Чем запомнился советский молодежный фестиваль 1957 года , и Сколько родилось в Москве темнокожих детей

Долгое время живущие за «железным занавесом» москвичи испытали, что называется, культурный шок. Международный молодежный фестиваль подарил советским гражданам возможность беспрепятственно контактировать с зарубежными гостями, что имело кое-какие последствия в будущем.

Приподнятый занавес в хрущевскую оттепель

Московский фестиваль подружил тысячи людей со всего мира.

1957-й выдался для Советского Союза крайне насыщенным. Испытание межконтинентальной баллистической ракеты, спуск атомного ледокола «Ленин», вывод на орбиту первого искусственного спутника, отправка в космос Лайки, открытие пассажирского авиасообщения Лондон-Москва. Следующим смелым и совершенно новым шагом стал инициированный Хрущевым Всемирный фестиваль молодежи и студентов.

Фестиваль стал фурором в отгороженном от внешнего мира обществе: такого количества иностранцев Москва еще не видела. Представить нечто подобное при Сталине было невозможно: тут и личные взгляды вождя, и специфика эпохи, и холодная война. Хрущев же, при всех его недостатках, оказался мобильным, энергичным руководителем-новатором. В ходе XX съезда в 1956-м, на котором был озвучен доклад о сталинском культе, приняли решение мирно сосуществовать с капиталистическими странами. Другими словами, взялись завязывать с холодной войной, решив, что куда продуктивнее меряться полезными обществу успехами, а не бомбами.

В рамках фестиваля Москва встретила 34 тыс. делегатов из 131 государства. Свидетели тех событий еще долго ностальгировали за яркими днями незабываемого лета-1957. Конечно, идеологическая подоплека фестиваля присутствовала, что не мешало представителям различных культур и политических взглядов беспрепятственно общаться. Демонстрируя максимальную открытость, московские власти даже сделали свободным вход в Кремль. Зарубежные делегации передвигались по советской столице на открытых грузовиках, имея возможность наблюдать за жизнью Москвы. Горожане же, в свою очередь, с интересом следили за иностранцами. Доходило до того, что «атакованные» общительными москвичами авто с гостями стопорились на дорогах, из-за чего открытие мероприятий затягивалось. Столица гудела без перерыва на покой и сон.

Советские «дикари» и воспоминания гостей

Москва еще никогда не встречала такое число иностранцев.

Приезжие из-за рубежа смогли убедиться, что Советский Союз населен не дикарями, а любознательными и открытыми людьми. А жители СССР, в свою очередь, удостоверились, что иностранец — не обязательно шпион и враг. Ведь до 1957-го никто в СССР иностранцев в глаза не видел, за исключением кино и карикатур „Крокодила“. Американцы, к примеру, изображались или нищими безработными, или перманентно бастующими оборванцами, или чересчур упитанными буржуями. Рассмотрев друг друга, обе стороны удивились истинной картинке и прониклись друг к другу взаимными симпатиями. В этом потоке эйфории всем без исключения казалось, что праздник случился во всем мире. Никакие официоз и помпезность не портили открытость знакомств и встреч.

В Советском Союзе зазвучал даже джаз, считавшийся до того времени символом планетарного зла, а теперь доносившийся из каждого переулка. Во дворах молодые москвичи подыгрывали на гитарах австралийцам, поляки с финнами давали сатирические спектакли посреди улиц, а парк Горького заполонили своими работами художники-аматоры самых неимоверных направлений. До того момента широкая публика могла довольствоваться лишь импрессионизмом, вписывающимся в рамки соцреализма.

Отдельным праздником был кинофестиваль из 125 иностранных фильмов западных режиссеров, которые традиционно считались «противниками социалистического строя». В рамках фестиваля проводились всевозможные спортивные, эстрадные, сельскохозяйственные мероприятия. Участниками большинства из них были студенты, так что градус куража можно себе только представить.

Активно общались гости и хозяева Москвы и вне программных мероприятий. Центр столицы не пустел даже глубокой ночью. Толпы концентрировались на Красной площади, Пушкинской, проспекте Маркса, у Моссовета. Наконец можно было открыто высказать свое мнение по любому вопросу, будь то запрещенные исполнители, литература самиздата или интерес к капиталистическому образу жизни. Это казалось первым глотком неизведанной демократии, первым избавлением от комплексов, первым опытом неподконтрольного общения. В Москву в те дни прибыл Габриэль Гарсиа Маркес, сказавший позже о советском обществе, как о народе, отчаянно жаждущем иметь друзей. А в общем о стране он написал так: «22 400 000 км2 без рекламы кока-колы!»

А были ли «дети фестиваля»?

Габриэль Гарсия Маркес в Москве

Спустя месяцы после закрытия торжества в обиход вошел оборот «дети фестиваля». Очевидцы событий через время утверждали, что пуританское общество оказалось во многом не готово к подобной свободе. К ночи молодые люди группировались в пары, уединяясь по укромным местам. Студенческие общежития и места размещения иностранцев оцеплялись милицией и дружинниками, но запретить душевные посиделки на нейтральной территории никто не мог. Советские девушки с откровенным любопытством засматривались на выходцев из африканских стран, а темнокожие иностранцы с удовольствием познавали загадочный образ девушки-комсомолки.

Есть такая байка, будто спустя 9 месяцев после фееричного закрытия фестиваля Москву захлестнул беби-бум. И якобы большинство «детей фестиваля», увидевших свет в советской столице, обладали нетипичными для граждан Союза расовыми признаками. В действительности же эти утверждения с трудом тянули на достоверность. Конечно, отдельные случаи имели место. Но согласно статистическим выпискам по МВД СССР, в тот период было зафиксировано появление на свет 531 ребёнка смешанной расы. Для многомиллионного города показатель не той величины, чтобы считать его определяющим.