колесницы. Было решено не дожидаться подхода подкреплений из союзных и вассальных земель и навязать грекам бой немедленно, пока пламя войны не распространилось далее. Битва, произошедшая в 310 году до н. э. где-то на просторах африканской земли, должна была положить конец нелепым притязаниям Агафокла на власть над Сицилией и дать понять всем противникам Карфагена, что за участь их ждёт.