Версальские отравительницы: в использовании ядов обвиняли фаворитку Людовика XIV и племянницу кардинала Мазарини

Разоблачение отравительниц из Версаля началось в середине 1670-х годов. Участились внезапные, зачастую необъяснимые смерти представителей знати. Первому начальнику парижской полиции и старшему судье королевского двора Габриелю Николя де ла Рейни удалось выяснить, что офицер кавалерии Годен де Сен-Круа, усопший в 1672 году, мог отправиться в мир иной неслучайно. В его бумагах были обнаружены сведения о том, что пассия офицера, маркиза де Бревилье, в погоне за наследством отравила добрую половину своей родни. Любовник преступницы, по всей видимости, шантажировал ее, в связи с чем и сам мог быть отравлен.

Маркиза бежала, но женщину удалось отыскать — она пряталась в льежском монастыре. Понимая, что полиция вряд ли поощрит ее злодеяния, де Бревилье пыталась покончить с собой, но тщетно. Судебный процесс длился с апреля по июль 1676 года. Маркиза, изначально не признававшая свою вину, в конце концов согласилась со всеми доводами следствия. Отравительницу подвергли пытке питьем, в ходе которой она должна быть употребить губительное для человеческого организма количество воды, затем ей отрубили голову. Тело маркизы предали огню.

У страха глаза велики, поэтому после процесса де Бревилье чуть ли не все смерти французских аристократов молва начала объяснять отравлениями. Всеобщей истерии поддался и король: блюда, подаваемые на стол монарха, отныне должны были проверяться еще строже, чем раньше, а шеф парижской полиции получил указание скрупулезно проверить всех столичных алхимиков, магов и других неблагонадежных персонажей. Вдруг в их деятельности все не так безобидно и бессмысленно, а под видом волшебных порошков они продают клиентам самые настоящие яды?

В 1677 году скандал разгорелся с новой силой. Полиция вышла на Катрин Монвуазен, ведьму местного разлива. Выяснилось, что авантюристка снабжала аристократок различными снадобьями, ядами и зельями. Среди ее постоянных покупателей значились официальная фаворитка короля мадам де Монтеспан и ее золовка; племянница усопшего кардинала Мазарини графиня Суассонская; а также сам маршал Люксембург.

Расследование вел специально созданный трибунал, получивший название «Огненная палата». Монвуазен обвинили едва ли не во всех смертных грехах: она и в черных мессах участвовала, и аборты проводила, и общалась с потусторонним миром, и, конечно же, изготавливала яды, которыми придворные потчевали надоевших супругов, красивых соперниц и политических противников.

Монвуазен пытали, поэтому она готова была подтвердить причастность абсолютно любого человека к ее преступлениям. Неудачливая колдунья свидетельствовала и против мадам Монтеспан, которая то ли хотела убить короля, то ли избавиться от многочисленных соперниц. Чистосердечные признания Монвуазен не помогли: женщину сожгли на Гревской площади.

Показания Монвуазен насчет мадам де Монтеспан были противоречивыми, но, как говорится, осадок остался. Фаворитка короля и мать его детей не разделила участь Монвуазен, но Людовик заметно охладел к своей возлюбленной. В течение нескольких лет после описываемых событий она еще жила во дворце, однако монарх приблизил к себе другую женщину и судьбой Монтеспан практически не интересовался. В 1691 году отвергнутая в связи с «Делом о ядах» фаворитка отправилась в монастырь.

Другие фигуранты процесса тоже оказались в немилости. Маршала Люксембурга на время арестовали, графиню Суассонскую вынудили покинуть пределы Франции.

Когда в «Дело о ядах» оказались вовлечены придворные Людовика XIV, обнаружилось, что у процесса есть и политическая подоплека. Венный министр Франсуа-Мишель Летелье, он же маркиз де Лувуа, и первый министр Жан-Батист Кольбер, противостоявшие друг другу, старались сделать так, чтобы следующим в списке отравителей оказался кто-либо из приближенных противника. В этой борьбе заметно проигрывал Кольбер: близких ему людей среди любителей ядов оказалось на порядок больше. Именно поэтому Кольбер во многом способствовал прекращению дела.